Project Syndicate: какое будущее ожидает Ближний Восток?

Исторически задача содействия многосторонности на Ближнем Востоке была возложена на два института: Лигу арабских государств (ЛАГ), которая содействует сотрудничеству по политическим, экономическим и культурным вопросам, а также Совет сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ), который занимается главным образом экономическими вопросами. Несмотря на все различия, существующие между этими двумя организациями, они были призваны служить поддержанию единства среди арабских стран по важнейшим вопросам, таким как противодействие Израилю и предотвращение конфликтов между государствами-членами, пишет Джасмин М. Эль-Гамаль в статье для издания Project Syndicate.

Читайте также: Bloomberg: почему Трамп решил попрощаться с Болтоном?

На протяжении десятилетий израильско-палестинский конфликт сплачивал арабские страны вокруг общего дела — поддержки палестинской государственности. Но после «арабской весны» 2011 года на передний план вышли три вопроса, сильно обострившие разногласия среди арабских стран: предполагаемая угроза со стороны Ирана, распространение регионального терроризма и становление политического исламизма.

Эти новые события разрушили традиционные альянсы и создали гораздо более гибкие модели многостороннего регионального сотрудничества, а нынешняя политика Запада в отношении Ближнего Востока, в частности, политика Соединённых Штатов, вероятно, усилит эту тенденцию.

Во-первых, правительства суннитских арабских стран рассматривают региональное влияние и деятельность Ирана в качестве фундаментальной угрозы своим интересам. Таким образом, усиливающееся враждебное соперничество между Саудовской Аравией и ОАЭ с одной стороны и Ираном — с другой затмило собой традиционную, общую для всех оппозицию Израилю. Действительно, ряд арабских правительств выстроили беспрецедентно тесное сотрудничество с Израилем, чтобы противостоять иранской угрозе. Это в значительной степени кулуарное сотрудничество вышло на новый уровень в феврале 2019 года на конференции по борьбе с Ираном под руководством США в Варшаве, которую премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху назвал прорывом в арабо-израильских отношениях. Эти связи, вероятно, будут укрепляться, поскольку Саудовская Аравия и Иран продолжат свою стратегическую конкуренцию и противостояние в регионе.

Во-вторых, угрозы со стороны джихадистского терроризма на Ближнем Востоке усугубляются конфликтами в Сирии и Ливии. Многочисленные нападения произошли в Египте, Тунисе, Иордании и других странах. Всё это обострило ситуацию в ЛАГ и настроило её членов друг против друга. Например, после того, как бывший ливийский лидер Муаммар Каддафи жёстко подавил начавшийся мятеж в своей стране в начале 2011 года, в ЛАГ выступили за вывод Ливии из организации и активно поддержали свержение Каддафи силами НАТО и ливийских мятежников.

Вскоре после этого члены ЛАГ осудили президента Сирии Башара Асада за распространение терроризма в регионе и выгнали Сирию из состава организации. Сегодня мнения участников ЛАГ разделились по вопросу о членстве Сирии. Несколько арабских суннитских государств выступают категорически против, утверждая, что Асад позволил расширить влияние Ирана в регионе и возможности шиитских доверенных лиц, включая «Хезболлу» в Ливане, которые представляют прямую угрозу их режимам. Однако правительства Ирака и Туниса призвали к восстановлению членства Сирии.

Наконец, распространение политического исламизма после «арабской весны», включая массовые выборы исламистов в таких странах, как Египет и Тунис, усилило региональные разногласия. Опасаясь укрепления позиций исламистов, власти Египта, Саудовской Аравии и ОАЭ предприняли скоординированные усилия, чтобы остановить растущее региональное влияние таких групп, как «Братья-мусульмане» (организация, деятельность которой запрещена в РФ). В качестве наиболее яркого примера можно привести свержение в 2013 году тогдашнего президента Египта Мухаммеда Мурси, который являлся представителем «Братьев-мусульман» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) и первым демократически избранным президентом страны. Свержение Мурси посеяло раскол между арабскими странами, поскольку Саудовская Аравия и ОАЭ поддержали этот шаг, а Катар решительно выступил против него.

Перечисленные выше обстоятельства раскололи не только ЛАГ, но и посеяли раздоры в ССАГПЗ. В частности, Саудовская Аравия, Бахрейн, ОАЭ и не входящий в ССАГПЗ Египет установили политическую и экономическую блокаду в отношении Катара в 2017 году, заявив, что Катар поддерживает региональный терроризм и укрывает исламистов в Дохе. Тесные связи Катара с Турцией и Ираном также являются источником региональной напряжённости.

Читайте также: The Hill: Конгресс может остановить торговую войну и защитить экономику США

Крах традиционной многосторонности на Ближнем Востоке совпал с заметным изменением подхода Соединённых Штатов к региону при президенте США Дональде Трампе. Его предшественник — бывший президент США Барак Обама — решительно выступал за многосторонность и создание коалиции, что в конечном итоге позволило заключить ядерное соглашение с Ираном в 2015 году. Трамп, напротив, с гордостью заявляет о своем презрении к многосторонним институтам и предпочитает иметь дело с партнёрами-единомышленниками (а также противниками) на двусторонней основе. Кроме того, из-за оппозиции Трампа по отношению к Ирану США полностью присоединились к антииранскому региональному блоку.

Политика администрации Трампа увеличивает вероятность того, что арабские правительства продолжат и дальше сотрудничать с конкретными региональными союзниками по ключевым вопросам, не пытаясь достичь более широкого консенсуса в рамках Лиги арабских государств и ССАГПЗ. Перспективы арабского единства, и без того слабые, могут совсем исчезнуть.