Мир в Донбассе грозит Польше утратой восточной политики

Настойчивость президента Украины Владимира Зеленского покончить с гражданской войной на востоке страны и установить мир в Донбассе пугает определенные силы в Польше. Причин тому несколько. В первую очередь та, что Варшава, которая последние десятилетия цеплялась за концепцию отгораживания от Москвы новыми государствами (Украиной, Белоруссией и республиками Прибалтики), не имеет запасного плана в том случае, если российско-польская граница заметно расширится и Польша с Россией окажутся лицом к лицу.

Прямо и откровенно написала об этом на днях ведущая польская газета Rzeczpospolita. «Сложно сказать, отдает ли президент Украины себе отчет в том, какими последствиями могут обернуться его жесты доброй воли, — подчеркнуло издание. — Если информация о деталях новых Минских договоренностей подтвердится, для нас это может означать приостановку сотрудничества с Украиной. В геополитическом плане наш сосед будет обречен, а Польша, если Россия поглотит Белоруссию, окажется на первой линии конфликта с Кремлем». Но почему это так опасно для Варшавы? Расшифровки не последовало. Хотя можно предположить. После того как распался советский блок, Польша постаралась нагрузить себя «обременениями». Первым из них стало НАТО, куда поляки вступили в марте 1999 года, вторым — Европейский союз (май 2004 года). Объяснялось это и тем, что таким образом Польша будто бы сможет «формировать самостоятельную политику в отношении государств, возникших на обломках СССР». Правда, были также другие суждения. Говорилось, что Варшава станет еще более несвободной, поскольку альянс и ЕС только свяжут ей руки и не дадут проводить суверенные решения.

Но, судя по всему, польские политики тогда не видели в этом большой беды. Под «зонтиком» двух блоков можно было не тратить денег и ресурсов на внешнюю политику, рассчитывая, что за Варшаву все сделают Вашингтон и Брюссель. Даже на восточном направлении польская дипломатия не выдвигала каких-то серьезных инициатив, за исключением участия министра иностранных дел Польши Радослава Сикорского (2007—2014 годы) вместе со шведским коллегой Карлом Бильдтом (2006—2014 годы) в разработке и продвижении программы «Восточное партнерство». Впрочем, оппоненты Сикорского утверждали тогда и позже, что на самом деле он реализует восточную политику Берлина, за которого Варшава таскает каштаны из огня. Однако настоящим подарком польским политикам стал февральский переворот 2014 года в Киеве. Это означало, что Украина становится настоящим бастионом против Москвы в интересах Польши. Антипольский акцент украинского национализма казался приемлемыми издержками ради имевшего место антироссийского акцента и в контексте Второй мировой войны антисоветского. Поэтому как только администрация Зеленского начала подавать сигналы о желании отказаться от прежней «бандеровской» исторической политики, не все в Польше оказались этому рады.

По словам политолога Ежи Таргальского, «противоположность бандеровского повествования — это советское повествование», и «угрожает Зеленскому на данный момент то, что бандеровское повествование будет заменено советским повествованием, тем более что люди Януковича массово продвигаются». Политолог предполагает, что «чем больше Зеленский будет капитулировать перед Россией, тем ему нужнее будет как-то аргументировать свой патриотизм, и я боюсь, что он будет демонстрировать патриотизм, заняв твердую позицию по отношению к Польше, чтобы показать, что он патриот, но в то же время уступит России». Действительно, Украина могла бы, например, вспомнить, что и она причастна к великой победе во Второй мировой войне и сражалась с нацистами. А до того благодаря 17 сентября 1939 года сумела завершить воссоединение западных и восточных земель, что было обозначено Актом объединения Украинской Народной Республики и Западно-Украинской Народной Республики («Акт Злуки»), провозглашенным 22 января 1919 года. В этом случае Киев присоединился бы к Минску и Москве, которые, в отличие от Варшавы, не считают события 17 сентября поводом для траура. Заодно украинские власти имели бы полное право поставить вопрос о памятниках красноармейцам, которые в Польше продолжают сносить.

Впрочем, это гуманитарная политика, которая не обязана напрямую отражаться на внешней политике. Но она способна показать «температуру по больнице» и перемены, причем не только в польско-украинских и российско-украинских отношениях. Ведь новый курс президента Зеленского не может не затронуть белорусско-украинские отношения. На днях определенные импульсы донеслись с Форума регионов Украины и Белоруссии, который проходил в Житомире. Зеленский наговорил комплиментов своему коллеге Александру Лукашенко. Белорусский лидер со своей стороны ответил немного загадочно: «Хочу вам сказать честно: чем ближе и теснее мы будем с вами, чем роднее будут наши государства, чем сплоченнее, тем большее сопротивление мы будем ощущать. Никто никогда, как бы ни заявляли политики вокруг нас и в мире, не позволит нам очень сильно дружить. К сожалению, мир действует по принципу «разделяй и властвуй». При этом он обратил внимание на то, передает БЕЛТА, что дружба между Белоруссией и Украиной будет испытывать давление не с одной какой-то стороны, а и с Востока, и с Запада.

Не имел ли в виду Лукашенко под Западом как раз Польшу? Ведь интеграция Минска с Москвой приведет к тому, что диалог Киева с Минском будет означать и диалог Киева с Москвой. В таком случае Польше придется либо закрыть для себя восточное направление и уволить дипломатов, либо звонить в Россию и начинать серьезный разговор.