После аншлюса Австрии Германией в Праге поняли, что нормализация отношений с Берлином была кажущейся и временной. Политика Парижа и Лондона в испанском и австрийском вопросах не могла не настораживать. Стабильность должны были поддерживать многочисленные союзы Чехословакии (ЧСР). Но чем сложнее система, тем она менее надежна. В области международных отношений это правило тоже работает.

Иван Шилов ИА REGNUM
Испания. Республиканцы, захваченные в плен франкистами

Тем временем ЧСР обратилась за помощью к своим союзникам по Малой Антанте. Еще в июне 1936 года на конференции начальников генеральных штабов стран, входивших в этот союз, было зафиксирована готовность Румынии сотрудничать с СССР, если он выступит вместе с Францией. Положение Бухареста было особенно щекотливым. С одной стороны, здесь начиная уже с 1934 года начали понимать, что если Германия вместе с Польшей, а возможно, и Венгрией разделит Чехословакию, затем может настать и черед Румынии, у которой также были территориальные проблемы в Добрудже с Болгарией и в Трансильвании с Венгрией.

Весьма сложными оставались и советско-румынские отношения. Наряду с золотом Бессарабия была одной из самых болезненных пунктов диалога между Бухарестом и Москвой. Советско-румынская граница оставалась весьма неспокойной. Здесь нередки были столкновения с применением оружия, инициатором выступала румынская сторона. В 1936—1937 гг. наметился рост количества переходов на советскую территорию жителей оккупированной Бессарабии. Бухарест также был недоволен Москвой. Советское правительство отказывалось возвращать вывезенный в 1916 году в Россию на сохранение золотой запас королевства. В марте 1938 года во время австрийского кризиса Румыния провела частичную мобилизацию своих войск на западной границе. После этого, как оказалось впоследствии, преждевременного решения Бухарест предпочитал уже не торопиться.

Румынские солдаты

4−5 мая прошло заседание Постоянного совета Малой Антанты в румынском курорте Синайя. Представители Югославии и Румынии рекомендовали Праге пойти на уступки Германии. Союзные обязательства Белград и Бухарест готовы были признать только в случае выступления Венгрии. Результатом этой встречи стало усиление внешнеполитической изоляции Чехословакии и укрепление польско-румынского союза. Бенеш предпочел истолковать результаты встречи в Синайе как успех. 18 мая он сообщил представителю СССР, что Малая Антанта гарантировала Праге поддержку на случай выступления Венгрии. Президент явно лукавил. Между тем Германия также не собиралась упускать этих союзников ЧСР из виду. Практически все без исключения балканские правительства пытались проводить политику модернизации своей экономики, и все эти попытки следует назвать неудачными. Огромную роль в этих неудачах сыграл кризис 1929 года. Одним из его проявлений в регионе стали ценовые ножницы между низкой стоимостью сырья и высокой — промышленных изделий.

К началу 1930-х годов стало ясно, что местные программы индустриализации провалились, что привело к росту экономической зависимости балканских стран от торговли с Германией, Австрией и Чехословакией. Германия в этом списке лидировала. В 1933—1937 гг. резко вырос товарооборот между Румынией и Германией. В 1937 году он достиг 300 млн марок. 9 декабря 1937 года был подписан германо-румынский договор о поставках оружия в обмен на нефтепродукты. В 1938 году резко увеличилось финансовое и экономическое влияние Берлина в Румынии и Югославии. Только за первую половину 1938 года было организовано 10 германо-югославских кампаний с капиталом в 500 млн динаров. Уже в 1930 году 57,7% всего экспорта Югославии направлялось в Германию, Австрию и Италию. В 1936 году Германия прочно заняла первое место в списке внешнеэкономических партнеров королевства — 36% экспорта и 32,5% импорта. После аншлюса эти показатели выросли до 42% и 39,5%.

7 мая 1938 года Галифакс уполномочил британского посланника в Чехословакии Бэзила Ньютона довести до сведения министра иностранных дел ЧСР Камила Крофты, что общественное мнение Британии не потерпит ставок, проигрыш в которых приведет к войне. 10 мая советский полпред сообщал в Москву о том, что британский и французский натиск на чехословацкое правительство постоянно усиливается. От Града требовали уступок. По сообщениям главы французского МИД Жоржа Боннэ, французы ожидали, что такое же давление окажет на Генлейна Берлин. Верили в это в Париже или нет, но точной была другая информация, которой глава МИД Республики поделился с Литвиновым — ни Варшава, ни Бухарест не собираются пропускать советские войска через свою территорию.

12 мая в Лондон по приглашению лорда Ноэля Бекстона прибыл Конрад Генлейн. Генлейн приезжал в столицу Великобритании уже не в первый раз. Во время предыдущего визита весной 1937 года он встречался только с журналистами — политическими публицистами в Чатам-Хаус (The Royal Institute of International Affairs). Тогда Генлейн называл себя лояльным гражданином ЧСР, который заботится о перспективах немецкого меньшинства республики, на британцев это производило весьма положительное впечатление. В мае 1938 года Генлейн был уже «маленьким фюрером» судетских немцев, его встречали как второго Гарибальди или Кошута — он был лидером освободительного движения. Чехословацкий посланник в Великобритании Ян Масарик энергично протестовал против встреч с этим гостем, и его не принял ни один из членов правительства.

Конрад Генлейн, глава судето-немецкой партии

Тем не менее визит был весьма продуктивным. Лорд Бекстон был лейбористом и пацифистом, знатоком Балкан, он организовал встречи Генлейна с видными британскими политиками. Особо важной частью встреч было общение с политическими консультантами Чемберлена, а также с главными редакторами «Таймс» и «Обсервер», предоставившими чехо-немецкому политическому деятелю возможность выступить на страницах своих газет. Среди тех, с кем встречался Генлейн, были и противники уступок Берлину — Антони Иден, Уинстон Черчилль, лидер Либеральной партии, близкий соратник Черчилля Арчибальд Синклер, Роберт Ванситарт. Генлейн убеждал их, что Карлсбадская программа — не ультиматум Праге, а программа для переговоров с ней. Он тщательно изображал из себя лояльного чехословацкого гражданина, в частности — посетил именно чехословацкого посланника, а не немецкого посла, и настаивал на том, что осуществление предложений его партии — возможность избежать войны.

В ходе доверительных бесед лидер судетских немцев изложил свое видение ситуации. В центре этой картины, разумеется, находилось то, что в Лондоне приняли с пониманием — борьба с красной опасностью. Формально Генлейн действовал самостоятельно, без связи с Берлином. Карлсбадская программа вызвала в Англии отрицательную реакцию, необходимо было смягчить этот эффект. Британская сторона точно и ясно дала понять, что необходимо избежать силового решения проблемы, который неизбежно приведет к войне. Визит в целом был продуктивным. Чтобы в Праге ни у кого не осталось иллюзий относительно характера случившегося, 16 мая глава Форейн офис сообщил посланнику в ЧСР, что именно он, лорд Галифакс, организовал эту поездку Генлейна.

А чешские политики так и не хотели понять того, что происходит. 18 мая Бенеш в беседе с Ньютоном изображал верность принципам периода Версаля:

«Отношения Чехословакии с Россией всегда были и будут второстепенным фактором, зависящим от позиции Франции и Англии… Если Западная Европа потеряет интерес к России, Чехословакия также утратит к ней интерес».
Бенеш

Очевидно, Бенеш так и не смог догадаться, что Париж, и, что гораздо важнее — Лондон, потеряли интерес к Чехословакии. Ньютон в переписке с Чемберленом называл эту страну «искусственным созданием, не имеющим настоящих корней в прошлом». Вслед за немцами активизировались и поляки в Тешине. 18 мая Прага вынуждена была согласиться с тем, чтобы польская община в этом районе пользовалось теми же правами, что и немецкая в Судетах. Одновременно с этим, опасаясь того, что Румыния пропустит советские войска в Чехословакию, Польша начала концентрацию армии на своей румынской границе. В случае согласия Бухареста на проход РККА её линия снабжения оказывалась под угрозой.

Обстановка на чехословацко-германской границе также была напряженной. Получив информацию о том, что со стороны Саксонии группируются значительные силы вермахта, 21 мая Прага вынуждена была приступить к частичной мобилизации. Перехват телефонных разговоров генлейновцев и данные разведки свидетельствовали о том, что готовится выступление, в которое могут вмешаться не менее 10 дивизий вермахта. Сценарий был известен — волнения во время выборов должны были перерасти в столкновения с кровопролитием, после чего немецкое население могло обратиться в Берлин с просьбой о защите. Чехословацкие военные предлагали призвать пять возрастов запаса, но столкнулись с сопротивлением в правительстве. В течение пятичасовой дискуссии генералу Крейчи, срочно прибывшему в столицу с охоты, удалось добиться согласия на призыв одного возраста для армии и нескольких для технических частей.

Чехословацкие солдаты готовятся к отражению атаки

Гитлер был в ярости. В ответ он приказал привести вермахт в боевую готовность и начать строительство укреплений на западной границе. За 1,5 года планировалось завершить гигантское строительство. При этом он вовсе не хотел рисковать войной и вынужден был остановиться на время. Разумеется, менее воинственной стала и германская пропаганда — немецкие газеты уже не угрожали, а призывали к принципам гуманизма и защите мирных немцев от «чешских банд». С другой стороны, развитие кризиса явно испугало Чемберлена. Уже 25 мая Галифакс встретился с чехословацким посланником Масариком и заявил ему, что введение в Судетах автономии по образцу Швейцарии будет самой малой ценой, которую, как ожидается, заплатит Чехословакия. Глава МИД убеждал дипломата, что Праге нет смысла полагаться на союзы с Францией и СССР, а лучше выбрать нейтралитет. Поддержка Лондона настраивала Берлин на положительный лад. С 30 мая резко увеличилась организационная и финансовая помощь партии Генлейна из Германии.

Тем временем Литвинов начал понимать, что проблема коридора в Чехословакию не может быть решена исключительно силами СССР. 25 мая он сообщил об этом советскому полпреду в Праге. Особенно удивляла позиция союзной Праге Румынии. В конце 1937 года Кароль II лично заверил генерала Гамелена, что Румыния пропустит советские войска через свою территорию. Через несколько месяцев всё поменялось. Румыния находилась в глубочайшем политическом кризисе. В 1930—1940 годах здесь сменилось 25 глав правительства и произошло 390 перемещений министров. Парламентские выборы в декабре 1937 года в очередной раз доказали невозможность формирования правительства на основе парламентского большинства. Ни одна из 13 партий и 53 мелких политических группировок не набрала большинства, формирование коалиции также исключалось. В результате 29 декабря 1937 г. монарх решил сформировать правительство во главе с Октавианом Гогой, лидером ультраправой национал-христианской партии, получившей 1/10 голосов. Его союзником стал другой тяготеющий к фашистам политик — Александр Куза. Уже 1 января 1938 года Гога в поздравительной телеграмме Гитлеру заявил о своей «непоколебимой решимости поддерживать хорошие и сердечные отношения с Германией».

Уже 10 февраля 1938 г. кабинет Гоги-Кузы был распущен, и Кароль II сформировал «личное правительство» во главе с матриархом Мироном Кристей. Король не нуждался в кандидатах в диктаторы, он хотел установить режим личной власти. Конституция 1923 года была отменена, 21 февраля был опубликован проект новой, а уже 24 февраля она была принята на референдуме. Вся полнота власти переходила к монарху. За нее проголосовали 4 283 395 чел., против — всего 5 413. В мае 1938 года был организован процесс над лидерами «Железной гвардии». Кодряну и его сторонники получили по 10 лет каторжных работ.

Кароль II

Идя по пути создания фашистской диктатуры в Румынии, её монарх вовсе не хотел тесно связать себя с одной из противостоящих друг другу в Европе сил. Тем более при весьма непрочном контроле над всё более радикализирующимися румынскими политиками. В этой обстановке Кароль II опасался сделать неверный выбор и постоянно колебался. Максимумом уступок Бухареста относительно возможной помощи Чехословакии было разрешение на пролет 40 самолетов СБ-2, купленных Прагой в Советском Союзе, но не советской авиации. 4 апреля 1938 года эти самолеты совершили перелет из Киева в Ужгород. С другой стороны, в мае 1938 года на запрос, сделанный Францией в Бухаресте о пропуске советских войск, последовал отказ. 30 мая Румыния формально известила об этом решении своего союзника Прагу. К лету Бухарест уже постоянно игнорировал приглашения принять участие в переговорах об организации даже воздушного моста из Москвы в Прагу.

1 июня в городке Хеб (нем. — Эгер) на чехословацко-германской границе произошел инцидент, в результате которого в местной пивной получили легкие ранения два немца. Это незначительное происшествие немедленно вызвало новый всплеск античешской пропаганды в прессе Германии. Риббентроп отреагировал на новости из Судет новыми угрозами. В беседе с британским послом он заявил, что в случае войны будут уничтожены все чехи, включая женщин и детей. Несмотря на такие заявления, Германия не была уверена в успехе своих действий и вынуждена была отложить реализацию своего судетского проекта. Берлин возлагал надежды на миролюбие Парижа и Лондона и не ошибся в своих ожиданиях. Франция и Англия даже и не думали сдерживать Гитлера. Они давали ему дружеские советы. Немецкий посол в Англии сообщал в МИД, что влиятельный английский политик просил передать в Берлин следующую рекомендацию: «Не стреляйте в Чехословакию, душите её». Впрочем, добрые друзья и сами не сидели без действий. Ближайшие пять месяцев британский и французский послы в ЧСР делали всё от них зависевшее, чтобы склонить Бенеша к уступкам.

Тем временем Испанская Республика несла одно поражение за другим. В марте-апреле 1938 года франкисты прорвали Восточный фронт Республики, к апрелю вышли к побережью Средиземного моря, захватив Арагон, часть Каталонии и испанского Леванта. Республиканская территория была рассечена на две части. Это был переломный момент в гражданской войне. Восточная армия Республики потеряла до 30% личного состава, около 100 тыс. винтовок, 3 тыс. пулеметов, до 50 орудий, большое количество автомашин. К 20 июля 1938 года Каталонию и центр Республики разделяло около 200 километров. Республиканцы в последний раз попытались переломить ход войны в свою пользу. По плану их армии должны были последовательно перейти в наступление с рубежей на реках Эбро и Сегре с целью восстановить связь с Каталонией по суше. Для этого были выделены лучшие соединения — XV и V корпуса и 42-я дивизия — всего 7 дивизий, 45 тыс. чел., 224 орудий, 62 танка, 97 бронеавтомобилей, 49 истребителей и 21 бомбардировщик. Подготовка и сосредоточение были проведены в полном секрете, учитывая господство противника в воздухе — у франкистов было около 100 истребителей и 120 бомбардировщиков — все перемещения проводились только ночью.

В ночь с 24 на 25 июня 1938 года республиканцы перешли в контрнаступление. Удар был абсолютно внезапным. Командовал операцией полковник Хуан Модесто. На острие наступления шли отборные части — V корпус — коммунисты генерала Листера, 14-я и 15-я интербригады. Они успешно форсировали реку Эбро и устремились вперед. 25−28 июля республиканцы поставили под контроль свыше 600 квадратных километров. Националисты несли большие потери, но штабы наступавших утратили управление над своими войсками. Началась неразбериха. Ошибку совершил и Мадрид, не поддержавший первый успех резервами. Франко успешно использовал предоставленную ему передышку и стал собирать лучшие свои части отовсюду, где мог. В воздухе с 25 июля господствовала франкистская авиация, штурмовавшая и бомбившая позиции республиканцев и переправы на реке. В ходе воздушных боев франкисты потеряли 117, их противники — 64 самолетов. При материальной поддержке Германии и Италии фашисты преодолели кризис и остановили последнее наступление Республики. 4 августа начались встречные бои, уже 6 августа франкисты перешли в контрнаступление. Начались тяжелейшие встречные и позиционные бои. 8−30 октября наступило затишье, а затем последовал новый и на этот раз успешный контрудар Франко.

Франкисты в окопах

В ночь на 16 ноября республиканцы отошли за Эбро. 12 ноября войска Республики перешли в наступление на реке Сегре, но было уже поздно. Изменить обстановку оно не могло. После 16 ноября Франко перебросил сюда освободившиеся резервы, и 21 ноября республиканцы отошли на исходные позиции. В самый разгар боев на Эбро, 13 июля 1938 года правительство Даладье прочно закрыло границы Франции с Испанией, лишив республиканцев возможность получения помощи добровольцами и оружием. Испанская Республика потерпела поражение в последней попытке переломить ход военных действий в свою пользу. После поражения было принято решение о выводе интернациональных бригад, предложение сделать это было сделано еще летом — потери интернационалистов были велики, боеспособность интербригад понизилась. В бригадах к этому времени оставалось не более 10 тыс. бойцов. В октябре 1938 года Лига Наций отправила в Испанию Международную военную комиссию во главе с бывшим военным министром Финляндии ген. Бруно Яландером. Два его заместителя (британец и француз) и 9 подчиненных (по два шведа, норвежца, британца, а также датчанин, ирландец и иранец) должны были обеспечить идентификацию и контроль над добровольцами. В ответ на их вывод Франко должны были покинуть 10 тыс. итальянских солдат и офицеров.

Правительство Республики не сумело организовать прочного тыла ни на одном из этапов войны. Франко победил не только грубой силой, но и организацией.

«Продовольственное положение Испанской Республики крайне тяжелое, — гласил доклад Сталину 28 августа 1938 г. — Не хватает хлеба, мяса, овощей, сахара, молока. Уже ряд месяцев городское население, особенно в Мадриде, полуголодает; нередки случаи обмороков рабочих у станков вследствие истощения. За последнее время недостаток продовольственного снабжения начинает сказываться и в армии. Увеличивается с каждым днем заболеваемость как среди гражданского населения, так и армии центрального района на почве систематического недоедания».

Дальше становилось только хуже. Франкисты сумели наладить распределение продовольствия и топлива, за колоннами их войск шли грузовики с хлебом, который раздавали голодавшим людям.

28 октября состоялась церемония прощания с воинами интербригад в Барселоне. Они покидали Испанию. «Вы сама история, — обратилась к ним Ибаррури, — вы — легенда!» Добровольцы в большинстве случаев выходили через границу с Францией, где значительная их часть (свыше 6 тыс. чел.) подверглась заключению в фильтрационные лагеря с весьма тяжелым режимом содержания. Республика была обречена, 23 декабря 1938 г. началось наступление на Каталонию. Армия республиканцев рассыпалась под ударами франкистов. Тем не менее Советский Союз продолжал оказывать ей помощь. 12 января 1939 г. в Барселоне был подписан договор о предоставлении Испании займа в 50 млн долларов для текущих закупок в СССР. Остановить наступление националистов не удалось, и 26 января 1939 года войска Ягуэ вошли в Барселону. 10−12 февраля 1939 года франкисты поставили под контроль всю линию границы с Францией. В этой стране укрылось почти 63 тыс. солдат республиканской армии и многочисленные беженцы. Всех их ждали фильтрационные лагеря.