ИА REGNUM: Мурат Эльбрусович, последние недели с информационных лент не исчезает такая связка: дальнейшее урегулирование юго-осетинской ситуации - участие в нем представителей "альтернативного правительства" Южной Осетии. Хотя Грузия официально не признает "альтернативщиков", многие убеждены, что их правительство Грузией же и создано, то есть Тбилиси пытается создать для себя в Южной Осетии альтернативных партнеров по переговорам. Как это отразится на переговорном процессе? Как бы вы прокомментировали озвученные грузинской стороной идеи о том, что нужно включить представителей "альтернативного правительства" Южной Осетии в переговорный процесс?

У Тбилиси нет в Южной Осетии альтернативных переговорщиков и "стороны переговоров". Санакоев ["альтернативный президент" Южной Осетии Дмитрий Санакоев - ИА REGNUM] никого в Южной Осетии не представляет. Мне кажется, что и югоосетинской частью Смешанной контрольной комиссии по урегулированию грузино-осетинского конфликта (СКК), равно как и соответствующими комментариями МИД РФ, расставлены все точки над i в этом вопросе. Попытка втянуть стороны в СКК в тяжбу с "альтенативным югоосетинским представительством" - это еще один способ саботировать действительную работу по урегулированию конфликта. К сожалению, наших партнеров из Тбилиси постоянно тянет на проведение спектаклей, к неким шоу, которыми можно было бы оттянуть неизбежное - а именно, необходимость того, чтобы подойти к практической работе с Южной Осетией по вполне конкретным позициям, таким, как меры доверия, экономика, к заключению с ее легитимными представителями соответствующих взаимообязывающих соглашений.

Что стоит за идеями об "альтерантивном участии"? Только одно - желание Грузии блокировать право законных - единственно законных, подчеркиваю - представителей Южной Осетии заключать какие-либо соглашения. Такие соглашения Грузии, как видно, не нужны. Ведь в их основе - неизбежное признание Южной Осетии в качестве реального национально-государственного образования, - по меньшей мере, как субъекта означенных соглашений. Но именно такое признание и есть неизбежный этап на пути к урегулированию. Если же Тбилиси хочет инсценировать урегулирование, вместо того, чтобы реально двигаться к таковому, то здесь можно порекомендовать только одно - пусть Тбилиси организует себе и для себя "альтернативный СКК", с кем пожелает, и двигается в этом "СКК" все дальше по пути виртуального урегулирования, все более далекого от реальности.

ИА REGNUM: По мнению ряда экспертов, Грузия требует от России своего рода платы за "грузинский пропуск России в ВТО" - восстановления грузинского таможенный контроль на Рокском тоннеле, соединяющем Россию и Южную Осетию. Каким, по вашему мнению, может быть развитие этой ситуации?

Это показательная ситуация - вообще с самой логикой восприятия проблемы и уровнем адекватности в политике. Забавно, когда один из ведущих грузинских политиков по проблеме Южной Осетии с недоверием выспрашивает у заезжей журналистки: правда ли, что на референдуме и выборах в Южной Осетии были очереди? Вы что, - интересуется он у нее с эдаким досадливым сомнением, - сами видели? Да неужели?

Вот беда - человек, который, по идее, влияет на принятие ключевых решений по проблеме и должен быть в курсе, оторвался о реальности. Не верится ему! Это вообще показательно для восприятия ситуации в грузинской политической элите. Создать себе миф - и на него ориентироваться в принятии решений. Вот есть такое, часто употребляющееся нашими западными партнерами, выражение как "территориальная целостность Грузии в ее международно признанных границах". Ясно, что международное признание - это признание неким клубом стран того, что Грузия имеет некоторое, далеко не безусловное, право претендовать на присутствие той или иной территории в составе своей страны. Не безусловное, потому что здесь есть масса ограничений на то, какими средствами и с помощью какой правовой процедуры такое включение возможно. Ограничений, признаваемых таковыми даже тем клубом стран, к которым апеллирует Грузия. Но Грузия верит в миф, что эта целостность уже есть, уже "восстановлена" и обретена. Соответственно, она действует так, как будто весь желанный ею переговорный процесс уже осуществился в этом ключе.

Но было же уже десятки раз оговорено и согласовано, что урегулирование предполагает три этапа - меры доверия и безопасность, экономическое восстановление и затем политико-правовое урегулирование. По этой логике - до того, как речь зайдет о заключении каких-либо соглашений по таможенным платежам и т.д., и т.п., то есть - по проблемам хозяйственно-экономического плана, нужно продвинуться с решением проблем безопасности и с мерами доверия. А самое главное - нужно уйти с мертвой точки фактического бойкота с грузинской стороны любых договоренностей и соглашений, в которых бы Южная Осетия фигурировала более, чем просто "сторона в конфликте", а становилась бы "стороной соглашений". Вот чего не хочет Грузия! Вот в чем реальная причина паралича переговорного процесса. Грузия не хочет никаких соглашений, посредством которых происходило бы фактическое, а также договорно-правовое становление Южной Осетии как субъекта, участвующего в определении своей судьбы, реальных параметров того самого пресловутого "согласованного статуса". Грузия не желает идти к такому согласованию именно потому, что не хочет признавать за Южной Осетией никаких прав участвовать в этом процессе.

ИА REGNUM: Председатель комитета парламента Грузии по международным делам Котэ Габашвили недавно заявил: "мы дадим [Южной Осетии] автономную республику в составе Грузии"... Как вы оцениваете такое предложение в контексте возможного возобновления совместной работы над планом урегулирования, в том числе - над политико-правовыми аспектами?

К сожалению, эти предложения об автономии выглядят все менее и менее уместными. Это величина, стремящаяся к нулю. Они могли быть крайне уместны в 1990-1992 годах. Они могли быть уместны в последующие годы. После 2004 года - их уместность практически сошла на нет. Проблема в том, что и вчера, и особенно сегодня эти речи об автономии выполняют роль камуфляжа реальной политики по уничтожению такого национально-государственного образования, как Южная Осетия. И народ Южной Осетии все это прекрасно понимает. У Грузии было 15 лет, чтобы ее элита одумалась с упразднением Юго-Осетинской автономии и восстановила конституционную нишу Южной Осетии. За все эти 15 лет - ни малейшего симптома движения в эту сторону! За 15 лет Грузия убедила себя и всех, что никакой Южной Осетии в ее составе "не было, нет и не будет". Об этом говорят учебники в этой стране, "исследования" в этой стране, ее эксперты и политики. Речи об автономии - лишь эпизодическая игра для внешнего употребления, для внутреннего же - иной разговор. Там все ясно - нет Южной Осетии! Вот ее и нет в Грузии.