Предсъездовский пленум ЦК КПК: задачи и смысл

В Пекине открылся шестой пленум ЦК КПК XIX созыва. Важность этого события для страны требует пояснений для читателей, не заставших советский период отечественной истории или находившихся тогда в детстве. Руководящим органом правящей Компартии — так было в СССР, так сейчас и в Китае — является партийный съезд, который в КНР, как и в СССР, проводится раз в пять лет. В промежутке между съездами партией руководит Центральный комитет (ЦК), который раз в год — это в КПК, а в КПСС это происходило дважды в год — собирается на пленумы, на которых вырабатываются решения по ключевым вопросам внутренней и внешней политики правящей партии и, следовательно, возглавляемого ею государства. Именно такой пленум и стартовал в Пекине; поскольку нынешний состав ЦК был избран на XIX съезде в 2017 году, то и созыв именуется XIX; в отличие от КПСС, где пленумы ЦК именовались по названиям месяцев, в которые проходили (Майский, Ноябрьский такого-то года и т.д.), в КПК принято их нумеровать — от Первого, который проходит сразу по окончании съезда и на котором избирается партийное руководство, до нынешнего, Шестого. По сложившейся традиции китайские коммунисты на определенных пленумах каждого цикла, и XIX созыв не исключение, рассматривают определенные, повторяющиеся вопросы. В центр внимания Шестых пленумов как правило ставятся вопросы идеологии, а также кадровой политики, связанные с преемственностью власти. Это объясняется тем, что всего год остается до следующего партсъезда — XX съезд состоится в октябре — ноябре 2022 года, и пора, с одной стороны, подводить первые итоги, устанавливая их на определенную теоретическую базу и намечая новые задачи. С другой стороны, под эти задачи формируется и кадровый состав будущих лидеров, и задача пленума очертить определенный круг кандидатов на высшие посты. Далее уже съезд изберет Политбюро ЦК КПК, из состава которого будет, в свою очередь, избрана семерка членов Постоянного комитета Политбюро, высшего органа коллективного партийного руководства. В КПСС было несколько иначе. Посткома в Политбюро не было, но его состав делился на две части с разным весом и авторитетом — членов Политбюро и кандидатов в члены. И последнее в этой ознакомительной части. Состав Посткома не случайный, в нем предусмотрено участие руководителей, возглавляющих важнейшие направления партийной работы. Это генеральный секретарь ЦК, он же председатель КНР и Центрального военного совета (ЦВС) КНР, то есть партийный, государственный и военный руководитель, верховный главнокомандующий; сегодня это Си Цзиньпин. Это глава правительства — премьер Госсовета КНР, ныне Ли Кэцян. Это председатели парламента — ВСНП и высшего консультативного органа — Народного политического консультативного совета Китая (НПКСК) Ли Чжаньшу и Ван Ян (соответственно). Это руководитель Центральной комиссии по проверке дисциплины (ЦКПД), главного антикоррупционного партийного органа, сейчас этот пост занимает Чжао Лэцзы. Это куратор идеологической сферы и СМИ, ныне Ван Хунин, политик с особыми заслугами перед партией именно в идеологии. И это, наконец, заместитель (фактически первый) премьера Госсовета (по общим вопросам), сейчас Хань Чжэн.

И нужно ли говорить, что кадрово-идеологический Шестой пленум из созыва в созыв привлекает к себе особое внимание именно из-за повышенного интереса к тому, кто именно войдет в следующий состав руководящей партийной семерки. В нынешнем году вокруг этой темы было особенно много слухов, а также спекуляций, куда ж без них; даже «конкурсы» в Сети на этот счет проводились. В частности, экспертное сообщество сильно перевозбудилось в августе, когда на Политбюро ЦК была утверждена выдвинутая Си Цзиньпином концепция «всеобщего процветания», положившая начало, как это конъюнктурно было преподнесено в западных СМИ, «раскулачиванию» олигархов. (На деле речь пока идет максимум о 15%-ном перераспределении сверхприбылей в пользу социального развития регионов, где эта прибыль получается). Кроме того, на празднование юбилея воссоединения с Китаем Тибета из центра был отправлен глава НПКСК Ван Ян. Сложив первое со вторым, ряд экспертов выдвинули предположение об обострении борьбы в партийном руководстве, которое, однако, дальнейших подтверждений не нашло. Кроме того, выяснилось, что Си Цзиньпину не с руки посещать регион второй раз за короткое время, ибо именно в Тибете он незадолго до этого побывал с инспекционной поездкой. Третий момент, подогревавший интерес к нынешнему пленуму, связан с конституционными изменениями 2018 года, отменившими обязательную ротацию высшего руководства КПК и КНР раз в десять лет. Непонятно, правда, откуда возникли предположения, что Си Цзиньпин передаст власть, ибо если бы все шло в этом направлении, не нужна была бы и коррекция Основного Закона. Впрочем, незадолго до нынешнего пленума стало известно, что главный кадровый вопрос, связанный с принятием резолюции, рекомендующей Си Цзиньпину сохранить пост лидера партии и страны на следующий срок, то есть как минимум до XXI съезда в 2027 году, перенесен на следующий год. И сейчас рассматриваться не будет. По большому счету это может говорить о том, что «по умолчанию» этот вопрос уже решен в пользу Си Цзиньпина, которому, во-первых, реальной альтернативы в руководстве не просматривается, а во-вторых, выдвинутая им программа фактического превращения Китая в сверхдержаву ориентирована на длительную перспективу до 2049 года. И не в партийных традициях КПК круто разворачиваться, особенно в условиях сложного внешнего противостояния с США и Западом. Среди экспертов высказываются не противоречащие друг другу предположения. И что Си Цзиньпин будет бессменно руководить Китаем до 2035 года, когда в стране по планам должна завершиться «социалистическая модернизация». А также что будет проведена некая реорганизация партийного руководства с восстановлением упраздненной Дэн Сяопином должности председателя ЦК КПК. Поскольку до съезда времени осталось мало, то это проблематично, хотя и не невозможно. Между тем за рамками существующих аналитических гипотез остается еще одна вероятность, отнюдь, кстати, не нулевая, связанная с развитием ситуации вокруг Тайваня. Нельзя исключить, что геополитические противники КНР в лице США, коллективного Запада, а также сепаратистского руководства правящей на острове Демопрогрессивной партии (ДПП), этого филиала Демпартии США, будь им официально известны концептуальные планы китайского руководства в кадровой сфере, вполне способны организовать крупную провокацию. В том числе военную. И давать им такой шанс, когда до съезда еще год, в КПК явно не намерены. Потому и не раскрывают карт, что мудро в условиях нынешней напряженности и неопределенности.

Гораздо интереснее на самом деле содержательная сторона пленума, которая обратила на себя внимание уже в первый из четырех запланированных дней работы. Помимо отчетного доклада, который, забегая вперед, составит основу подведения итогов XIX созыва ЦК на XX съезде КПК, важным и символическим значением наделено обсуждение проекта резолюции «О важнейших достижениях и историческом опыте КПК за сто лет борьбы». Документ был представлен и одобрен на заседании Политбюро 18 октября, а 3 ноября опубликован для всеобщего обсуждения. Выступая на пленуме, Си Цзиньпин давал по нему пояснения. Первое, на что обратили внимание наблюдатели: документ такого уровня за историю КПК предлагается всего лишь в третий раз. И поскольку до Си Цзиньпина это происходило при Мао Цзэдуне и Дэн Сяопине, тем самым констатируется уникальный вклад нынешнего лидера в становление страны. В китайской научной среде существует весьма авторитетное мнение, что ключевыми рубежами, предопределившими ход развития и нынешний облик страны, являются четыре даты: создание КПК в 1921 году, провозглашение КНР в 1949 году, принятие Третьим пленумом XI созыва в 1978 году курса реформ и открытости, а также XVIII съезд КПК, на котором Си Цзиньпин пришел к власти, провозгласив программу «великого возрождения китайской нации».

Приведем ряд тезисов нынешней «исторической» резолюции:

Поскольку и ход пленума, и контекст, в который он погружен, и содержательная сторона обсуждения привлекают самое широкое внимание, следует понимать, что именно в нашей стране, которая этим путем уже проходила, вопросов к тому, что происходит в Китае, должно быть меньше всего. В Пекине творчески переработали опыт советского НЭПа и максимально расширили его рамки, воспользовавшись благоприятной в свое время для КНР международной обстановкой. Прежде всего относительно свободным выходом на западные рынки, который в рамках курса реформ и открытости позволил Китаю в короткие сроки превратиться в «мировую фабрику». Приходя в страну, крупные западные компании несли с собой и технологии, которые Китай, как и Советская Россия во времена ленинских концессий, смог обратить себе на пользу, создав соответствующие механизмы инновационного взаимодействия. Благодаря этому, удалось в относительно короткие сроки модернизировать и перезапустить собственную промышленность. Сегодня выясняется, что, во-первых, вопреки призывам «возвратиться на родину», западные корпорации из Китая не торопятся уходить. Именно поэтому, несмотря на тарифные войны и санкции и также напряженные политические отношения, товарооборот между КНР и теми же США практически не уменьшается, сохраняясь на уровнях, превышающих 500 млрд долларов в год. При этом Пекин неизменно имеет в нем значительное положительное сальдо. Подоплекой курса «всеобщего благосостояния», на который Запад набросился, фарисейски «заступаясь» за крупный бизнес Поднебесной, который на примере «дела Huawei» еще недавно, с одной стороны, он всячески тормозил в развитии, а с другой, пытался получить к нему «инвестиционный» доступ, является перераспределение не только в социальной сфере. Но и создание мощного и развитого внутреннего рынка, что позволяется возросшим уровнем жизни и покупательной способностью граждан. Причем, как Си Цзиньпин заявил еще в мае прошлого года на Политбюро ЦК, речь идет о стратегии так называемого «двойного обращения». Углубленное развитие внутреннего рынка предлагается сочетать с прежней ориентацией на внешние рынки с тем, чтобы создать и апробировать инструменты и институты быстрого маневра ресурсами между ними в каждой конкретной точке развития, в зависимости от окружающей обстановки, ее тенденций и перспектив.

Если говорить с исторической точки зрения, то Китай, сохранив экономические «командные высоты», по В. И. Ленину, в руках компартии, развивает индустриализацию постепенно, сохраняя «НЭПовские» рыночные механизмы настолько долго, насколько это будет позволено конкретной ситуацией и тактикой противостоящих сил во главе с США. И чем более «на тоненького» эта тактика осуществляется, чем с большим количеством потенциальных рисков она сталкивается — тем более компенсируется укреплением партийного руководства и его централизацией. Истоки тех политических перемен, которые запущены в современном Китае конституционными поправками-2018, на наш взгляд, следует искать не в субъективном факторе формирующегося «культа личности» Си Цзиньпина. А в объективном росте турбулентности и динамики мировых процессов, беспрецедентном за столетие, как подчеркивается во всех руководящих документах КПК, начиная с XIX съезда.

Следует ли ожидать от пленума неожиданностей в предстоящие дни? Это крайне маловероятно. Тем более что политическая сторона принимаемых решений уже вполне приобрела очертания; в нее осталось внести лишь небольшие штрихи. С нашей, российской, «колокольни» никакие «потрясения», способные негативно отозваться на энергичности развития двусторонних отношений, в том числе товарообороте, за десять месяцев уже успевшем перешагнуть прошлогодний 100-миллиардный рекорд, прямо скажем, не желательны. И не нужны.