Почему в США так боятся воссоздания постсоветского Союзного государства?

Заявление госсекретаря США Энтони Блинкена, который вслед за Викторией Нуланд, своим заместителем, подверг критике восстановление контроля России над странами — бывшими участниками СССР, имеет две проекции. Одна связана с внешнеполитическими перспективами, другая указывает на американские фобии применительно к внутренней политике нашей страны. И то, и другое требует углубленного анализа, хотя и показывает меру бесцеремонности вмешательства Вашингтона, скажем так, не в свои дела, не имеющие отношения к объективным интересам США как государства, расположенного «на другом конце» планеты, но цепляющие устремления так называемого «глубинного государства».

К слову, Нуланд имеет тесную связь с одиозной политической сектой неоконсерваторов через своего супруга Роберта Кагана — крупного идеолога этого либерально-троцкистского течения с серьезной примесью программного сионизма. А еще она связана с кланом Клинтонов, проработав в Госдепе под началом Хиллари в первую каденцию Барака Обамы. Вся эта «гремучая смесь» — визитная карточка «глубинников». Поэтому это не случайная такая позиция. В условиях старта в Швейцарии российско-американских переговоров по стратегической стабильности США, с одной стороны, надувают щеки, пытаясь использовать против Москвы ситуацию в Казахстане. И требуют от властей этой республики неких «разъяснений», почему те обратились в ОДКБ, а, надо думать, не в НАТО, подобно властям бандеровской Украины. Этим Вашингтон совершает сеанс политического «стриптиза». И фактически признает, что казахстанский социальный «взрыв», имеющий как субъективную террористическую составляющую, так и объективное недовольство населения грабительской политикой связанных с властью монополистов, застал США врасплох. Поэтому задним числом нужно убедить окружающих, что так и было задумано. Хотя задумано быть не могло. Нурсултан Назарбаев, практически низвергнутый в ходе этих событий с «пьедестала» самозваного «елбасы», — старая и давняя креатура Запада. Еще в марте 1994 года он представлял проект «Евразийского союза» в Лондоне, в крупнейшем концептуальном центре англосаксонских элит — Chatham House. Получив одобрение, через неделю он выступил с этим планом в МГУ, где раньше за идею такого союза объединились Гавриил Попов, Юрий Лужков и Анатолий Собчак. Напомним также, что именно Назарбаев, как говорится, «рогом уперся», чтобы включить в название союза слово «экономический», исключив или затормозив тем самым политическую интеграцию и создание союзных органов. И еще. Весной 2009 года, в процессе формирования антикризисного российско-китайского альянса, именно Назарбаева Москва и Пекин избрали для троллинга Запада; казахстанский лидер тогда предложил ввести новую мировую резервную валюту. И это оказалось предложением, от которого было не отказаться, себя не разоблачив, которое не случайно вызвало истерику в Вашингтоне, поменяв сценарий и решения лондонского саммита «Группы двадцати». Формально передав власть в марте 2019 года, Назарбаев сделал все, чтобы, уходя, остаться. И сейчас именно он и его семейство проиграли все статусные позиции во власти, включая, в дополнение к утрате контроля над правящей партией «Нур Отан», еще и пост председателя Совета безопасности. А если проиграл Назарбаев — проиграл и Запад, чьей агентурой влияния тот все эти годы оставался даже тогда, когда вынужденно прогибался под Москву и Пекин.

С другой стороны, в противоположность Вашингтону, решимость нынешнего казахстанского лидера Касыма-Жомарта Токаева в деле наведения порядка получила поддержку не только в России, где к этой теме деятельно подключились Минобороны и механизмы и структуры ОДКБ, но и в китайской столице.

Деятельность Токаева и ответ на его призыв о помощи со стороны ОДКБ высоко оценил и новоизбранный генеральный секретарь ШОС, китайский дипломат Чжан Мин, на днях сменивший на этом посту Владимира Норова, представителя Узбекистана. Дав позитивную оценку приглашению сил ОДКБ, Чжан призвал к «скорейшей стабилизации, восстановлению правопорядка и общественной безопасности». Иначе говоря, налицо четкий сигнал о координации между ОДКБ и ШОС, что и раньше было секретом Полишинеля, но вслух не объявлялось, порождая в определенных кругах, в том числе российских, недобросовестные спекуляции насчет «китайской двусмысленности». На самом деле Пекин, как видим, занял вполне определенную, принципиальную позицию. Негоже искать черную кошку в темной комнате, особенно, если ее там нет. То есть, сетуя по поводу решения Нур-Султана запросить поддержки у ОДКБ, госсек Блинкен «делает хорошую мину при плохой игре». И к тому же оскорбляет Россию тем, что она любит «задерживаться» на «чужих» территориях. Однако, во-первых, в таком случае непонятно, что делают сами США в индейских землях Среднего Запада, не говоря уж о Тихом океане, которые никогда не имели решительно никакого отношения к тринадцати бывшим британским колониальным владениям на атлантическом побережье. А во-вторых, разве зачатки государственности того же Казахстана закладывались не самой Россией, причем как в советскую эпоху, так и в дореволюционный период? Получается, что, завязнув в украинских делах, Вашингтон попросту прошляпил Казахстан, оказался в этих событиях на периферии (непонятно, зачем он там содержит около двух сотен НКО), но признать себя статистом не захотел и решил высосать из ситуации по максимуму, попытавшись смешать карты российской делегации в преддверии Женевы.

В пользу именно этой версии говорит и неожиданная сговорчивость американской стороны по поводу возможного возврата к ДРСМД, особенно наглядная на фоне стремления Пентагона задать Москве вопросы по поводу РСД «Искандер» в Калининградской области. Помимо озабоченности немецких сателлитов, эти российские ракеты волнуют американцев и в общем контексте политики НАТО, и в плане ожидаемой передислокации сил США в Европе из Германии в Польшу, как раз поближе к зоне досягаемости «Искандеров», особенно эффективных против штабов и узлов управления и связи. Вероятно, в Вашингтоне решили, во-первых, выражаясь шахматным языком, пожертвовать качеством, разменяв РСМД на отказ от расширения НАТО и политики «открытых дверей». Во-вторых, в год промежуточных выборов у Джо Байдена явно имеется подспудное желание обвинить в выходе из ДРСМД республиканцев. И здесь самое время обратить внимание на внутренне-политическую сторону заявления Блинкена. По сути, это оговорка по Фрейду. Еще на заре создания ЕАЭС по поводу «призрака СССР», помнится, перевозбудилась госсек Хиллари Клинтон, призвав этого не допустить. Сегодняшние ее эпигоны занимаются плагиатом с одной целью: отвлечь общественное внимание от переговоров в Женеве, чтобы минимизировать собственные уступки, на которые, все это понимают, придется пойти, чтобы не выглядеть поджигателями войны. А еще ведь есть фактор Китая, вызывающий у американской и западной элиты когнитивный диссонанс: в военной и экономической сфере приходится противостоять разным противникам, и для США это принципиально новая стратегическая ситуация, формирования которой они всячески пытались избежать.

Однако тема восстановления — не обязательно СССР, но Союзного государства — несмотря на все американские уловки, живет и своей собственной жизнью, и каким путем пойдет развитие на постсоветском пространстве интеграционных процессов, от нее очень сильно зависит. Содержание полемики вокруг будущего, которая, несомненно, ведется в нашей стране на концептуальном уровне, но особой огласке не предается, в принципе понятно. Имеются два основных варианта. Первый: условное распространение крымского прецедента в прямом виде либо опосредованно, в форме зон влияния России в бывших республиках. Поскольку границы таких зон нередко совпадают с территориями «замороженных конфликтов» — это обоюдоострое оружие. Продвижение интеграционного процесса происходит одновременно с наращиванием конфликтного потенциала с Западом, а последний получает целый веер возможностей давления на Москву и ее дискредитации в информационном поле. И второй вариант: восстановление Союзного государства с ядром в виде российско-белорусского союза. Нынешняя ситуация в Казахстане, когда практически впервые применены механизмы ОДКБ в виде миротворческой операции союзников, наглядно демонстрирует преимущества такого подхода. Надо понимать, что все эти «замороженные конфликты», будь то внутри — или межреспубликанские, в рамках нынешней «феодальной раздробленности» шансов на урегулирование практически не имеют. Но они с легкостью разрешаются в рамках единого государства. Здесь надо выделить и элитарный аспект, который, как представляется, и составляет наибольшую сложность, прежде всего психологическую. Союзное строительство требует союзного же центра, расположенного над республиканскими органами власти, включая российские. Отечественных «элитариев», менталитет значительной части которых формировался в разрушительные 90-е годы, которые они считают «святыми», это не устраивает из-за боязни потерять насиженные места и нежелания делиться с «чужаками». Между тем для республиканских элит такие наднациональные органы рассматриваются важным «лифтом», которого у них в первом варианте конфликтных зон попросту нет. И это — формула своеобразного компромисса между постсоветскими элитами. Надо ли напоминать, что то же самое относится ко всем системобразующим ведомствам — от экономики с реальным, плановым объединением рынков до обороны и безопасности.

Какой будем делать выбор? Субъективный авторский взгляд в этом вопросе исходит из двух моментов. Во-первых, как показал в том числе и опыт столетней давности, второй вариант — эффективнее и, если можно так выразиться, технологичнее. Восстановительный процесс, повторяющий шаг за шагом предшествующее ему разрушение, только в обратном направлении, содержит гораздо меньше внутренних противоречий, чем процесс учредительный, в котором темой дискуссий и препирательств становится каждая запятая, ибо ставится она в документе, создающемся «с чистого листа». И во-вторых, как учил классик, если враг тебя хвалит — подумай, где ошибся, а если ругает, то идешь верным путем. Если упомянутый «призрак Союза» вызывает у геополитического противника столько неподдельных отрицательных эмоций, то впору задуматься о том, что именно этот путь нам всего и выгоднее. А ругань с Запада — она оттого, что там попросту не знают, как этому противостоять и, по большому счету, как реагировать. Именно на эти мысли, особенно в год столетнего юбилея создания СССР, и наводят как гневная филиппика Блинкена на тему постсоветской интеграции, так и обнадеживающий разворот кризиса в Казахстане.