Почему не надо «искать женщину» при оценке природоохранного нормотворчества
Член общественного совета МПР Игорь Агафонов прокомментировал эмоциональное выступление руководителя Росприроднадзора Светланы Радионовой. Он обратил внимание на то, что руководитель Росприроднадзора признает факт, что она «не может справиться с ситуацией в сфере экологии, с контролем за экологией».
В качестве решения этой проблемы Игорь Агафонов предложил инструмент общественных контролеров.
В очередной раз хотелось бы обратить внимание читателя на некорректное использование СМИ и экспертами термина «экология». Экология — это наука, а не состояние (качественное или не качественное) окружающей среды. Контроль за наукой экологией — это не что иное, как профанация самой этой науки, один из примеров реализации технологии гринвошинга (буквально «зелёное отмывание», то есть мошенническое позиционирование компании товара или услуги в качестве экологичных, «зелёных» — прим. ИА REGNUM). А вот с задачей по контролю за состоянием окружающей среды и процессом воздействия на неё хозяйственной деятельности институт общественных контролеров вполне мог бы справиться.
Не секрет, что коррупционные преступления в сфере охраны окружающей среды совершаются сотрудниками надзорных органов чаще всего в виде получения взяток от лиц, ответственных за соблюдение правил охраны окружающей среды при проектировании, размещении, строительстве, вводе в эксплуатацию и эксплуатации коммунально-бытовых, промышленных, сельскохозяйственных, научных и иных объектов. Эксплуатация перечисленных объектов всегда связана с возможностью потенциального причинения неконтролируемого вреда окружающей среде. Прозрачность оценки результатов этой деятельности с помощью инструмента общественных контролеров сократила бы и возможности коррупционных проявлений в органах надзора.
Как мне представляется, именно предложение по использованию института общественных контролеров вызвало через несколько дней реакцию заместителя министра, статс-секретаря Министерства природных ресурсов РФ Светланы Радченко, обвинившей Игоря Агафонова в дискриминации Светланы Родионовой по признакам пола. Тем самым чиновник МПР Светлана Радченко, курирующая вопросы нормотворчества, взаимодействия министерства с федеральными органами исполнительной власти по совершенствованию законодательства, а также с обеими палатами российского парламента, пытается подменить серьезную тему обсуждения по решению вопросов контроля за состоянием окружающей среды, обсуждением неудачных и неуместных, с моей точки зрения, «комплиментов» Игоря Агафонова в адрес руководителя Росприроднадзора Светланы Радионовой. Тема дискриминации женщин как повод для «перевода стрелок» при обсуждении важных вопросов стала последнее время довольно часто использоваться. Одна из бывших чиновниц Росприроднадзора с помощью этого нехитрого приема умудрилась критику своей деятельности представить как сексуальное домогательство.
В итоге общественность вместо серьезного обсуждения результатов нормотворчества Минприроды, которое, кстати, курирует Светлана Радченко, вынуждена довольствоваться обвинением Игоря Агафонова в сексизме. А ведь природоохранное нормотворчество сопровождается сплошными провалами природоохранной деятельности, несмотря на неоднократные указания президента и председателя правительства по наведению порядка в этой сфере.
Следует обратить внимание, что одной из главных причин возникновения аварийных ситуаций, подобных аварии на предприятии «Норникеля», является несоблюдение правил эксплуатации, нарушение сроков проведения планово-предупредительных ремонтов (ППР) и требований научной организации труда (НОТ). Во времена СССР все эти нормы и правила должны были неукоснительно соблюдаться на всех сооружениях, предприятиях и объектах любой хозяйственной деятельности. И сегодня в сферах высоких технологий оборонки, космоса, авиации и т. д. требования ППР и НОТ продолжают соблюдаться. Именно на базе советских разработок в области НОТ была создана популярная сегодня система «Бережливого производства» японских автомобильных концернов.
И все эти требования прекрасно известны Светлане Радионовой, учитывая её многолетний опыт работы в Ростехнадзоре, в полномочия которого как раз и входит соблюдение норм ППР и СНИПов на особо опасных объектах и производствах. В принципе, каждый читатель на своем опыте может представить, чем грозит нарушение правил проведения ППР, если вовремя не заменить в квартире протекающий кран или трубу, не соблюдать сроки технического обслуживания автомобиля. Именно такая банальная причина и привела к аварии в Норильске.
В настоящее время в погоне за прибылью коммерческие предприятия сплошь и рядом сокращают затраты на соблюдение норм ППР, что в итоге и приводит к авариям, залповым выбросам вредных веществ, пожарам, затоплениям в результате прорыва дамб и т. д. Различные попытки поставить под контроль эту погоню за прибылью с помощью норм и ограничений по воздействию на окружающую среду блокируются различными НПО, в том числе вполне конкретными представителями РСПП, «Деловой России» и ТПП. В результате систематического нарушения правил безопасности во многом обоснованно формируется имидж России как грязной и опасной страны.
На самом деле имидж грязной России не складывается, а целенаправленно формируется как следствие нормотворчества вполне определенных чиновников МПР и МЭР, направленного на удовлетворение интересов отечественных и зарубежных компаний, на содействие сбросу в Россию грязных технологий и продлению эксплуатации устаревших и опасных производств. По моему мнению, работа Светланы Радченко на месте куратора процесса природоохранного нормотворчества вносит существенную лепту в ликвидацию советской системы ППР, НОТ и СНИПов, обеспечивавших экологическую безопасность граждан. Вот только четыре крупных проекта природоохранных проектов нормотворчества, провальные итоги которых общепризнаны:
- Провал реформы механизма расширенной ответственности производителей (РОП) (см. «Белый дом взглянул на отходы по-новому»). Более 100 млрд руб. в год собирается с жителей, а с предприятий — копейки. Так в чем же состоит эта ответственность производителей.
- Провал перехода на новые доступные технологии (см. «Мифы перехода на НДТ или диверсионная операция»).
- Провал по созданию национальной системы углеродного регулирования (см. «Об антироссийском законопроекте о регулировании парниковых газов»).
- Провал нацпроекта «Экология» (см. «Провал национального масштаба»).
В тоже время экологическая реформа лишает бюджеты платежей за промышленные загрязнения (см. «Плата за регулирующее бездействие»).
В послании Федеральному собранию 2018 года президент РФ Владимир Путин сказал:
А что мы видим сегодня. В результате природоохранного нормотворчества МПР ничего не меняется, за исключением объёма отчетности предприятий и доходов нормотворителей на фоне падений платежей в бюджет за НВОС. Деятельность по ознакомлению предприятий с растущей природоохранной отчетностью предприятий перед МПР и Росприроднадзором превратили в коммерческое предприятие.
На Западе тратят десятки миллионов долларов и евро на содержание в России групп лоббирования своих интересов, чтобы бесплатно использовать наши экологические ресурсы окружающей среды и сбрасывать нам устаревшие технологии.
Когда в МПР меняются министры, а позитивных сдвигов от нормотворчества в природоохранной деятельности не наблюдается, то не следует ли новому министру природных ресурсов Дмитрию Кобылкину разобраться с причинами многочисленных провалов в природоохранном нормотворчестве и определиться с оценкой деятельности своих ключевых сотрудников, невзирая на их половые и гендерные различия? Или страна, как в сказке, останется у «разбитого корыта»?