National Interest: Кампанию максимального давления на Иран надо продолжать

Иран и США ближе к открытому вооруженному противостоянию, чем когда-либо за последние три десятилетия — с момента проведения операции «Богомол», ставшей на тот момент крупнейшей крупнейшим морским боем со времен Второй мировой войны. В сложившихся условиях США следует продолжить кампанию оказания максимального давления на республику, вопреки заявлениям ряда экспертов, уверенных, что такой курс контрпродуктивен, пишетМайкл Рубин в опубликованной 24 мая статье в The National Interest.

Научный сотрудник Американского института предпринимательства уверен, что такая стратегия может дать свои плоды. И тому есть примеры в истории республики. Так, в 1981 году тогдашний аятолла Рухолла Хомейни отпустил американских заложников, так и не дождавшись выполнения всех своих требований. Он пошел на это не благодаря решительному дипломатическому процессу, но потому, что изоляция стала для Тегерана слишком тягостным бременем, особенно в условиях Ирано-иракской войны. Хомейни также согласился на режим прекращения огня в 1988 году, позволив иракскому лидеру Саддаму Хуссейну сохранить за собой власть, хотя ранее клялся, что не допустит этого. Это было связано с тем, что продолжение войны с арабской республикой было бы неподъёмно для иранской экономики, могло угрожать революционному режиму в республике. Кроме того, во время правления администрации Барака Обамы президент Ирана Хасан Рухани оказался вынужденным пойти на переговоры по ядерной программе из-за экономического давления.

При этом в США по вопросу Ирана должно быть единство позиций. Дело в том, что в Тегеране хорошо понимают американскую политику. Там понимают, что иранский вопрос стал объектом политического футбола как в Конгрессе, так и в СМИ. Желая обострить политический кризис в США, иранские власти могут пойти ту или иную провокацию.

Например, в Иране недавно сменилось несколько командующих вооруженных сил, в том числе со своего поста ушел командующий Военно-морскими силами Корпуса стражей Исламской революции (КСИР) Али Фадави. Когда в командной структуре происходят изменения, преемники должны продемонстрировать то, что они достойны занимать новую должность. Если раньше, несмотря на похолодание отношений между Тегераном и Вашингтоном, взаимодействие командования ВМС США с иранскими коллегами в целом носило конструктивный и профессиональный характер, то теперь об этом, по мнению Рубина, можно забыть. Новый командующий будет проверять на прочность существующие красные черты американских военных.

Наконец, вполне вероятно, что Иран переживает свою агонию. Обстоятельства для республики сложились крайне неудачно. Так, санкции США болезненно сказываются на иранской экономике. Надежды на то, что европейские и азиатские компании проигнорируют введенные Вашингтоном запретительные меры, так и не оправдались.

Проблема не только экономическая. Старая гвардия Исламской Республики постепенно — в силу преклонного возраста — сходит с политической сцены, и верховный лидер Ирана аятолла Али Хаменеи понимает, что ему, возможно, тоже осталось недолго. В отличие от 1989 года, когда в Иране в последний раз проходил процесс смены высшего руководства, на данный момент какого-то конкретного четкого преемника нет, как нет уверенности внутри системы, что передача власти будет проходить гладко. Велика вероятность политического кризиса или даже военного переворота, в результате которого религиозное руководство будет подчинено руководству военному. Такова политическая динамика Ирана в современности.

И Хаменеи, и руководство КСИР понимают, что они не пользуются особой популярностью в Иране, но граждане республики, хотя и не приемлют того ущерба, который принесли стране 40 лет правления религиозных деятелей, по-прежнему придерживаются националистических настроений. Иными словами, иранские власти могут попытаться спровоцировать кризис, который позволит сплотить граждан республики вокруг себя.

Администрация Трампа должна со всем внимание наблюдать за этой динамикой. Вашингтон должен продолжать оказывать давление на Исламскую Республику и не играть на руку режиму, который, возможно, хочет конфликта. Остается только надеяться, что Трамп проявит достаточно благоразумия, чтобы позволить своей «кампании максимального давления» принести плоды и не давать Тегерану дипломатического или военного выхода из ситуации, который со временем обернется плачевными для Вашингтона последствиями.