Без перезагрузки с Россией Западу не оторвать ее от КНР — Project Syndicate

Стратегическим императивом недавней серии встреч на высшем уровне президента СШАДжо Байдена в Европе было создание единого фронта Запада по отношению к Китаю. За три недели, прошедшие после этих встреч, стало ясно, что ему это удалось, пишет почетный профессор экономики Нью-Йоркского университетаМелвин Б. Краусс в статье, вышедшей 6 июля в Project Syndicate.

США, Франция и Германия сейчас занимают практически одну и ту же позицию. Каждая страна признает необходимость широкого международного консенсуса, чтобы убедить Китай ограничить свое агрессивное поведение. Позиция Китая была раскрыта в выступлении президента Китая Си Цзиньпина по случаю столетия Коммунистической партии Китая. Он предупредил, что любая попытка помешать восхождению его страны приведет к «разбиванию головы о Великую стальную стену».

В Азии, следуя своему стратегическому императиву, администрация Байдена сделала больший упор на «четверку» демократий Азиатско-Тихоокеанского региона: Австралию, Индию, Японию и США. В конце июня Вашингтон и Токио провели совместные военно-морские маневры, чтобы подготовиться к любой китайской агрессии против Тайваня. А в Европе руководители и НАТО, и ЕС сделали Китай одним из основных вопросов в своей политической повестке дня, хотя прежде пытались избежать обязательств «вне региона».

Хотя Байден добился ощутимого прогресса в формировании широкого консенсуса по Китаю, он только начал заниматься самым сложным элементом этой политики: убеждать президента России Владимира Путина в заинтересованности его страны с точки зрения национальной безопасности в том, чтобы дистанцироваться от Китая. Тем не менее вовлечение Путина в эту команду сейчас явно является одной из первоочередных задач. После встреч на высшем уровне с Байденом президент Франции Эммануэль Макрон и канцлер Германии Ангела Меркель призвали к перезагрузке отношений ЕС с Россией.

Безусловно, предположение о том, что ЕС может наладить отношения с Россией, было встречено почти истерическими протестами в Нидерландах, странах Прибалтики и Польше. Реагируя на этот спектакль, Меркель поспешила пояснить, что «такие переговоры с президентом России не являются своего рода наградой».

Если Меркель и была готова закрыть глаза на эти протесты, то это потому, что они были вполне предсказуемыми. Резкие сдвиги в стратегической политике редко понимаются с самого начала. Когда президент США Ричард Никсон установил отношения с коммунистическим Китаем 50 лет назад, он вызвал бурю негодования среди союзников Америки, и Япония возражала даже сильнее, чем сегодня эстонцы, латыши, литовцы и поляки.

Сегодня дипломатическая инициатива Никсона вспоминается как одно из великих стратегических достижений послевоенной эпохи. «Открытие Китая» произошло из-за того, что и Никсон, и Мао Цзэдун стали рассматривать Советский Союз как величайшую угрозу для каждой из своих стран. Установив дипломатические отношения, они могли заставить СССР (который недавно «вторгся» в Чехословакию и затем вел короткую, но кровопролитную пограничную войну с Китаем) пересмотреть свою агрессивную политику.

Этот шаг сработал. В последующие годы Москва резко сократила развертывание войск вдоль границы с Китаем и заключила с США важные договоры по ядерному оружию.

Перенесемся в сегодняшний день. У Путина, человека бесстрастной реальной политики, если и были причины пойти навстречу Байдену, сейчас их есть несколько, и многие из них настолько же убедительны, как и те, которые подтолкнули Мао Цзэдуна и Чжоу Эньлая к тому, чтобы принять инициативу Никсона. Для начала, поскольку Россия сейчас более изолирована, чем когда-либо был Советский Союз, она стала опасно зависимой от Китая. Но главным бенефициаром антизападного антагонизма Путина за последнее десятилетие стала не Россия, а Китай. Вытащив Россию из холода, в который Запад поместил ее экономику, Путин может обратить вспять ее склероз и застой.

Фактически, как и многие представители российского силового истеблишмента, Путин признает, что его страна получила скудные выгоды от своих отношений с нынешними властями Китая. Хотя Китай вкладывает огромные средства в фирмы и инфраструктуру по всему миру (большая часть из них — через инициативу «Один пояс и один путь», ставшую визитной карточкой китайского лидера), лишь мизерная сумма китайских денег поступила в Россию, где они отчаянно необходимы для компенсации последствий западных санкций.

Более того, хотя китайские лидеры никогда не упоминают об этом, они также озлоблены похищением Россией китайской территории в XIX веке, как и имперскими хищениями Запада. Поскольку западный империализм в значительной степени отброшен назад, именно продолжающаяся оккупация Россией исторической территории Китая больше всего привлекает рядовых китайских наблюдателей.

Например, Владивосток с его обширной военно-морской базой вошел в состав России только с 1860 года, когда цари построили здесь военную гавань. До этого город назывался маньчжурским именем Хайшенвай. Когда в прошлом году в России праздновали 160-летие города, гипернационалистические китайские интернет-пользователи взорвались от возмущения.

Путину следует принять во внимание и демографический аргумент: вдоль сибирской границы проживает шесть миллионов русских, тогда как на другой стороне находится 90 миллионов китайцев. И многие из этих китайцев регулярно пересекают границу с Россией для торговли, и многие остаются.

Точно так же, как посредничество Никсона в отношениях с Мао Цзэдуном никогда не преследовало цель превратить Китай в оплот прав человека и демократии, так и стратегия Байдена, Макрона и Меркель не предназначена для того, чтобы в одночасье превратить путинскую Россию в свободное общество. Западные лидеры не питают иллюзий. Несмотря на все, что он может получить от улучшения отношений с Западом, Путин не отвернется от Китая, если это создаст угрозу его власти или личной безопасности. Режим Путина слишком хрупок и полагается на откровенный авторитаризм, чтобы идти на какой-либо серьезный риск.

Если Запад хочет, чтобы Россия дистанцировалась от Китая, ему придется принять Путина таким, какой он есть, — со всеми его нелицеприятными сторонами. Хотя ему не удастся улучшить свою репутацию в области прав человека, его, по крайней мере, можно убедить признать международно согласованные нормы в киберпространстве и прекратить открыто угрожать своим соседям. Такая сделка более чем возможна, и этого может быть достаточно, чтобы предупредить упрямого китайского лидера о стратегических опасностях его собственного регионального и международного запугивания.