Корни гнева. Рабочий вопрос перед первой русской революцией
«Новое царствование императора Николая Александровича, — вспоминал Спиридович, — принесло с собой общественное оживление, властно выдвинулся новый социальный фактор — рабочий вопрос». Положение рабочих было очень тяжелым. Отношение властей к существовавшей государственной фабричной инспекции было прохладным, а предприниматели предпочитали подкупать их. Указом от 1 (26) марта 1894 года фабричная инспекция была подчинена Департаменту торговли и мануфактур Министерства финансов, инспекторам, кроме прочего, был поручен и надзор за «взаимными отношениями фабрикантов и рабочих».
11(23) июня 1894 года был утвержден «Наказ чинам фабричной инспекции», в котором, в частности, говорилось: «Ближайший надзор за внутренним благоустройством и распорядком на фабриках и заводах, как то: наблюдение за правильным исполнением требований законов и изданных в их развитие постановлений за заведениями фабрично-заводской промышленности и о взаимных отношениях фабрикантов и рабочих, расследование недоразумений и нарушений, возникающих на почве заключенного сторонами договора о найме, содействие к миролюбивому соглашению сторон и возбуждение, в подлежащих случаях, законом определенного преследования — возлагается исключительно на чинов фабричной инспекции». Они же должны были сотрудничать с полицией, в том числе и для недопущения нарушения «внешнего порядка и благоустройства» рабочими. Что касается предпринимателей, то Витте в инструкции инспекторам советовал им пользоваться нравственным авторитетом и предлагал ограничиваться советами, не прибегая к авторитету закона. В результате положение рабочего оставалось фактически без изменений.
В конце XIX века русская деревня задыхалась от безземелья и малоземелья, экономическое ее положение было плачевным, свидетельством чего были недоимки по выкупным платежам. На 1(13) января 1897 года они составили 94 млн руб., на 1(13) января 1898 года — 104 млн руб. В то же время средняя зарплата в Петербурге превосходила таковую же по России. Абсолютное большинство пришедших в Петербург были выходцами из «сельского состояния» (крестьяне, казаки, поселенцы), причем из Петербургской губернии таковых в 1897 году было 57 669, из остальных — 550 464 чел. Обе столицы и особенно Петербург притягивали к себе рабочую силу из деревни. Они лидировали в империи по числу уроженцев других губерний, приходивших в эти города для того, чтобы стать рабочим или получить работу по найму: Петербургская губерния (387 тыс. против 128 тыс.) и Московская губерния (349 тыс. против 310 890).
Приходившие в город часто становились рабочими, права которых нередко не были защищены ничем, кроме фабричной инспекции, которой в конфликте между трудом и капиталом Витте рекомендовал ограничиваться нравственным авторитетом. По переписи 1897 года в Петербурге было 87 228 фабричных рабочих мужского пола, из них 51 414 трудились в области обработки металлов. В мае 1896 и 1897 гг. в стачках петербургских ткачей приняли участие около 60 тыс. чел. Рост социальной напряженности был очевиден. В 1895 году в Петербурге по «преступлениям против порядка управления» было возбуждено 1569 дел, в 1896 году — 2955 дел, в 1897 году — уже 7818 дел. После майской стачки ткачей в 1896 году, имевшей долгое и массовое продолжение, всем стало понятно, что правительство не может себе позволить больше ограничиваться общими рассуждениями об отношениях между фабрикантами и рабочими. 15 (27) июня 1896 г. министр финансов отправил письмо, адресованное владельцам фабрик и заводов. Оно было секретным, но просочилось в прессу. Кто допустил утечку, было неясно, но это мог быть только ближайший сотрудник Витте. Министр советовал быть уступчивее.
Витте стал инициатором весьма важного нововведения, которое было воспринято либералами и социал-демократами как существенная уступка правительства. 2 (14) июня 1897 года был принят закон «О продолжительности и распределении рабочего времени в заведениях фабрично-заводской промышленности», действие которого распространялось и на предприятия Военного и Морского министерств. Он четко устанавливал понятие «рабочего времени», как дневного, так и ночного. Рабочий день ограничивался 11,5 часа днем и 10 часами ночью, 10 часами днем в субботу и в канун двунадесятых праздников (для нехристиан позволялось вводить другой день вместо воскресенья). В канун Рождества работы должны быть остановлены не позднее полудня. Кроме того, определялось понятие сверхурочной работы, которая могла быть назначена по соглашению с рабочим. Контроль над исполнением закона возлагался на чинов фабричной, горной и правительственной железнодорожной инспекции.
Тем не менее на предприятиях Военного и Морского министерств закон 1897 года фактически не действовал. В среднем здесь работали в две смены по 12 часов. В 1901 году на фабриках и заводах Петербурга погибло 55 человек, зарегистрированных случаев получения «увечий, ран и ушибов от неосторожности на фабриках и заводах» было гораздо больше — 2608. Возможность администрации помочь рабочим по достижении ими состояния, когда они работать не могут, была лишь одна — дать место сторожа. Разумеется, на всех таких мест не хватало, да и не у всех рабочих после определенного возраста или увечий хватало сил и на это. Весьма сложным оставалось и положение крестьянина.
Правительство, зная о неустройстве деревни, не торопилось действовать активно и ограничивалось льготами по выплате выкупных платежей. В 1900 году эти льготы были предоставлены 11 787 сельским обществам и 8836 подворным участкам. Еще около 13 тыс. сельских обществ нуждались в льготах. Недоимки по выкупным платежам стали обычной проблемой Министерства финансов. На 1(13) января 1899 года — 116 млн руб., 1900 года — 119,7 млн руб., 1901 года — 120,5 млн руб., 1902 года — 121,3 млн руб. Министерство ожидало только роста этих показателей. Чрезвычайно сложным было положение крестьянства основных зернопроизводящих губерний — Черноземья. Малоземелье заставляло крестьян соглашаться на кабальные условия аренды земли. Все это вместе с бесправием и низким уровнем сельскохозяйственной культуры стало причиной падения сбора хлебов и картофеля и роста недоимок. Если в 1871—1875 гг. они составили 4 млн руб.(10% оклада), то в начале XX века — уже 55 млн руб.(177% оклада).
Город все больше становился для крестьянства центром, позволявшим получить работу. Процесс урбанизации продолжался вместе с ростом отечественной промышленности. Количество рабочих в Европейской России постоянно росло, чего не скажешь об их зарплате. В 1900 году их число составило 1 481 081 чел., средняя зарплата в год равнялась 193 руб. 41 коп. (в среднем в месяц — 16 руб. 11 коп.). В Петербургской губернии в том же году было 165 404 рабочих, и их средняя зарплата в год была заметно больше — 299 руб .(в среднем в месяц — 24 руб. 91 коп.). Их положение тем не менее было далеко от благополучного. Население Петербурга с пригородами на 15 (27) декабря 1900 года составило 1 439 194 человека, из которых собственно в городе жило 1 248 643 чел. В этом году здесь умерло 36 123 чел., из них детей в возрасте до 1 года — 11 520, от года до пяти лет — 6492. Процент детской смертности в начале XX века в столице империи был чуть ниже, чем в среднем по стране в начале 1890-х.
Данных по врачам в Петербурге за 1901 год нет, но в 1903 году городских думских врачей было 36 (из них 15 женщин) и шесть городских амбулаторий. Они приняли и сделали 254 684 визита к больным за год, то есть на каждого врача приходилось по 7704,55 бесплатного пациента, или 19,38 на каждый день года. В городе по-прежнему не был решен вопрос с очисткой воды. Сточные воды сбрасывались в Неву, откуда и бралась вода. Брюшной тиф, ветряная оспа, корь, скарлатина, дифтерит были самыми распространёнными болезнями. В 1901 году от них умер 1761 чел. Первые места по смертности занимали рабочие районы столицы — Выборгская, Васильевская, Санкт-Петербургская и Александро-Невская части. В 1901 году серьезные волнения охватили уже рабочие окраины столицы.
На этом фоне активизируются организации революционеров. В декабре 1900 года появился первый номер «Искры» — очень важный фактор активизации социал-демократов. В газете сразу же была поставлена задача создания социал-демократии, главной задачей которой будет «соединение рабочего движения с социализмом». Летом 1900 года на съезде в Харькове декларируется создание партии социалистов-революционеров. В начале 1901 года началось формирование коалиции правых марксистов, либералов и народников, которая должна была стать основой общенационального движения против неограниченной монархии. Результатом этого стало начало печатания летом 1902 г. в Штутгарте «Освобождения» — «…органа, исключительно посвященного великому делу борьбы за всестороннее освобождение нашей родины от полицейского гнета, за свободу русской личности и русского общества».
В мае 1901 года волнения начались на Обуховском заводе. Он находился в ведении Морского министерства и производил морскую артиллерию, торпеды, аппаратуру, снаряды большого калибра, бронеплиты и башни для кораблей, 48-линейные полевые гаубицы и горные 3-дюймовые орудия. Заводу придавалось особое значение — он должен был обеспечивать значительную часть армии и флота орудиями, для чего с 1899 года здесь проводилось расширение этого производства. Начальником завода был ген.-м. Г. А. Власьев, его помощником — подполк. К. М. Иванов. Власьев был опытным инженером, он управлял заводом с 1894 года. На заводе работало до 7 тыс. рабочих, средняя зарплата в месяц неквалифицированных рабочих равнялась 10−15 рублям. Большинство рабочих и в первую очередь чернорабочих Петербурга были одиночками, это были пришедшие на заработки в город крестьяне, которые старались сэкономить и отослать деньги в деревню.
Оплата машинистов была немногим лучше — от 70 до 80 коп. в день. За 26 рабочих дней (при шестидневной рабочей неделе) это означало от 18 руб. 20 коп. до 20 руб. 80 коп. в месяц. Женщины обычно получали неквалифицированную работу, при этом их оплата была меньше, чем у мужчин, на Обуховском заводе, например, она равнялась 50 копейкам в день, то есть 13 руб. в месяц. Этого было совершенно недостаточно для обеспечения прожиточного минимума. Выходом для многих, в том числе работающих, женщин становилась проституция, которая носила явно выраженный социальный характер. В 1903 году в Петербурге было 43 дома терпимости (из них высшего разряда — 9; среднего — 17; низшего — 20), кроме того, полиция открыла два тайных притона. В городе было 3573 зарегистрированные проститутки (из них только 398 в домах терпимости и 3175 одиночек). Абсолютное большинство из них были крестьянками (2590), затем шли мещанки (872). 77 проституток принадлежали к привилегированному сословию. В основном это были молодые девушки: 16−20 лет — 403; 20−25 лет — 1603; 25−30 лет — 1205 и 30−35 лет — 518 чел.
Большая часть рабочих — свыше 91% — не могли себе позволить приобрести квартиру, цены на съем жилья были довольно чувствительными. Рабочие снимали 0,5 койки (в год это обходилось в 31 руб. 81 коп., в месяц 2 руб. 65 коп.). Койка обходилась в 38 руб. 50 коп. в год или 3 руб. 20 коп. в месяц. «Угол», или часть комнаты, стоила 38 руб. 60 коп. в год, или 3 руб. 21 коп. в месяц, комната — 96 руб. 73 коп. в год, или 8 руб. 06 коп. в месяц. Аренда квартиры была совершенно недоступна среднему рабочему — 203 руб. 30 коп. в год, или 16 руб. 94 коп. в месяц. Квартиру могли снять артелью, десяток-полтора земляков, пришедших на заработки. Постоянные рабочие не могли позволить себе жить иначе, как по 3−4 семьи в одной небольшой комнате. «Люди жили как животные. — Вспоминал рабочий Обуховского. — Жилищная обстановка их состояла из самодельной кровати, пары досок на подставках, табурета и одного стола на все семейство, живущее в комнате».
Это была настоящая нужда, реальные картины которой невозможно было скрыть. «Она составляет один из главных источников горя, болезней и мучений столичной бедноты. — Писала современница в 1900 году. — Это так называемые «квартиры», вернее, конуры, тесные, грязные, холодные чердаки, где дети дрожат от стужи, или темные, сырые подвалы с плесенью по стенам, с крошечными оконцами на зловонные дворы, с прогнившим от сырости полом… Такие подвалы отдаются под «углы»,
22 апреля (5 мая) 1901 года на Невском состоялась двухтысячная демонстрация рабочих и студентов, разогнанная полицией. На заводе активизировалась пропаганда социалистов, распространявших свои листовки, — они пользовались заметным успехом у рабочих. 1(13) мая около 70 рабочих станочной мастерской Обуховского завода не вышли на работу, 5 (17) мая 26 из них были уволены вопреки рекомендациям Власьева, который на время покинул Петербург. Увольнения очень быстро вызвали массовое недовольство. Маевка рабочих быстро переросла в стачку и столкновения с заводскими властями и рабочими. Представители рабочих стали требовать от Власьева введения 8-часового рабочего дня, запрета на ночные работы, увеличения оплаты рабочим, восстановления уволенных за прогулы на 1 мая рабочих и установления нерабочего дня 1 мая.
Власьев находился в городе и был вызван по телефону на завод. У рабочих он пользовался авторитетом — они считали его добрым и справедливым человеком. Он принял депутацию забастовщиков, обещал рассмотреть часть требований и, поскольку решение зависело не от него, уехал в город, в министерство. Рабочие стали расходиться с криками «Ура!», но вскоре снова прозвучал сигнал к началу забастовки. Во многом в этом был виноват помощник Власьева подполковник Иванов, сторонник жестких мер, который после отъезда своего начальника стал угрожать рабочим увольнениями и наказанием. В результате они окончательно бросили работу и вышли на Шлиссельбургский проспект, здесь сразу образовалась многочисленная толпа — несколько тысяч человек. Заводские власти обратились за помощью к полиции. Был вызван эскадрон жандармов, 52 пеших и 19 конных городовых. Они атаковали, но неудачно. Попав под удары булыжников, которые рабочие извлекали из мостовой, полицейские откатывались назад. Движение конок по проспекту остановилось. Полиция начала применять револьверы (утверждение о том, что первыми стреляли рабочие, не было признано судом доказанным).
Вскоре толпа рабочих двинулась вперед и заставила конную полицию и присланных ей на помощь казаков отступить. Ранения булыжниками получило 17 полицейских. На помощь полиции была вызвана команда матросов, которая дала несколько залпов по рабочим. Появились первые убитые и тяжело раненые. Часть толпы разбежалась, часть отступила во флигеля Карточной фабрики. Вскоре подошла рота вооруженных солдат, которая окружила дома и заблокировала все входы и выходы. Полицейские начали проводить обыски, задерживая людей с грязными руками, что свидетельствовало о том, что они выкапывали булыжники из мостовой и т. п. Фактически арестовывались все мужчины. Всего аресту было подвергнуто 122 человека, включая малолетних в возрасте от 13 до 15 лет и инвалидов. Часть арестованных, как выяснилось, в событиях участия не принимали, участие других не могли доказать. В результате эти люди были освобождены.
37 зачинщиков и наиболее активных участников протестов были отданы под суд. Суд над «обуховцами» состоялся в конце сентября 1901 года. Восемь обвиняемых были оправданы. Обвинение первоначально пытались провести по 269-й статье Уложения о наказаниях. Она была введена в версию Уложения 1885 года и первоначально — для поддержания порядка в сельской местности. Применялась в случае действий «в скопище», произведенных «вследствие побуждений, проистекших из вражды религиозной, племенной или сословной, или из экономических отношений» против личности или имущества, предполагалось наказание ссылкой на каторжные работы от четырех до восьми лет, причем это наказание по усмотрению суда могло быть увеличено «одною, двумя или тремя степенями»,