Myśl Polska: Киберэкономическое планирование и глобализм (1)
Уважаемый профессор, поскольку Вы не известны нашим читателям в Польше, пожалуйста, расскажите о Вашей академической карьере, Ваших научных интересах, Вашей должности в университете и т.д.
Спасибо за предоставленную возможность поделиться с Вашими читателями моими знаниями в области кибернетического планирования экономики — единственного инструмента, позволяющего выйти из нынешнего глобального кризиса мирным путем.
В 1973 году я закончила экономический факультет МГУ имени М. В. Ломоносова по специальности «экономическая кибернетика». Там же я защитила кандидатскую диссертацию по проблемам межотраслевого баланса (МОБ). Формально моим научным руководителем диссертационной работы был академик Станислав Шаталин, а фактически — мой отец — Николай Ведута, ученый-кибернетик, имевший огромный практический опыт работы на всех уровнях управления экономикой страны. Он возглавил созданный в 1962 году в Минске Центральный научно-исследовательский институт технического управления (ЦНИИТУ), который внедрил первые автоматизированные системы управления (АСУ) на ряде крупных машиностроительных предприятиях страны. Николая Ведуту называют единственным кибернетиком среди экономистов и единственным экономистом среди кибернетиков.
Всю свою научную деятельность я посвятила продолжению дела отца. Поэтому, будучи экономистом-кибернетиком, я строго следую в своих исследованиях принципам кибернетики — системному подходу, конкретности объекта управления, обратной связи в системе управления и др. Что это значит? Для решения задачи эффективного управления экономикой нужно знать объективные законы ее развития. Далее описать их действие как систему математических алгоритмов, реализующих цель управления — движение к благополучному будущему, включающих процедуры корректировки заданий субъекта управления в зависимости от возможностей их исполнения объектом управления в режиме скользящего планирования (онлайн). При этом важно обеспечить сходимость последовательных расчетов (итераций) плана «затраты-выпуск» в пределах заданной точности. В результате рассчитывается траектория движения экономики от того, где она есть, в направлении к будущему благополучию с максимальной скоростью движения при соблюдении условий комфорта, безопасности и других требований к «машине» управления (искусственного интеллекта (ИИ) в экономике).
По сути, экономист-кибернетик должен решить задачу создания и совершенствования «машины» управления экономикой. Поэтому я, как экономист-кибернетик, критически отношусь к экспертам, ограничивающим свои исследования лишь анализом и прогнозированием показателей в зависимости от сложившихся трендов. Для решения экономических проблем нужен план — алгоритм действий, увязанных в пространстве (по исполнителям) и во времени (по срокам).
Мне повезло, что после окончания аспирантуры и защиты кандидатской диссертации в МГУ я почти 20 лет преподавала на кафедре планирования народного хозяйства в Институте народного хозяйства имени Г. В. Плеханова, история которой неразрывно связана с созданием в 1930 году Московского планового института Госплана СССР им. Г. М Кржижановского. Я смогла освоить практические знания кафедры по составлению перспективных планов развития экономики, начиная от плана ГОЭЛРО и завершая планами Госплана СССР в 1980-х годах методом последовательных приближений (итераций). Взаимосвязи всех разделов плана, итеративный характер его составления диктовали необходимость применения экономической кибернетики для повышения гибкости планирования. Нужна была динамическая модель межотраслевого баланса (МОБ), представляющая собой систему алгоритмов согласования планов «затраты-выпуск» всех уровней управления в пределах заданной точности расчетов, которая лежала бы в основе ИИ в экономике (Государственной автоматизированной системе управления (ГАСУ)). Эту модель разработал Николай Ведута. Однако руководство страны по разным причинам предпочло проиграть США в Холодной войне.
В 1991 году одновременно с СССР был разрушен Госплан СССР. Страна оказалась в системе глобального управления, не имевшей ничего общего с управлением в СССР. Наша кафедра планирования народного хозяйства была переименована в кафедру национальной экономики, и мы приступили к изучению опыта управления экономикой в странах Запада. Следуя традиции кафедры, меня меньше всего интересовали экономические теории. Мне важно было понять принципы экономической политики и регулирования экономики в разных странах, чтобы выявить закономерности их развития. Для этого пришлось исследовать экономическую политику государств с применением принципа историзма. В результате мною были выявлены закономерности циклического развития экономической политики капитализма по фазам «либерализм — протекционизм — война», которые в начале XX века в преддверии Первой мировой войны трансформировались в фазы «инфляция — финансовая стабилизация — война». Итогами Первой и Второй мировых войн было создание международных валютных систем, основанных на ключевых резервных валютах стран, где в основном базируются транснациональные корпорации (ТНК).
Закономерности трансформации экономической политики государства были опубликованы в 2003 году в моем учебнике «Стратегия и экономическая политика государства». После выхода учебника мы с моим университетским учителем — академиком Николаем Петраковым решили поднять знамя экономической кибернетики в МГУ имени М. В. Ломоносова, чтобы подготовить политический десант, который сможет изменить вектор развития страны к лучшему будущему. Петраков был до этого советником президента СССР Горбачева и ушел с этого поста в связи с несогласием с экономической политикой, проводимой Горбачевым в интересах формирования олигархического капитализма в России.
При поддержке ректора МГУ имени М. В. Ломоносова Виктора Садовничего мы смогли открыть нашу образовательную программу и кафедру экономической политики на философском факультете. Дорога на экономический факультет МГУ нам была закрыта, поскольку там строго придерживались рекомендаций Лондонской экономической школы. В учебный план нашей программы, помимо стандартных западных дисциплин, были включены разработанные мною курсы по экономической политике, «Капиталу» Карла Маркса, национальному счетоводству для понимания принципов формирования макроэкономических показателей, платежного баланса и эконометрического моделирования, а также стратегическому планированию.
С приходом в 2011 году Вячеслава Никонова на должность декана факультета государственного управления МГУ было принято решение о переходе образовательной программы и кафедры на его факультет. После смерти Петракова в 2014 году я возглавила кафедру. В 2016 году вышел мой новый учебник «Межотраслевой-межсекторный баланс: механизм стратегического планирования экономики». В настоящее время кафедра готовит к публикации коллективный учебник «Стратегическое планирование и экономическая политика».
В целом мною опубликовано более 90 научных работ, посвящённых экономической кибернетике, политической экономии, стратегии и экономической политике государства, стратегическому планированию национальной экономики, экономической безопасности, цифровой экономике.
Являюсь академиком Международной академии менеджмента» (МАМ), руководителем секции «Искусственный интеллект в экономике» научного совета при президиуме Российской академии наук, членом ученого совета Международного форума «Bandung Spirit», членом ученого совета в Международном общественном Фонде содействия экономическому развитию имени Байбакова Н. К., членом редколлегии журнала «Цифровая экономика» (ЦЭМИ РАН), экспертом многих популярных СМИ — ИА REGNUM, ИА Аврора, ИА Царьград, ИА Общественная служба новостей и других.
Результатам моих исследований в области планирования экономики была посвящена передача на Первом канале российского ТВ 1 октября 2019 года «Россия развалится, если мы не возродим планирование экономики», а также конференция «Стратегическое планирование» в Аналитическом центре при Правительстве РФ (31 января 2017 г.) с участием заместителя председателя военно-промышленного комплекса при Правительстве РФ Олега Бочкарева.
Уверена, что практическое решение проблемы импортозамещения, с которой страна столкнулась в свете санкций, будет найдено с помощью применения ИИ в экономике.
Как Вы оцениваете состояние мировой экономики?
Мировая экономика все больше погружается в экономический кризис, что выражается в увеличении темпов инфляции, снижении реальных доходов граждан, растущем социальном расслоении внутри стран и между ними, росте бедности, национализма, недоверия между обществом и властью, расширении зоны военных конфликтов. Углублению кризиса способствуют ключевые глобальные тренды — повышенная инфляция на фоне новых штаммов ковида, ускоренная неэффективная цифровизация и декарбонизация, запущенный маховик санкций по отношению к России, расширение сферы военных конфликтов. Пандемия, приведшая к запуску мировой инфляции и разрыву межгосударственных и межотраслевых связей, простимулировала стремление государств к технологическому суверенитету, локализации производств и производственных цепочек и, в конечном счете, к регионализации глобализации. С пандемией экономическая политика государств трансформировалась из либеральной в протекционистскую. Одновременно пандемия ускорила цифровизацию всех общественных процессов и признание актуальности повестки «энергетического перехода».
Государства рассматривают цифровизацию как важнейший фактор экономического роста. Правительства и корпорации вкладывают значительные финансовые средства в развитие ИИ, суперкомпьютеры, микроэлектронику, интернет вещей, «большие данные». Однако все эти технологические достижения, которые можно было бы использовать для повышения эффективности управленческих решений, служат решению альтернативной задачи — созданию тотального цифрового управления людьми. Цифровизация, дирижируемая во всех государствах президентом Всемирного экономического форума в Давосе Клаусом Швабом, не имеет никакого отношения к росту эффективности управления экономикой. В результате такой политики растут доходы цифровых транснациональных корпораций (ТНК) и «оптимизируются», то есть сокращаются расходы государств на социальные нужды и реальные доходы граждан.
Так называемый энергетический переход, предполагающий замещение «невозобновляемых» источников альтернативными источниками зеленой энергии, осуществляется, как и цифровизация, командно-административными методами без всяких расчетов топливно-энергетических балансов и эффективности замещения. Как показал опыт, энергопереход несет с собой огромные риски для состояния экономики и торговли. За всё, как всегда, платит население, реальные доходы и социальное благополучие которого стремительно снижаются.
Согласно цикличности практики капитализма, за протекционизмом неизбежно следует военное разрешение кризиса. Война для ТНК — жизненная необходимость, позволяющая сохранить и укрепить их власть. Еще Фридрихом Энгельсом было доказано, что интервалы между войнами растут, и каждая следующая война наносит гораздо большие потрясения для человечества, чем все предыдущие. Поэтому НАТО, спровоцировавшая спецоперацию России на территории [бывшей УССР], на этом не остановится. Им жизненно нужно зажечь военный конфликт на всей территории Евразии. Отсюда их провокации по отношению к Китаю. Провокации будут нарастать повсюду как снежный ком, вне зависимости от того, кто будет править в США — демократы или республиканцы.
В чем причина кризиса? Способен ли Запад вывести мир из ситуации, в которую он сам себя загнал, агрессивно продвигая неолиберальную глобализацию на протяжении полувека?
Главной причиной кризиса является сложившаяся командно-административная система глобального управления, не способная учесть обратные связи от производителей и конечных потребителей для обеспечения выхода экономики на магистраль будущего процветания. Деятельность ТНК направлена на максимизацию прибыли. Отсутствие в их деятельности согласованности, необходимой для обеспечения роста реальных доходов граждан, ведет к кризису перепроизводства и поглощению ТНК более слабых конкурентов из разных стран, то есть к мировой централизации капитала, к усилению глобального управления. Для решения своих стратегических задач ТНК используют международные экономические организации, валютные системы, монетарные инструменты, цикличность экономической политики государств «либерализм — протекционизм — война», цветные революции, институциональные реформы и др.
Начиная с Первой мировой войны ТНК внедряют глобальные проекты роста своего богатства и власти за счет всех остальных социальных слоев. Первая мировая война позволила уничтожить золотомонетный стандарт, который мешал запуску всеобщей и хронической инфляции для перераспределения доходов и активов в пользу ТНК. Вторая мировая война позволила глобалистам сконструировать основанную на долларе международную валютную систему, чтобы организовать перераспределение произведенных доходов и активов в свою пользу с помощью продажи фиктивных долларов.
Сегодня на третьем этапе декарбонизации и цифровизации поведения людей навечно закрепляется цифровое рабство, о котором предупреждал великий основатель кибернетики Норберт Винер. Вторую промышленную революцию (Первая промышленная революция связана с появлением в конце XVIII века машин и переходом к капитализму) он связывал с кибернетикой, изучающей информационные процессы для создания автоматизированных систем управления (АСУ) сложными объектами — техникой, экономикой, биологией. При этом он предупреждал, что революция может закончиться тем, что человек со средними или меньшими способностями мышления не сможет предложить для продажи ничего, за что стоило бы платить деньги, и будет никому не нужен. Выход он видел в том, чтобы построить общество, основанное на человеческих ценностях, отличных от купли-продажи:
Недавно Ватикан с ТНК выдвинули глобальный проект инклюзивного капитализма, предполагающий уничтожение государств, но при этом достижение социальной справедливости. Другим глобальным проектом, поддерживаемым глобалистами, США и ЕС, является новый зеленый курс, предполагающий командно-административное решение проблемы изменения климата и экономического неравенства. Третьим глобальным проектом является китайский проект: «Один пояс — один путь», означающий экспансию Китая в инфраструктуры стран Азии и Африки. Все эти три проекта, не имея алгоритмов построения будущего благополучия, основанного на человеческих ценностях, продолжат обслуживать кризисное развитие глобализации. Механизмом практической реализации всех глобальных проектов является цифровизация экономического хаоса, внедрение ИИ для управления людьми.
Таким образом, все названные выше глобальные проекты предполагают внедрение ИИ для управления людьми, чтобы удержать ухудшающуюся ситуацию, вследствие продолжения экономического кризиса, под контролем глобальных ТНК, государств. Поэтому Запад не способен вывести мир из той ситуации, в которую он сам себя загнал, агрессивно продвигая неолиберальную глобализацию на протяжении полувека. Более того, «тупая» цифровая трансформация краткосрочно выгодна тем, кто сегодня легально перераспределяет финансовые средства государств в свой карман. Долгосрочно — мировой финансовой олигархии, возомнившей себя выше Бога и навязывающей всем государствам внедрение Индустрии 4.0 Шваба, полностью подчиняющей Homo sapiens ИИ, сконструированному швабистами ради сохранения власти капитализма.
Существует ли альтернатива, о которой говорил Винер, позволяющая построить общество, основанное на человеческих ценностях, отличных от купли-продажи? Да! Альтернативой является повышение эффективности глобального (национального) управления экономикой за счет внедрения ИИ, базирующегося на кибернетическом планировании, обеспечивающего движение экономики к будущему благополучию людей.
Продолжение следует…