Курилы: Токио на уступки идти не желает, требуя «всё и сразу»

Сначала такие намеки попробовал делать «друг Синдзо», он же тогдашний премьер-министр Японии Абэ, якобы согласившись в ноябре 2018 года в Сингапуре в разговоре с президентом РФ Владимиром Путиным ограничить претензии Токио на Курилы лишь островом Шикотан и островной группой Плоские, Хабомаи по-японски. В действительности же Абэ прекрасно понимал, что не только оппозиция, но и его однопартийцы — депутаты из правящей Либерально-демократической партии (ЛДП) — не согласятся ратифицировать мирный договор с Россией на таких, как считается, «унизительных» для Японии условиях. Ибо с таким вариантом соглашаются немногие, дескать, «за что боролись?» Не понравилось бы такое «решение территориального вопроса» и заокеанскому сюзерену Страны восходящего солнца — США, которые уже однажды в 50-е годы прошлого столетия заблокировали подписание между Японией и СССР мирного договора на компромиссных условиях.

Но Абэ и не собирался отказываться от имеющих важное экономическое и военно-стратегическое значение главных из именуемых в Токио «северными территориями» Курильских островов и омывающих их проливов и 200-мильных эксклюзивных зон — Кунашира и Итурупа. Он разъяснял японцам, что речь в Сингапуре шла-де не об отказе от этих наиболее крупных и освоенных островов Большой Курильской гряды, а о, по сути, реанимации придуманной в ельцинские времена в МИД РФ лукавой формулы «два плюс альфа». То есть о незамедлительной передаче Японии законно принадлежащих России Шикотана и Хабомаи, но при условии продолжения переговоров и о Кунашире и Итурупе.

Как разъяснял мне известный японский профессор-политолог, Абэ настолько оказался в плену «идеи фикс» о своей исторической роли в деле «возвращения северных территорий», что был готов на авантюру для ее реализации, пусть даже частичной. Ему было важно оставить в школьных учебниках свое имя как политика, «совершившего невозможное». К этому его подталкивал политикан с весьма сомнительной репутацией, кстати, отсидевший несколько лет в тюрьме за коррупционные махинации, Мунэо Судзуки. Замысел был таков — получить Малую Курильскую гряду, а «возвращения» Кунашира и Итурупа пусть добиваются другие.

Однако, почувствовав после сингапурской встречи неладное, когда Абэ стал представлять сдачу Москвой Шикотана и Хабомаи как «вопрос решенный», Кремль и Смоленская площадь, зная решительный настрой российского народа против каких бы то ни было территориальных уступок Японии, быстро, что называется, «отыграли назад». В МИД РФ был вызван посол Японии, где ему для передачи японскому правительству было в довольно жесткой форме разъяснено, что Абэ своими заявлениями выдает желаемое за действительное.

С тех пор и в Японии, и в России произошли серьезные изменения, затрагивающие так называемую «территориальную проблему», то есть необоснованные японские притязания на суверенно российские Курильские острова. В России при одобрении народа в Конституцию страны было включено положение о недопустимости передачи каких бы то ни было российских территорий иностранному государству, а в Японии развернулась кампания осуждения беспринципного заигрывания Абэ с Москвой, его попыток искать некий «компромисс», что не могли игнорировать его последователи на премьерском посту — Ёсихидэ Суга и Фумио Кисида.

Однако и Суга, и Кисида, опасаясь прекращения Москвой переговоров по «территориальному вопросу», вынуждены были в телефонных разговорах с президентом Путиным «признавать», что принимают во внимание «сингапурские договоренности». Известно, что российский лидер по своей инициативе поднимал этот вопрос, видимо, желая проверить, готовы ли новые японские премьеры «брать за основу» компромисс 1956 года. То есть волюнтаристское обещание Никиты Хрущева после подписания мирного договора «передать» Японии в виде жеста доброй воли уже включенные в состав СССР остров Шикотан и островную группу Хабомаи.

Но подтверждение Сугой и Кисидой сохранения приверженности «сингапурским договоренностям» находится в явном противоречии с заявлениями премьера Фумио Кисиды, генерального секретаря кабинета министров Хирокадзу Мацуно и недавно назначенного министром иностранных дел Ёсимаса Хаяси. Ибо они в один голос заявляют о том, что мирный договор с Россией Токио подпишет только после того, как будет решен в пользу Японии «территориальный вопрос», то есть после того, как Москва согласиться сдать южные Курилы своей дальневосточной соседке — Японии. Только так и не иначе можно расценить слова премьер-министра Кисиды: «Мы будем вести с Россией переговоры по мирному договору, твердо занимая позицию на принадлежность Японии всех четырех островов. В этом отношении наш курс остается неизменным». При этом он голословно утверждает, что на все южнокурильские острова… «распространяется суверенитет Японии».

В связи с этим сказанные в телефонном разговоре с Кисидой слова российского президента о его готовности «уверенно продолжать переговоры» о заключении мирного договора, по меньшей мере, повисают в воздухе. Ибо при заявленной японским премьером позиции на таких переговорах Токио будет ставить только территориальный вопрос. А Кремль и МИД РФ по Конституции обсуждать этот «вопрос» не имеют права. Мы уже не говорим о бессмысленности таких переговоров. Когда Москва обсуждать вопрос о суверенитете Курильских островов не может, а все другие, обычно составляющие содержание мирных договоров вопросы, включая прекращение состояния войны и установление политических, дипломатических, торгово-экономических и иных вопросов в полном объеме, разрешены 65 лет назад в Советско-японской совместной декларации 1956 года.

Не честнее было бы разъяснить японским партнерам о невозможности продолжать нарушающие Конституцию России переговоры о подрыве суверенитета и территориальной целостности нашего государства? Как уже доводилось напоминать, такая принципиальная позиция правительства СССР не мешала поступательному развитию экономических, культурных и иных отношений с соседней Японией.