Михаил Муравьёв: забытый герой Великой и Белой Руси
В 2021 г. исполнилось 225 лет со дня рождения и 155 лет со дня смерти графа Михаила Николаевича Муравьева-Виленского, известного прежде всего своей деятельностью по защите империи от внутренних вызовов, поддержанных внешним давлением. Еще при жизни графа о нем ходили разнообразные легенды, которые представляли его кровавым палачом и душителем свобод. Но простое население Северо-Западного края Российской империи, на себе почувствовавшее «свободы», которые несли польские мятежники, относилось к Муравьеву с симпатией и любовью. Либеральное правление Александра ⅠⅠ породило не только отмену крепостного права, но и сформировало у противников России мнение о слабости страны, чем воспользовались лидеры польского восстания 1863−1864 гг. В деле стабилизации ситуации либеральные меры не помогали, поэтому на пост генерал-губернатора Северо-Западного края был назначен Михаил Николаевич. Он, в отличие от многих, понимал реальное состояние края и действовал, исходя из текущей обстановки. Это привело к быстрому поражению мятежа. Но достижения Муравьева не были закреплены. Через непродолжительное время имперская власть снова стала заигрывать с польским вопросом.
Какое место граф Муравьев-Виленский занимает в современной белорусской и российской историографии, в интервью ИА REGNUM рассказывает белорусский историк Александр Гронский.
Что значит для нашей истории Муравьёв-Виленский сегодня? Как его воспринимают в Белоруссии и России?
Михаил Николаевич Муравьёв для нашей истории сейчас, если можно так выразиться, переоткрывается. Личность Муравьёва, широко известная в дореволюционный период, в советское время ушла на периферию.
И только лет пять назад,
Как освещается личность Муравьёва в современных учебниках истории — в школе, в университетах?
Если брать белорусские учебники истории, то Муравьёв упоминается в учебниках для 8 и 11 классов. В обоих учебниках Муравьёв представлен отстранённо. Он не оценивается напрямую. В учебнике для 8 класса сообщается, что Муравьёв был назначен генерал-губернатором, а ранее имел опыт управления в Минской, Гродненской и Могилёвской губерниях. Сказано, что с приходом Муравьёва начались публичные казни, возросло количество арестов, начали создаваться крестьянские караулы, сторонников восстания ссылали в Сибирь. По сути, школьники должны сами сформулировать своё отношение к Муравьёву. Но интересно отметить, что в качестве дополнительного факта биографии Муравьёва не упоминается ни его министерская деятельность, ни деятельность на посту вице-председателя Императорского Русского географического общества, ни почётное членство в Петербургской академии наук.
В учебнике для 11-го класса Муравьёв упоминается лишь вскользь. Указано, что он был назначен генерал-губернатором с неограниченными полномочиями. А следующее предложение говорит, что восстание в трёх губерниях было подавлено уже в мае месяце, когда Муравьёв вступил в должность генерал-губернатора. В вузовских учебниках Муравьёв оценивается в более широком диапазоне. Но про вузовскую литературу говорить сложнее, т.к. каждый вуз может выпускать собственные пособия, с которыми не всегда можно ознакомиться, чтобы проанализировать содержание.
Каково отношение к Муравьёву в Белорусской православной церкви?
Православная церковь в Белоруссии не рассматривает Муравьёва как персонажа, на которого стоит обращать отдельное пристальное внимание. Это можно объяснить спецификой — Муравьёв не был церковным деятелем. Но его современником был митрополит Литовский и Виленский Иосиф (Семашко). Вот на него-то церковь внимание и обращает. Тем не менее церковная наука признаёт заслуги Муравьёва в деле постройки храмов, защиты православного населения Север-Западного края от польских повстанцев и т. д. То есть из истории Муравьёв не выброшен, но специфика церковной истории подразумевает в первую очередь пристальный интерес не к политическим темам, а к духовным.
Как формировалось отношение к Муравьёву в БССР?
Отношение к Муравьёву в БССР формировалось в теснейшей связке с формированием отношения к Константину Калиновскому. Можно сказать, что в БССР формировалось отношение именно к Калиновскому, а потом под него подстраивалось отношение ко всем остальным персонажам той эпохи. Но и без Калиновского Муравьёв в советскую эпоху был негативным персонажем, т. к. верно служил империи. Так что образ, сформированный на противопоставлении «плохого» Муравьёва и «хорошего» Калиновского, просто добавил Муравьёву негатива. Это советское наследие эксплуатируется в Белоруссии до сих пор достаточно широко. Однако сейчас Муравьёв не всегда предстаёт однозначно негативной фигурой.
Отмечалось ли 225-летие Муравьёва хоть где-нибудь в Белоруссии?
Не отмечалось. Во всяком случае, никакой информации об этом нет. Ранее, пять лет назад юбилей Муравьёва отмечался и в России, и в Белоруссии научными мероприятиями, но в этом году я не слышал о подобных вещах.
Почему в Белоруссии формируется культ Калиновского и Костюшко, но не Муравьёва?
Ответ на этот вопрос достаточно прост. Когда в самом конце ⅩⅠⅩ в. начал формироваться белорусский национализм, он не имел героев, сражавшихся за белорусскую идею, ведь идея только возникала. Поэтому вместо белорусских героев стали использоваться польские, т. к. большинство первых белорусских националистов были ранее носителями польской идентичности, которые в силу разных обстоятельств поменяли её на белорусскую. Соответственно, противники польских героев, борцов за польскую государственность, перенеслись в идеологии зарождающегося белорусского национализма на роль противников белорусских интересов. Тем более что польские повстанцы действовали и на территории Белоруссии, поэтому поляков — местных уроженцев, выступивших против России, записали в белорусы.
По той же схеме была сконструирована и белорусскость ещё одного польского повстанца — Тадеуша Костюшко. Костюшко в пантеоне искусственно придуманных белорусских героев стоит ниже Калиновского, потому что к формированию его белорусского образа активно не приложила руку советская пропаганда. В СССР Костюшко всё же воспринимался как польский герой. Образ Костюшко-белоруса формировался белорусской эмиграцией, в перестройку и после распада СССР эмигрантские упражнения в создании белорусских героев пришли в Белоруссию. В общем, оба эти образа формировались по причине того, что белорусский национализм негативно относился и относится к России, поэтому те, кто сражался против России были записаны в белорусские герои. Собственно же белорусских героев, имевших именно белорусскую идентичность и настроенных антироссийски, не существовало, поэтому нашли польские заменители. Если обращаться к концу ⅩⅤⅠⅠⅠ — началу ХХ в.,
Мятежники же прославились и немотивированными репрессиями, когда крестьянин мог быть повешен лишь потому, что попался им на глаза, и жестокими пытками как пленных русских солдат, так и местных белорусских крестьян, и принудительными, при помощи угроз, наборами к себе в отряды местного населения, и грабежами. Нужно заметить, что не все повстанцы проявляли себя таким образом. Были и те, кто не грабил крестьян, пользуясь положением, а мог, например, заплатить за приготовленную яичницу огромные деньги. Кстати, русские офицеры отмечали это, говоря, что всё зависит «от интеллигентности» командира повстанческого отряда. То есть в реальности защитником крестьян оказался именно Муравьёв. И память об этом существовала до 20-х годов ХХ в., но советская пропаганда смогла вычистить её.
Также героизация прошлого базируется на традиции. Менять героев как перчатки никакой пропаганде не выгодно. Нужны традиционные герои, культ которых закреплён в пропаганде. Пересмотр героического пантеона возможен лишь на сломах эпох, когда разрушается система. В остальное время пересмотр героев вызовет непонимание общества. Получается, что ранее гордились теми, кто этого не заслужил. Ещё один момент, почему Калиновский и Костюшко до сих пор эксплуатируются как герои — это антироссийская направленность их деятельности. Вспомним, от кого отпали союзные республики в 1991 г. А почему они не отпали раньше? Один из ответов: потому что «центр» не давал. Муравьёв этот «центр», правда, не советский, а имперский, в своё время защищал. Костюшко же пытался от него защитить остатки Польши, а Калиновский пытался от него отделиться, чтобы возродить Польшу. Для пропаганды не важно, что Костюшко с Калиновским боролись за Польшу. Важно, что они были против русских. Я не склонен призывать к тому, чтобы убрать одних героев и назначить других. Мне интереснее изучать процесс формирования героического пантеона. Также интересно понаблюдать, совершат ли белорусские идеологи шаг от представлений о вымышленной национально-освободительной борьбе белорусского народа в 1863—1864 гг. к формированию преставлений о поддержке своего Отечества против внутренних и внешних вызовов в то время. Ведь польских повстанцев поддерживала часть европейских государств. И тогда на роль коллективного героя могут претендовать белорусские крестьяне, которые в массе остались верны своему Отечеству — Российской империи. Но вместе с этим идеологам придётся пересмотреть некоторые устоявшиеся стереотипы, основанные на представлении о Калиновском как белорусском герое. А это повлечёт за собой многие проблемы. Муравьёву же при нынешних идеологических раскладах стать официальным белорусским героем не суждено. Нынешняя белорусская идеологическая парадигма не позволит.