Москва, 26 мая, 2020, 12:29 — ИА Регнум. Ведущее информационное агентство Японии Киодо сообщило, что Москва предложила отложить решение вопроса, в рамках чьего законодательства должна осуществляться совместная хозяйственная деятельность на российских южно-курильских островах. Утверждается, что «Япония и Россия согласуют повестку консультаций по вопросам осуществления совместной хозяйственной деятельности на южной части Курильских островов с учетом ситуации с пандемией коронавируса. Об этом заявил во вторник японский министр иностранных дел Тосимицу Мотэги», — информирует из Токио ТАСС.

Иван Шилов ИА REGNUM
Курильские острова

При этом обращает особое внимание утверждение японского министра о том, что Москва якобы в 2016 году согласилась учитывать юридическую позицию Японии, которая в 2009 году в законодательном порядке установила свой «суверенитет» над принадлежащими России островами Кунашир, Итуруп, Шикотан и группу островов Плоские, Хабомаи по-японски. ТАСС приводит дословно высказывание Мотэги: «Наши лидеры в Нагато (в 2016 году) достигли договоренности о том, что совместная экономическая деятельность на северных территориях (так в Японии называют российские южные Курильские острова — прим. ТАСС) не должна противоречить юридическим позициям обеих стран. Мы намерены по дипломатическим каналам согласовать предстоящую повестку (консультаций по этой теме) с учетом ситуации с коронавирусом».

Подобное утверждение находиться в противоречии с заявлениями руководящих работников МИД РФ. Следящие за развитием российско-японских отношений специалисты хорошо знают, что хозяйственное сотрудничество на Курилах японское правительство неизменно обусловливает созданием для японских компаний и граждан на российской территории некоей «особой правовой базы», по сути дела, предоставления права экстерриториальности. То есть японское правительство предлагает ввести на Курилах законодательство, признающее и учитывающее претензии Токио на обладание всеми южными Курилами, и фактическое согласие Москвы на японский «суверенитет» над этими территориями, «юридически оформленный» японским парламентом в 2009 году и на днях «подтвержденный» в правительственной «Синей книге по дипломатии Японии». При всей абсурдности такого требования японское правительство неизменно выносит его на официальные дипломатические переговоры. А некоторые российские СМИ без кавычек пишут об этих японских требованиях, утверждая, что «работу власти Японии и России хотят вести так, чтобы ни одна из сторон не чувствовала нарушения своего суверенитета на оспариваемых Токио четырех островах».

Формулировка о намерении российских властей, прямо скажем, неточная и весьма сомнительная. Ибо, например, заместитель министра иностранных дел РФ Игорь Моргулов, комментируя подготовку нормативной базы для реализации совместной хозяйственной деятельности, не раз выражал намерение вести обсуждение на основе исключительно российских законов: «Любые будущие договоренности по совместной хозяйственной деятельности России и Японии на Курильских островах не должны противоречить российскому законодательству, которое в полном объеме распространяется на этот регион». Об этом же заявлял помощник президента РФ Юрий Ушаков по итогам переговоров «с глазу на глаз» глав двух государств в декабре 2016 года.

Как отмечают японские политологи, включение в «Синюю книгу по дипломатии» утверждения о «суверенитете» Японии на законно принадлежащих Российской Федерации землях свидетельствует о сознательном ужесточении позиции Токио по так называемой «проблеме северных территорий». А также об отказе от прежних попыток премьер-министра Японии Синдзо Абэ искать «компромиссное решение».

Требует проверки и утверждение Киодо о согласии Москвы с переносом обсуждения юридической базы совместного хозяйствования в «центр внимания на дальнейших переговорах» между двумя странами». При этом японское агентство интерпретирует якобы сделанное Россией «предложение Японии отложить решение вопроса, в рамках чьего законодательства должна осуществляться совместная хозяйственная деятельность на островах» как «серьезное изменение в позиции российской стороны, которая настаивала на необходимости осуществлять совместную экономическую деятельность в рамках российского законодательства».

Действительно ли произошло такое «серьезное изменение» или это очередная «фальшивая новость», предстоит выяснить.