6 декабря состоялся молниеносный визит президента России В. В. Путина в Индию. В ходе визита подписаны контракты и достигнуты договоренности по стратегическим направлениям: военно-техническому сотрудничеству, энергетике, включая атомную, развитие инфраструктуры, в том числе транспортного коридора Север-Юг. В рамках индийской концепции «Смотри на восток» стороны договорились активизировать сотрудничество на российском Дальнем Востоке.

Ольга Шклярова ИА REGNUM
Индия

Переговоры Владимира Путина с премьер-министром Индии Нарендрой Моди состоялись накануне российско-американского онлайн-саммита, поэтому особое внимание было приковано к политической составляющей саммита. В условиях обострения отношений между Россией и США (и с Западом в целом), а также между Китаем и США, повышенное внимание к позиции Индии объяснимо: считается, что она все более склоняется к американской позиции из-за своих застарелых споров с КНР.

В принятом по итогам визита совместном заявлении «Россия — Индия: партнёрство во имя мира, прогресса и процветания» содержатся важные формулировки и определения, подчеркивающие близость позиций двух государств по ряду стратегических вопросов. Вопреки американской военно-стратегической концепции Индо-Тихоокеанского региона, под которую США создали соответствующее командование своих Вооруженных сил, в заявлении говорится о регионах Индийского и Тихого океанов. Упомянуто о большой Евразии, ее интеграции и развитии — это российская концепция, оппонентом которой выступают США и трансатлантические силы. Подчеркнута «ведущая роль АСЕАН в региональной архитектуре безопасности и сотрудничества», что идет вразрез с линией США, Великобритании и Австралии, создавшим в сентябре 2021 г. военный альянс AUKUS. Задача этого альянса — проецирование военной силы в спорном Южно-Китайском море, Юго-Восточной Азии и шире — в рамках Индо-Тихоокеанской стратегии США.

Согласие и демонстрация общей позиции России и Индии по вопросам евразийской безопасности и сотрудничества накануне онлайн-саммита РФ — США вызвали определенную тревогу у американских комментаторов, обеспокоенных тем, что, несмотря на попытки Соединенных Штатов полностью привлечь Индию на свою сторону в нарастающем глобальном конфликте, правительство Нарендры Моди проводит самостоятельную политику.

Реакция китайских наблюдателей была гораздо более сдержанна и рациональна. В Китае хорошо понимают, что усиление позиций России в Индии происходит в том числе за счет ослабления позиций главного соперника и уже противника КНР — США.

Российско-индийский саммит состоялся через 10 дней после встречи министров иностранных дел России, Индии и Китая (РИК), прошедшей 26 ноября в онлайн-формате. Встреча показала, что, несмотря на китайско-индийские противоречия, позиции стран во многом совпадают или близки. Так, в итоговом коммюнике отмечена недопустимость односторонних санкций в обход ООН и её Совбеза.

В Индии существует сильное проамериканское лобби, которое мотивировано историческими противоречиями с Китаем, резким взлетом его экономических и военно-политических возможностей и опасениями его становления как мирового лидера. Это лобби видит в США, как главном стратегическом конкуренте и противнике КНР, своего естественного защитника и союзника.

Между тем противоречия между Индией и Китаем, будь то Тибет, отношения с Пакистаном или другие, носят региональный характер, а мир уже вступил в фазу глобального противостояния. Россия, Индия и Китай являются ядерными державами, РФ и КНР — постоянные члены Совбеза ООН. В принятом по итогам российско-индийского саммита совместном заявлении говорится, что, в случае реформирования Совета Безопасности, Россия намерена поддержать кандидатуру Индии в качестве его постоянного члена, признавая тем самым её глобальный политический вес.

Региональные индийско-китайские противоречия в значительной степени созданы Великобританией при кровавом разделе Британской Индии. Лондон вполне сознательно проводил в своих колониях политику «разделяй и властвуй» (divide et impera) с тем, чтобы оставить за собой роль арбитра в неизбежных территориальных, межнациональных и межрелигиозных конфликтах. Несмотря на тяжелое колониальное и постколониальное наследие, независимая с 1947 г. Индия до сих пор является членом Британского Содружества наций.

Китай также пострадал от западного и японского колониализма. Там хорошо помнят опиумные войны XIX века с Великобританией и её союзниками и преступления Японской империи в 1937—1945 годах. Британская колония Гонконг вошла в состав КНР в 1997 г., а португальский Макао — в 1999.

Общая память о колониальном прошлом должна была бы помочь Индии и Китаю сгладить имеющиеся между ними (в значительной степени искусственные) противоречия, найти достойные для обеих сторон компромиссы и запустить вместе с Россией полномасштабное сотрудничество. Эффективное взаимодействие в рамках РИК угрожает трансатлантическому Западу только в том случае, если он считает для себя экзистенциональным приоритетом восстановление и сохранение монополии на мировое доминирование, то есть сохранение колониальной модели в XXI веке.

Согласованная, но не обязательно блоковая политика треугольника Россия — Индия — Китай неизбежно приведет к стабилизации на евразийском пространстве от Юго-Восточной Азии до Среднего и Ближнего Востока и Центральной Азии при одновременном ослаблении Индо-Тихоокеанских военно-политических усилий США и их союзников.

Именно в таком стратегическом контексте можно рассматривать успешный российско-индийский саммит и принятое по его итогам Совместное заявление президента России В. В. Путина и премьер-министра Индии Нарендры Моди, в котором в том числе сказано о большой Евразии. Тот факт, что встреча и демонстрация традиционной российско-индийской дружбы состоялись накануне сложных и острых переговоров Владимира Путина с президентом США Джозефом Байденом, имеет важное, но тактическое значение. Главное — подтверждение магистрального направления развития российско-индийских отношений и перспективы совместного развития большой Евразии с решающим участием, но без доминирования, треугольника Россия — Индия — Китай.