Project Syndicate: если Германия споткнется, ее может заменить Франция

На первый взгляд, может показаться, что результаты выборов в Европейский парламент, прошедших в мае, и последующее назначение членов новой руководящей группы Европейского союза позволят обеспечить преемственность, а не приведут к разрушению блока. На прошедших выборах националистическим партиям не удалось добиться сколь-нибудь существенных результатов, с другой стороны, крупнейшие западноевропейские державы предоставили федералистам возможность занять высшие посты в ЕС. В частности, согласование кандидатуры Урсулы фон дер Ляйен на пост главы Европейской комиссии — первого гражданина Германии за последние полвека, — казалось, подтверждает, что Германия и дальше будет господствовать в ЕС, пишут Яцек Ростовский и Арнаб Дас в статье для издания The Project Syndicate.

Читайте также: Bloomberg: что скрыто за бравадой британских компаний на фоне Брексита?

Всё же подводные течения часто могут не совпадать с направлением поверхностного потока. Как показывает история, гегемонам порой приходится довольствоваться формальным лидерством, когда их власть ослабевает. Сегодня существует ряд факторов, которые угрожают статусу Германии как лидера в европейском блоке. Франция здесь является основным бенефициаром.

До настоящего момента господство Германии покоилось на двух столпах: казалось бы вечных гарантиях безопасности со стороны США, а также ведущих национальных компаниях мирового уровня и чистой кредиторской позиции. Но когда эти столпы начинают рушиться, эра «господства Германии» может подойти к концу.

Например, в качестве одной из причин можно указать на распространённость сверхнизких процентных ставок по всему миру, и особенно в еврозоне. На фоне этого итальянские и даже греческие десятилетние облигации в последнее время приносят меньше доходов, чем аналогичные облигации в США. Сокращение премии за риск указывает на то, что риск очередного кризиса суверенного долга в еврозоне снижается. Это, в свою очередь, ослабляет влияние, которое Германия оказывало на еврозону, предлагая финансовую поддержку в обмен на политику жёсткой бюджетной экономии и структурные реформы.

Кроме того, баланс политической власти внутри ЕС снова меняется. Самое главное, что Брексит, несмотря на то, что он пока не состоялся, помогает Франции возродить свою роль, которую она играла до 1990 года в качестве «неопределившегося избирателя», чей голос может повлиять на исход выборов. В те дни Западная Германия, Италия и Испания в целом выступали за большую интеграцию в рамках ЕС, а Великобритания была против, поэтому Франция имела решающий голос. Это объясняет принцип действия франко-германского «локомотива»: учитывая то, что реализация основных европейских инициатив всегда зависела от соглашения между двумя этими странами, Франция могла выбрать тот путь европейской интеграции, который наилучшим образом отвечал бы её национальным интересам.

Воссоединение Германии и кризис еврозоны изменили положение вещей. Великобритания постепенно становилась всё большим евроскептиком, отвергая политический и фискальный союз, который она считала необходимым для евро, но политически неприемлемым для себя. Между тем Франция начала стремиться к федералистской «экономической политике». В результате Германия стала самым влиятельным голосующим и часто выступала против более глубокой интеграции в ЕС, якобы для того, чтобы избежать раскола между еврозоной и странами, не входящими в еврозону (включая Великобританию). Фактически, главная забота Германии часто заключалась в защите своих собственных интересов и интересов других стран-кредиторов Северной Европы. Брексит, однако, восстановил порядок, существовавший до 1990 года, когда Франция находилась в центре.

Кроме того, торговые разногласия, переход на «зелёную» энергетику, так называемая Четвёртая промышленная революция и растущая геополитическая напряжённость — всё это грозит подорвать германскую модель роста, основанную на экспорте. Фактически, в 2019 году немецкая экономика может столкнуться с рецессией на фоне сокращения инвестиций и экспорта промышленных товаров.

Немецкая промышленность сталкивается с многочисленными проблемами, в дополнение к продолжающемуся скандалу вокруг дизельных выбросов. Рост числа электромобилей и автономных транспортных средств, расширение услуг каршеринга, работа с крупными базами данных и 3D-печать серьёзно подорвут экономику, конкурентное преимущество которой заключается в высококачественном изготовлении и точном машиностроении.

Для Германии дела обстоят ещё хуже, когда речь заходит о жёсткой власти. Сегодня на членов ЕС, обладающих сильным военным потенциалом, возлагаются большие надежды, на фоне внешнеполитических действий России и растущих сомнений в приверженности президента США Дональда Трампа коллективной европейской (и, следовательно, немецкой) безопасности. Это особенно верно в отношении Франции, которая обладает эффективными обычными и ядерными силами и имеет более выгодное стратегическое положение, поскольку от России её дополнительно отделяют Германия и Польша.

В контексте ЕС каждый из перечисленных факторов представляет собой важное изменение, сочетание которых может вызвать преобразующий эффект. Теперь Франция может превратиться в точку опоры, от которой будет зависеть процесс интеграции в ЕС, также как и любое будущее геополитическое или экономическое возрождение европейского блока. В настоящее время французское правительство ищет способы урегулировать свои внутренние проблемы, связанные с интеграцией в еврозоне, климатической политикой и обузданием власти технологических гигантов США.

Читайте также: Foreign Policy: Эрдоган элегантно обвел США вокруг пальца?

Кроме того, страна занимает промежуточное положение между «основными» кредиторами (особенно из Германии и Нидерландов), требующими большей корректировки бюджета, проведение реформ и погашение задолженностей, и должниками (Португалия, Италия, Греция и Испания), которые выступают за бюджетные трансферты. Это означает, что Франция занимает центральное место в банковской сфере, на рынках капитала и в других «союзах» с точки зрения реформирования еврозоны.

Наконец, у Франции нет огромного профицита торгового баланса с остальным миром. Таким образом, в мире, в котором бушуют торговых войн и возводятся инвестиционные барьеры, а рыночные силы подчинены власти правительств, Франция лучше может защитить свои интересы и интересы ЕС, чем Германия.

В рамках сегодняшнего нового европейского порядка, когда Россия поднимается, Германия начинает сходить с дистанции, США потенциально могут выйти из игры, а Великобритания мучительно приближается к Брекситу, — Франция начинает восходить. Учитывая то, что мир находится в состоянии стремительных перемен, последнее событие должно стать хорошей новостью для еврозоны с точки зрения стабильности и сплочённости, а, следовательно, для ЕС и мира в целом.