Православная церковь сегодня, 24 апреля, празднует Вход Господень в Иерусалим — Вербное воскресенье в русской традиции. В тот день от Христа многие ожидали публичного объявления Себя Царем Израилевым, но ничего подобного не произошло. Народ поначалу приготовился к тому, что царь едет, который сейчас объявит о своих притязаниях, законники приготовились учинить подробный допрос с пристрастием, чтобы подтвердить или опровергнуть, местные власти приготовились в случае чего вязать по-быстрому, но Христос добрался до Храма, обидел там торговцев, стал опять учить народ, а к вечеру покинул город. Никаких политических заявлений сделано не было. И не было похоже, что они когда-либо будут. Многие расстроились, среди них Иуда, которого уже начала раздражать эта бесконечная проповедь Царства, которого не подержать в руках. Как-то стало ясно, что министерские портфели сегодня раздаваться не будут. И никогда не будут.

Hramsaburovo.ru
Всякое дерево, не приносящее доброго плода, срубают и бросают в огонь

Со входом в Иерусалим прямо связано еще одно событие, совсем не торжественное, но оно прямо следует из того, как Сам Иисус интерпретировал эту встречу Его и Его апостольского «воинства» людьми и их вождями, и какой Он подал им всем знак, подводящий этой встрече итог. «Поутру же, возвращаясь в город, взалкал; и увидев при дороге одну смоковницу, подошел к ней и, ничего не найдя на ней, кроме одних листьев, говорит ей: да не будет же впредь от тебя плода вовек. И смоковница тотчас засохла» (Мтф.21 18−19). Иссушение смоковницы кажется эпизодом довольно странным и в некотором роде соблазнительным. Даже когда Христос кого-либо исцелял, находились ревнители, которые обвиняли Его в задействовании дьявольских сил. Иссушение же дерева было явно действием демонстративным, на приобретение популярности в народе по всем признакам никак не направленным, в чем обычно Он и подозревался. И, следовательно, задействованные «силы», очевидно посылали уже сигнал угрозы. Это было для Него совершенно необычно. Нетипично, правильнее сказать. Выяснить природу власти, которая дозволяла подобное вытворять, было для законников теперь первостепенной задачей. Исцеления и даже воскрешения при свидетелях впечатляли их, кажется, даже меньше, чем подобный акт, казавшийся к тому же совершенно бессмысленным. Что Он хотел этим сказать? Что там еще была за смоковница, которая всех так взбудоражила?

Это у нас ёлки, ёлки и еще раз ёлки, десятки, сотни километров елей, берез, тополей и осин, больших и маленьких, и их никто не считает, даже лесничество не знает им счет, да и то отдельно стоящие деревья привлекают внимание. А в тех израильских местах дерево — чрезвычайно значимый и выделяющийся ландшафтный объект, а старые особенно деревья нередко служат своего рода историческими памятниками. Дерево может являться знаком какого-либо исторического значения, и даже такого, которое имеет духовное содержание. Взять хоть дуб мамврийский. Он и по сию пору, говорят, стоит, хотя, может, и не он, но это уже неважно. Смоковница вообще являлась символом Израиля, одним из нескольких, и весьма значимым, «библейским» (см Ос 9: 10: «Я нашел Израиля; как первую ягоду на смоковнице»), а эта же смоковница, росшая при дороге, наверняка была символом чего-то еще достаточно важного, возможно, чтимого, значимого, и эта значимость вдруг на глазах у всех угасла, перестала существовать. И, главное, никакого «поругания символов» не произошло, «оскорбления веры» не случилось. Просто вдруг — раз, и символа не стало. Без секиры, без топора, одним лишь словом. Придраться то есть не к чему.

В апреле на инжире должны начать уже вовсю появляться плодовые почки, так называемые «паггим», о которых еще говорится в Песне Песней (2:13), они вроде даже съедобны, их и силился разглядеть Иисус среди молодых, рано на тот год проклюнувшихся листьев, и их же Он не обнаружил. Символ был бесплодным, хоть и рано зазеленел, то есть выглядел вполне здоровым. После расспросов фарисеев о природе власти, которой Христос «это делает», Он ответил двумя притчами, в конце которых подытожил мысль: «Потому сказываю вам, что отнимется от вас Царство Божие и дано будет народу, приносящему плоды его». Про власть же ничего так и не сказал, хотя для наших батюшек сейчас это вообще не вопрос. Они-то про власть все знают, и даже укорят на проповеди тех давних фарисеев (будто они их могут услышать), которые по злокозненности, испорченности не могли догадаться об очевидном, о том, что сейчас каждый батюшка и вообще каждый православный человек знает железно. Однако вопрос о власти на тот момент требовал ровно такого же банального ответа, который железно известен сейчас батюшкам и всем «глубоко верующим». И главное в нем не то, откуда власть, а то, что это вообще власть, способность властвовать, со всеми вытекающими последствиями — принять ее или отвергнуть, обличить. Но случившееся со смоковницей было ответом Христа на совсем другой вопрос — исключительно о них самих, о том, что плода они не дают и уже не дождаться. Их же вопрос «о власти» был уводящим от главного вопроса, и ответа оттого на него по их запросу быть не могло. И они это в конце концов поняли (Мтф. 21:45).

То, что сказал пророк Осия: «Я нашел Израиля; как первую ягоду на смоковнице», Христос продемонстрировал им в обратном значении. «Первая ягода», самая ранняя, апрельская почка, свидетельствующая о дальнейшем плодоношении дерева, им так и не была найдена здесь. Народ — весь — оказался бесплоден. Он был весь в ожидании какого-то другого царства, которое Христу было совершенно чуждо. И потакать им, отвечая про «власть», Он совсем не желал. В другое время Христос сказал, что «всякое дерево, не приносящее доброго плода, срубают и бросают в огонь», и нынешним верующим все кажется, будто это не про них. Они молятся, дают продукт, в валовом исчислении равный ожидаемому Царству. По их молитвам, как они считают, мир еще не накрылся медным тазом, они молятся, а Бог, видя это, терпит и не бросает мир в топку. Вот такая у них тяжелая ноша, даже есть ее словесное выражение «молиться — кровь проливать». И тот самый вопрос «о власти» для них навсегда решенный. Они выбрали правильную власть, и точно так же, как две тысячи лет назад, ждут, когда она грянет. Но наступление Царства, которому учил Христос, — это не дождаться «чуда от Господа», не примкнуть к чудесному установлению нужной власти «со властью», а долгая, изнурительная работа, приносящая плоды. Вот эта мысль в большинство так и не влезла. Надо сказать честно, она и сейчас мало в кого влезает.