Семьдесят пятая годовщина окончания Второй мировой войны — хотя и в тени эпидемии коронавируса — стала гораздо более значительной темой публичных дискуссий, чем любой предыдущий его юбилей. Это лишь подтверждает тот факт, что определенные влиятельные силы сегодняшнего мира даже три четверти века спустя не смирились с итогами этой крупнейшей войны в истории человечества и добиваются их пересмотра.

Освобождение Праги. 1945

Утрачена историческая действительность памяти о конце войны. В сегодняшних дискуссиях на эту тему (в прошлом ее справедливо называли празднованием победы и освобождения) абсолютно преобладают современные политические планы и замыслы этих людей.

Главные актеры и режиссеры сегодняшних событий, связанных с годовщиной мая 1945 года, исходят из того, что 75 лет — это относительно долгий срок, очевидцев тех событий, за некоторым исключением, уже нет и произошла практически полная смена поколений. Поэтому данный момент они считают удобным, чтобы радикально изменить трактовку Второй мировой войны и ее итогов, полностью поставив эту отдаляющуюся годовщину на службу сегодняшней политической пропаганде и современным интересам держав.

Что же этим людям нужно? Все просто: главная цель текущих процессов — стереть слово «освобождение» из памяти сегодняшних молодых поколений и представить конец войны не как победу русских и американцев, а как начало новой оккупации — на этот раз русской. Обе эти оккупации уравниваются в навязанном восприятии — с той разницей, что русская нам якобы снова грозит.

Советские солдаты в освобожденной Праге. 1945

Это лживое манипулирование и искажение истории способствует неверной интерпретации коммунистического периода, которая некоторым его свидетелям кажется милосердной — мы не виноваты в коммунизме: ведь нас уже с мая 1945 года оккупировали русские, навязавшие его нам.

Однако это было не так просто. Советские войска, также освободившие большую часть Австрии (включая Вену), вскоре были выведены с нашей территории — поэтому мы не оказались ни в положении Австрии или Германии, ни в положении Польши и Венгрии. К сожалению, мы сами проголосовали за КПЧ (Коммунистическую партию Чехословакии) на демократических выборах. В чешских землях у коммунистов после войны действительно была массовая поддержка, хоть этот факт сейчас кому-то неудобен (а то, что некоторые прозрели только в августе 1968 года — это совсем другой вопрос).

Мы согласны с тезисом о том, что коммунизм мы приняли более-менее сами (хоть и под сильным давлением Советского Союза) — в значительной мере в результате разочарования очевидной незаинтересованностью западных держав в нашей стране и ее будущем. Мы часто критикуем поведение Франции и Великобритании в 1938 году в Мюнхене, но до сих пор мы не готовы вполне осознать, что действительно серьезные интересы в отношении нашей страны есть только у Германии и России.

Исторический опыт с этими странами должен вести нас к осторожности, а мы вместо этого обычно продолжаем прошлую войну. Тогдашний страх перед Германией привел нас к коммунизму и сорока годам вассалитета в отношении Советского Союза, а сегодня мы для разнообразия глотаем антироссийскую риторику, но не замечаем, что постепенно снова становимся протекторатом — на этот раз Европейского союза, где доминирует Германия.

Судетские немцы выламывают чехословацкий пограничный столб. 1939

Все это отчетливо проявилось в восприятии и атмосфере майских торжеств в этом году. В чешской среде произошла невероятная, еще недавно непредставимая перемена — германские оккупанты и их зверства пропали с горизонта. Гитлер, его чудовищный режим и террор в мейнстриме наших СМИ стали всего лишь фоном, о котором в эту годовщину речи вовсе не идет. Гитлер и нацисты стали какими-то обезличенными чудовищами, с которыми у настоящих немцев не было почти ничего общего.

Сегодня даже нельзя говорить о немецкой оккупации или преступлениях — только о «нацистских» или «гитлеровских» преступлениях. Гитлера и нацистов уже нет, поэтому — в соответствии с сегодняшней политкорректностью — мы этим никого не задеваем.

На их место были назначены русские — народ, который за немецкую агрессию и за победу над агрессорами заплатил самую большую цену. Сегодня не только маргинальные писаки или неонацисты, но и непосредственно медийный мейнстрим (а вместе с ним — как показало прошлогоднее голосование — и большинство депутатов Европейского парламента) позволяет себе утверждать, что Вторую мировую войну развязал Советский Союз вместе с нацистами. Вдобавок лгут, что русские (а не Сталин или большевики) были соучастниками нацистов и Гитлера (о немцах не говорят: среди них, конечно, были антинацисты и невинные люди), не освободившими, а, наоборот, снова поработившими Европу. По логике этих переписывателей истории у нас нет ни причин, ни права что-либо праздновать.

В глазах современных интерпретаторов истории заслуга в том, что планы Гитлера, Гейдриха и их соплеменников стереть чешскую нацию с карты нашей страны не осуществились, принадлежит всем, кроме русских. Мы чествуем американцев, власовцев, обманываем себя, что мы освободили себя сами. Снесен памятник советскому полководцу, сняты памятные доски, в том числе со Староместской ратуши. Внезапно, спустя 75 лет после войны и 31 год после падения коммунизма.

Иван Степанович Конев в Праге, 1945 год

Очевидно, что в этой кампании — а это действительно кампания — учитывают, что прошло много времени. После событий ноября 1989 года, когда впечатления от советской оккупации были свежими, такая интерпретация событий мая 1945 года была бы невозможной. Представители поколения, помнящего освобождение, не допустили бы такого переписывания и искажения истории. Неслучайно главные действующие лица антироссийской кампании — это молодые муниципальные политики, у которых нет даже собственного опыта отношений с коммунизмом. Тем лживее и расчетливее их кампания, которую они запустили вокруг годовщины освобождения.

Настоящая история никого не интересует. О том, как возник нацизм, кто его поддерживал, какие интересы были у тогдашних держав, никто не говорит. Опустим Локарнские договоры (гарантировавшие западные, но не восточные границы Германии) и политику умиротворения, уберем в сторону Мюнхен, который развернул немецкую агрессию на восток, пропустим «странную войну», когда Британия и Франция пожертвовали Польшей, забудем про Тегеран, Ялту и Потсдам (и заключенные там великими державами соглашения, которые не вписываются в историю о начавшейся тогда русской оккупации).

Советские солдаты, которых жители Праги 9 мая 1945 года засыпали сиренью, в результате постоянной антироссийской пропаганды превратились в глазах современного молодого поколения в пьяную орду, которая только воровала и насиловала. Просто-напросто русские нас не освобождали. Мир заключили 8 мая, поэтому 9 мая война уже была окончена, утверждают с телеэкранов герои-эксгибиционисты наших дней. Тысячи погибших советских солдат уже ничего не значат.

За окончанием войны последовало выселение (или «изгнание», как теперь говорят) чешских немцев. Лишь тогда имели место насилие и жестокость. В СМИ тридцать лет интенсивно формируется коллективная вина чехов за кровавые эксцессы в отношении немецкого населения, случившиеся тогда в нескольких местах нашей страны. Такой логикой достигается симметрия вины: убивали и немцы, и чехи, поэтому виновны мы все. Мы должны загладить свою вину, ведь немцы и Германия якобы уже три четверти века делают это как следует.

Однако неприемлемо смотреть таким образом на ужасы и злодеяния войны. Речь не о том, что среди чехов не было виновных, преступников или садистов, совершавших акты насилия и убийства. Такие люди есть на нашей планете среди каждого народа, и такие крайние ситуации, как война, позволяют им творить зло. И сегодня военные преступления совершают представители разных армий, а также народные борцы в очагах конфликтов в третьем мире.

Гитлер 15 марта 1939 г. в Пражском замке

Чрезвычайность и исключительность немецкой вины заключается не в этом. Она в том, что геноцид и убийства стали тогда официальной государственной политикой и в промышленных масштабах осуществлялись без эмоций, хладнокровно, с использованием бюрократических механизмов современного государства. Это было совершенно чудовищно, достойно осуждения и стало исключительным случаем в истории человечества.

Тем более достойно осуждения, что эти уродливые извращения совершило правительство цивилизованного государства, которое до последнего момента пользовалось исключительной массовой поддержкой своего населения — такой, что его граждане до самых последних дней даже ценой совершенного уничтожения собственной страны без колебаний яростно сражались изо всех сил против всего мира, которому пришлось объединиться, чтобы победить это небывалое зло.

Неприемлемы любые попытки уравнять вину, оправдать виновных, исказить события и их контекст, злоупотребить ими в текущих целях с использованием политической пропаганды. Тем сильнее позор, когда это происходит в стране, ставшей одной из первых жертв нацистов, чешское население которой было обречено на ликвидацию после войны. Это неприемлемое хамство и мерзость со стороны тех, кто не пережил то время и не имеет ни капли уважения к памяти погибших и чувствам заставших ту пору, некоторые из которых живут и сейчас.

Перевод с чешского