КС РФ разберётся, кто отвечает за безопасность на транспорте
Санкт-Петербург, 13 февраля, 2020, 14:09 — ИА Регнум. Конституционный суд РФ 13 февраля рассмотрел дело по жалобе петербургского пассажирского порта «Морской фасад», который был оштрафован на 200 тыс. рублей за умышленное неисполнение требований по обеспечению безопасности на транспорте, передает корреспондент ИА REGNUM. Теперь суду предстоит вынести вердикт, кто же отвечает за безопасность на транспорте и можно ли определить наличие умысла в поведении юридического лица.
В марте 2018 года в порт нагрянули с внеплановой проверкой соблюдения требований транспортной безопасности и обнаружили нарушения. Так, там отсутствовали технические средства обеспечения безопасности, досмотр велся не аттестованными лицами, была нарушена работа охранных телесистем и пропускного режима. Порт получил протокол об административном правонарушении по части 3 статьи 11.15.1 КоАП РФ.
На основании этого документа суд признал акционерное общество виновным и оштрафовал на 200 тыс. рублей. Об умысле нарушителя, по мнению суда, свидетельствовало то, что юрлицо как субъект транспортной инфраструктуры обязано было исполнять требования законодательства и потому не могло не осознавать характер своего бездействия, тем более что ранее оно уже привлекалось к административной ответственности за несоблюдение соответствующих требований.
Однако сам порт решил оспорить конституционность некоторых частей статьи 29.10 КоАП РФ, статью 12.2 ФЗ «О транспортной безопасности», а также пункты Требований по обеспечению транспортной безопасности, в том числе тех, что касаются антитеррористической защищенности транспортной инфраструктуры и транспортных средств морского и речного транспорта.
«Морской фасад» полагает, что оспариваемые нормы КоАП РФ носят неопределенный характер. В частности, установленные статьей 11.15.1 формы вины — умышленной или по неосторожности — не могут быть применены к юрлицу, поскольку у юрлиц нет «сознания». Соответственно, это не позволяет с соблюдением закона решить вопрос о вине юрлица в совершении административного правонарушения.
«Прокуратура РФ указывает на возможность создания умышленной формы вины лица, обосновывая такую позицию положениями статьи 53.1 Гражданского кодекса РФ. Однако в административном законодательстве отсутствует умышленность формы вины в отношении юридических лиц. А гражданское и административное законодательство представляет собой две различные отрасли права, которые характеризуются различными методами регулирования», — подчеркнул представитель порта.
«Применение формулировки «действуя разумно и добросовестно» не снимает вопроса о том, по какому критерию подлежат разграничению между собой умышленно совершенные деяния и деяния, совершенные по неосторожности, в отношении юридических лиц», — добавил он.
Представитель Госдумы в КС Марина Беспалова указала, что об умышленности совершения юрлицом правонарушения по указанным статьям может свидетельствовать привлечение к административной ответственности ранее.
«В связи с чем имеется достаточно оснований полагать, что руководство этого юридического лица, не приняв необходимые меры к устранению допущенных нарушений, осознавало как противоправный характер своего бездействия, так и противоправный характер действий и бездействия должностных лиц, работников юрлица, непосредственно допускающих нарушения установленных требований, в том числе неумышленно, при исполнении ими своих обязанностей», — заявила она.
Беспалова признала, что в России создалась противоречивая правоприменительная практика в этой сфере, поэтому КС РФ мог бы дать необходимые разъяснения. Но формы вины нужны для установления справедливой административной ответственности, убеждена представитель Госдумы. «Так как очевидно, что умышленное правонарушение характеризуется большей степенью общественной опасности, чем правонарушение, совершенное неумышленно», — заключила Беспалова.
Вновь назначенный представитель президента в КС РФ, экс-министр юстиции Александр Коновалов в свою очередь отметил, что часть 2 статьи 2.1 КоАП стала определять вину организации через призму наличия объективной возможности для соблюдения правил и норм, причем по сути используется некий «стандарт добросовестного и разумного поведения», установленный в Гражданском кодексе РФ для всех субъектов гражданского оборота — как для физических, так и для юридических лиц.
«Ни кодекс, ни правовая позиция КС РФ, на которую ссылается заявитель, не исключают установление законодателем административной ответственности юридических лиц за действие и бездействие, которые квалифицируются в зависимости от формы вины. Довод о том, что часть 1 статьи 2.2 КоАП применима по смыслу только к физическим лицам, представляется не основанным на положениях кодекса. В случае, если законодатель придает форме вины составообразующее значение, должна учитываться форма вины конкретного должностного лица, ответственного за выполнение правил и норм», — сказал Коновалов.
То обстоятельство, что юрлицо раньше привлекалось к ответственности за аналогичные нарушения, может свидетельствовать, что его должностные лица знали о противоправном характере своих действий. «Однако само по себе, конечно, данное обстоятельство не доказывает наличие вины в форме умысла», — заметил он.
Заявитель также полагает, что по закону защищать инфраструктуру от «вмешательства» могут только специализированные и уполномоченные подразделения транспортной безопасности, они могут быть как самостоятельными юрлицами, так и структурными подразделениями субъектов транспортной инфраструктуры. В «Морском фасаде» такое подразделение работало на основании договора, и в штате порта эти люди не состояли. А значит, сам порт мог бы только организовать обеспечение безопасности, но не отвечать за сами досмотры, наблюдение и прочие мероприятия. Соответственно, привлечь к ответственности за нарушения по этой части порт было нельзя.
Марина Беспалова признала и здесь противоречия в правоприменительной практике по оспариваемым административным статьям во взаимосвязи с ФЗ «О транспортной безопасности, так что, на ее взгляд, КС РФ мог бы выявить конституционно-правовой смысл оспариваемые законоположения, хотя сами по себе они Основному закону не противоречат.
«Морской фасад» также указал, что пункт 5 части 1 статьи 29.10 КоАП РФ позволяет суду не ссылаться в своем решении на норму закона в обоснование правомерности доказательств по делу и тем самым ущемляет конституционные права.
Теперь решение по делу Конституционный суд примет в закрытом заседании.