Стратегия пространственного развития РФ: прорыв или суета перед поражением?

Суетой перед поражением называли древние тактику без стратегии. Говорили также, что стратегия без тактики — самый медленный путь к победе. В истории так и было. У нас пока тоже не получается совместить одно с другим. Всегда что-то мешает, и оба понятия продолжают жить своей особенной и разделенной друг с другом жизнью.

Из самых последних примеров разрыва стратегии и тактики — строительство Министерством обороны 16 комплексов многопрофильных медицинских центров. Если рассматривать изолированно сам факт их создания и обустройства в ультракороткие сроки в условиях пандемии, то это феноменальное и крупное событие стратегического значения. Однако постфактум оценивая географию их размещения, понимаешь: на неё, на географию, никак не повлияла недавно принятая Стратегия пространственного развития Российской Федерации на период до 2025 года.

Стратегия пространственного развития разделила страну по новому принципу на двенадцать макрорегионов: Центральный, Центрально-Чернозёмный, Северо-Западный, Северный, Южный, Северо-Кавказский, Волго-Камский, Волго-Уральский, Уральско-Сибирский, Южно-Сибирский, Ангаро-Енисейский и Дальневосточный. Помимо макрорегионов выделено еще восемь регионов страны по другому принципу, связанному с функциями Министерства обороны. Этот принцип обосабливает восемь регионов по их значению для обеспечения территориальной целостности страны, безопасности государства и называет геостратегическими. Шестнадцать медцентров Минобороны общей стоимостью строительства почти в 9 млрд рублей появились не в макрорегионах или в геостратегических регионах, а в иной логистике, в географии четырех военных округов. В Западном военном округе их появилось 6: в Одинцове, Подольске, Нижнем Новгороде, Смоленске, Калининграде, Пушкине Ленинградской области. 3 — в Южном военном округе (в Ростове-на-Дону, Севастополе, Волгограде). 3 — в Центральном военном округе: в Новосибирске, Омске, Оренбурге. 4 центра — в Восточном военном округе (в Сосновом Бору под Улан-Удэ, в Уссурийске, Петропавловске-Камчатском, Анастасьевке Хабаровского края). Плюсом к этому, что весьма неожиданно — и в Воронежской области. Почему? Потому что решение о строительстве медицинского центра в этой области было принято в ответ на жалобу губернатора в прямом эфире в общении с президентом страны. Министерством обороны планировалось строительство 22 медцентров, но к 2025 году. Коронавирусная ситуация не посчиталась со стратегией пространственного развития и поменяла планы оборонного ведомства. И то, что должно было быть построено к 2025 году, возведено на пять лет раньше за несколько месяцев.

Хорошую стратегию от никудышной отличают по одному-единственному признаку: как сформулирована цель. То, что она может быть не духоподъемной, — не беда. Не катехизис. Но нельзя организовать движение к цели, которой нет. Есть известный диалог Алисы и Чеширского кота, подходящий и к данному случаю.

Самое нереализуемое и неудачное в Стратегии пространственного развития — формулировка цели. Невозможно разработать тактику её достижения, нельзя осуществить то, что отвратительно сформулировано. Копать отсюда и до обеда — это не цель, а прихоть в форме приказа. Итак, целью пространственного развития Российской Федерации названо само пространственное развитие, которое на что-то там направлено. То, на что направлено пространственное развитие, и то, что из себя представляет само пространственное развитие, — разные реальности. Лопата и то, на что она направлена, — разные вещи. В такой логике невозможно систематизировать весь текст, выбросить из него всё второстепенное, всё излишне подробное.

Бывшая Генеральная схема расселения на территории России, разработанная в 1994 году, не содержала формальных целей, но служила ориентиром для федеральных и региональных целевых программ развития и территориальной организации пространства России. Генеральная схема расселения была не застывшим, а обновляемым информационно-аналитическим документом с приоритетами градостроительной политики расселения и преодоления негативных последствий существующей территориальной организации страны. В этом плане нынешняя стратегия — ни два, ни полтора. Она вроде бы носит срочный характер, до 2025 года, однако наличие даты только вводит в заблуждение и никак не объясняет содержание пятилетки. Понятно, что и после этого времени желаемых перемен может не случиться вовсе. Как к 2025 году «ликвидировать все инфраструктурные ограничения федерального значения», хотя в стратегии прописано категорично — «ликвидировать»? Поэтому временная ограниченность условна. Это скорее ограничение текста, а не подходов.

Утвержденные «целевые показатели пространственного развития Российской Федерации» никак не характеризуют пятилетку и заявленные как наиглавнейшие задачи стратегии — «устойчивость и сбалансированность пространственного развития». Показателей всего пять: среднегодовые темпы роста валового регионального продукта субъектов Российской Федерации (ВРП); отношение среднедушевого ВРП субъектов Российской Федерации, относящихся к приоритетным геостратегическим территориям (кроме Арктической зоны), к среднероссийскому значению; межрегиональная дифференциация индекса человеческого развития; рост транспортной подвижности населения; рост экспорта услуг от транзитных перевозок. Ни один не подходит.

В стратегии предусмотрено два сценария пространственного развития Российской Федерации — инерционный и приоритетный (целевой). Инерционный сценарий описан витиевато: «Сохранение текущих тенденций развития системы расселения и экономики при условии невыполнения запланированных мер и отказа от реализации механизмов устойчивого и сбалансированного пространственного развития Российской Федерации». Простыми словами, если события будут предоставлены самим себе, то у них будет только одна тенденция развития — от плохого к худшему. Спрашивается, зачем вообще нагружать текст стратегии прообразом апокалипсиса? Какую цель преследовали разработчики стратегии, планируя размещение производительных сил и определяя перспективную экономическую специализацию, например, Санкт-Петербурга, если она начинается с производства автоприцепов и полуприцепов, но даже не упоминает строительство ледоколов на знаменитом Балтийском заводе? Санкт-Петербург — место рождения всех советских и российских атомных ледоколов. Здесь сооружаются сверхсложные атомные гиганты, круглогодично работающие в водах Арктики и проводящие караваны судов по Северному морскому пути. Зато текст стратегии пространственного развития предписывает развитие ледокольного флота для «обеспечения функционирования и роста грузопотока Северного морского пути как полноценного международного транспортного коридора» и ликвидации инфраструктурных ограничений федерального значения.

Таковы в общих чертах проблемы текста стратегии. О них можно было бы не говорить, но перед началом пандемического кризиса правительство утвердило план реализации Стратегии пространственного развития Российской Федерации на период до 2025 года. Анализировать его в отрыве от анализа текста стратегии неправильно. Возможно, появилось то, что можно представить как тактику. Может быть, этим планом правительству удастся компенсировать просчеты и недостатки самой стратегии. Может быть, это тот самый чудесный случай, когда тактика исправляет стратегию. Или тактика сама по себе окажется самодостаточной для не выписанных, но подразумеваемых целей пространственного развития. Например, кому нужна стратегия, если надо просто съесть мороженое? Рассмотрим. Теперь пришло это время.