Общее дело русского заговора: роман о не наступившем конце света
«Господин Гексоген» — название, ставшее мемом. Как «Отцы и дети» или «Архипелаг ГУЛАГ». Ну, может, с не столь глубоким залеганием в народном подсознании (пока), но ведь наш ГГ и годами младше — роман Проханова вышел в 2002 году и тогда же получил «Национального бестселлера». Всё ложилось снарядами в одну воронку, отдельно била наповал обложка первого, «адмаргиневского», издания — оскаленный череп Владимира Ленина, черный пиджак, белая сорочка, узел галстука в горошек.
Это был первый роман в русской литературе, рассказавший о событиях 1999 г. — битве бюрократических слона и кита, «Единства» с «Отечеством»; вторжении отрядов Басаева в Дагестан, начале второй чеченской, взрывах домов в Москве, головокружительном возвышении Владимира Путина и новогоднем обращении Бориса Ельцина. Воссоздание еще кипевшей кровавыми пузырями реальности двигалось с репортажной, занудной даже последовательностью и при этом, что удивительно — с должной исторической и метафизической дистанции. Читатель, впрочем, с ходу оценил другое — головокружительный прыжок за флажки, и далеко не в одном литературном смысле. Первая и главная реакция: «А что, так можно было?!». Захар Прилепин впоследствии определил это русское чудо в боевых глаголах — «Господин Гексоген», писал он, «жахнул, грохнул и полыхнул», взорвав литературную ситуацию.
Если свести эффект от того взрыва к чисто литературным показателям (жест, повторю, вполне вивисекторский), можно сказать, что это первый в русской литературе постмодернистский роман, написанный с патриотических и охранительных позиций. В какой-то степени «Господин Гексоген» — диковатый, в лесах и казармах выросший, брат-близнец пелевинского «Generation «П». Достаточно сказать о многих фабульных пересечениях, а сцена «разговор еврейского олигарха с чеченским полевым командиром» как будто увидена обоими авторами одновременно, хотя и под разной оптикой. Отмечу: «дремучий» Александр Андреевич во владении литературными технологиями выглядит куда более продвинутым, нежели «звездный» Виктор Олегович.
Интересно, что в перспективном направлении, указанном Прохановым, тогда из молодых никто не устремился — и лишь в 2019 году Ольга-Погодина Кузмина опубликовала роман «Уран», во многом сработанный в той же манере — имперского постмодерна, постмодерна без хохмачества.
Впрочем, не Пелевиным единым — среди источников творческого вдохновения, которые привели к выдающемуся результату «Господина Гексогена», следовало бы назвать скандальные мемуары генерала Александра Коржакова. Олигархическую сагу Юлия Дубова «Большая пайка» (о становлении бизнеса «Логоваза» и приходе Бориса Березовского в большую политику). Образцы советского шпионского и колониального романа (иногда вместе — Юлиан Семенов и сам по себе Александр Проханов советского периода). Но главным образом — телевидение 90-х, по которому сегодня ностальгически вздыхают либералы, — с его куклами, доренко и киселевыми (я про Евгения Киселева, впрочем, на ТВ «киселев» — это не фамилия, а, видимо, должность, с понятным функционалом). А еще — потоки пропаганды самого широкого диапазона — от неолиберально-людоедского до каннибальски-ксенофобского — Проханов осмысливает их в романе не только иронически (демонстрируя, насколько волны легко смешиваются, взаимозаменяются и продолжают друг друга), но и метафизически.
Многие попросту тогда открыли для себя Проханова как прозаика и романиста (о политике, почти подпольном, публицисте и главреде что-то все слышали). Это, скорее, неплохо — если и начинать знакомство с Прохановым-писателем, ГГ идеален — там преодолена традиционная, увы, для него композиционная рыхлость и некоторое однообразие батально-политических сюжетов — за счет тех самых передовых техник литературного дела. Метафорика и цветистость стиля почти не мешают презентации и полифонии идей. А мотивы и образы, назовем их галлюцинаторно-босхианскими, еще не отменяют реальности, за ними стоящей. В этом смысле ГГ — произведение пограничное, у позднего Проханова основным жанром становится «роман-трип», когда неискушенный читатель вместо ответа, о чём книга, чаще задается вопросом — что курил автор.
Хуже, что для тех же многих знакомство с прохановской прозой «Господином Гексогеном» и ограничивается. Потому имеет смысл сказать несколько слов о том, какое место занимает ГГ в обширном романном корпусе Александра Андреевича и в его совершенно неевклидовой писательской галактике. Роман задумывался как заключительная часть т. н. «Семикнижия» (или, пышнее, «Семикнижия Красного Завета»). Цикл состоит из романов «Сон о Кабуле», «И вот приходит ветер», «В островах охотник», «Африканист», «Последний солдат империи», «Красно-коричневый», «Господин Гексоген».
О каждом из них хочется сказать хотя бы несколько слов, но отмечу лишь, что главный герой «Семикнижия» — генерал внешней разведки Виктор Андреевич Белосельцев, чекист и русский интеллигент, и каждая из книг — этап в обретении им боевого, политического и духовного опыта. Первоначальный замысел претерпел некоторые изменения — вдохновленный шумным успехом «Господина Гексогена», Проханов радикально переработал для издательства Ad Marginem роман «Последний солдат империи» о событиях перестройки и августа 1991-го — получился немыслимый и яркий микс из социалистического реализма и мистической хроники. В принципе, мышление эзотерическими образами — органичная часть творческой манеры Александра Андреевича, однако здесь мистический трип становится подробной калькой самой жизни и истории. Оказалось, что кастанедовские методики весьма эффективны в описании распада Империи; роман предсказуемо вышел в издательской серии «Трэш».
В нынешнем, 2019-м, у 80-летнего Александра Андреевича вышел маленький роман «Певец боевых колесниц»: о Белосельцеве, попадающем в Царствие Небесное. «Семикнижие» пополнилось, и о дальнейших его перспективах, наверное, лучше не гадать…
Вернемся к «Господину Гексогену» — роману полифоническому и многослойному. Верхний, самый очевидный, пласт — конспирологический: подробная история осуществления проекта «Суахили». Сюжет о заговоре старых чекистов, проникших в ключевые структуры нового государства и общества. Используя теорию конфликтов, наработанные элитой 90-х ресурсы, связи и технологии, они ведут «трухлявого Истукана» (прототип очевиден) к отрешению от верховной власти и виртуозно продвигают на высший пост «Избранника» (прототип понятен). По прошествии времени, когда отгремело и отболело, линия эта видится, скорее, не драматической, а сатирической — узнаваемы, в общем, все, и хотя иных уж нет, а те далече, насмешка горькая звучит громким и долгим эхом. Такая уж была эпоха, с неизменным и навязчивым привкусом фарса. Много портретных зарисовок, летучих психологических характеристик, антропология, переходящая в зоологию и энтомологию (знаменитые прохановские бабочки) — по этому набору новейшую историю можно изучать куда эффективнее, нежели погружаясь в не слишком представительную и лукавую зачастую мемуаристику «про 90-е».
Немного глубже залегает следующий слой, объясняющий, что нет у конспирологии конца — проект «Суахили» имеет масштаб глобальнейший и вовсе не сводится к банальной замене власти, а КГБ-шному тайному обществу противостоит не менее могущественный «Русский Орден», рожденный в недрах ГРУ…
Еще принципиальнее в романе сквозная линия лирического дневника (основные мотивы — одиночество и богооставленность) генерала Белосельцева в соединении с религиозными исканиями самого широкого спектра — от традиционного православия до самых экзотических сектантских практик.
Мне, однако, самым важным видится философское содержание ГГ — причем Проханов, такой, казалось бы, идеологически определенный (на самом деле оценка эта весьма поверхностна), дает свободно высказываться всем, звучат любые идеи — и с одинаковой воспаленной убедительностью. В этом смысле «Господин Гексоген» — довольно любопытное ответвление «Бесов» Достоевского. Популярной оказалась концепция о всемогущем и всепроникающем демоне «чекизма», препарирующем в собственных интересах всю социальную жизнь России. Кажется, именно Проханов высказал ее первым в столь зияющем правдоподобии, и с тех пор, все путинские годы, она оккупирует миллионы сознаний, всеобщим местом.
Из всех бесчисленных конфликтов, составивших босхианский фон «Господина Гексогена», рождается главный и, похоже, неразрешимый и для самого автора — противостояние (не пожалеем заглавных букв, и не прохановской пышности ради) Смерти и Бессмертия. Обретение человечеством бессмертия — это и сокровенная суть проекта «Суахили», протянувшегося от вавилонских и египетских жрецов к чекистам Андропова и их коллегам из ЦРУ, ради ее достижения возможны и оправданы любые жертвы и земные катаклизмы. Она же — главная и болезненная тема писателя Проханова, наследника русских космистов и «Философии общего дела» Николая Фёдорова. Как христиане, Проханов и Белосельцев обязаны понимать смерть телесную как следствие грехопадения, границу между жизнью земной и небесной. Но как империалисты в высшем смысле они страстно желают Рая на земле — и, следовательно, материального бессмертия. Собственно, в борениях этих двух сверхидей и кроется подлинный сюжет романа «Господин Гексоген».
Именно поэтому «Семикнижие» и не могло завершиться «Господином Гексогеном». В «Певце боевых колесниц» генерал Белосельцев сначала проникает в Царствие Небесное как разведчик, и лишь затем, погибнув в Сирии, обретает его, входя в широкие врата Рая. Кстати, местоположение Царствия Проханов указывает географически точно — в русской европейской Арктике. Сюжетом «Певца боевых колесниц» Александр Андреевич, похоже, завершает вечные свои боренья с самим собой.
P. S. В ранних редакциях «Господина Гексогена» роман завершался эпилогом, где Избранник превращается в голограмму, россыпь радужных лучиков. Позже Проханов дописал еще одну главу — одинокий Белосельцев на даче и вместе со своим народом у Крещенской проруби. В финал, таким образом, вышла не конспирологическая, а лирико-мистическая линия.
Об авторе книги.
Александр Проханов — политический деятель, писатель, публицист — родился в 1938 году в Тбилиси. Окончил Московский авиационный институт. С 1970 работает корреспондентом «Правды» и «Литературной газеты» в Афганистане, Никарагуа, Камбодже. В 1972 году становится членом Союза писателей СССР. С 1986 года активно пишет статьи в журналы «Молодая гвардия», «Наш современник» и газету «Литературная газета». В декабре 1990-го создаёт свою газету «День», где также становится главным редактором. Во время августовского путча Проханов поддерживает ГКЧП. После танкового расстрела парламента газета «День» была запрещена Министерством юстиции. В ноябре 1993 регистрирует новую газету — «Завтра», и становится её главным редактором. Широко известен по публицистическим статьям и телевизионным выступлениям. Автор нескольких десятков книг, переведённых на множество языков мира.