Чистое око – это правильный взгляд на природу вещей

В минувшие выходные, 7 июля, читалось Евангелие от Матфея, глава VI, стихи 22−33:

«Чистое око» — образ довольно емкий. Он означает не промытые глаза, как, впрочем, и не промытые примитивной религиозной идеологией мозги, направляющей, порой, человека в жесткие рамки закона, находясь под опекой которого он может считаться уже «глубоко верующим» или даже «чистым как дитя» по причине доверчивости во всем, что ему говорят. Впрочем, таких мало, ибо закон хоть и хочет изготовить из человека «чистое дитя» и даже рассказывает о том, что по пути исполнения дитя должен случиться на выходе, но, как правило, получается еще один законник. Ибо подобное стремится к подобному. И об этом Христос говорит, что двум господам служить не получится.

Здесь — «Богу и маммоне». И многие, да что многие, все почти, полагают что маммона — это только «богатство», да и не вообще богатство всякое, денюшки там, облигации, перстни драгоценные и недвижимость разного размера. Это у всех и так есть немножко. «Богатство» тут, дескать, имеется в виду такое, при котором о Боге совершенно забывают, и только о богатстве одном и думают. И во сне видят тоже богатство, а не Бога. Однако «маммона» — очень емкое слово. Оно означает, скорее, в принципе весь миропорядок, основанный на получении от всего выгоды. Выгодные отношения, выгодные приобретения, выгодный брак. Выгодная религия, конечно, хоть ныне и не так актуально, но сделали же! Значит, была актуальной.

Закону следует подчиняться, учил Христос (Мф. 17: 25−27), но не следует «служить», ибо «сыны свободны». «Не служить» не имеется в виду избегание государственной службы, а внесение в церковные отношения отношений законнических в ущерб братским. Ибо одно мигом вытесняет другое. Беззаботность, описанная здесь Христом — оставить попечение о еде, одежде, жилье — кажется радикальной, но если правильно понимать сказанное, не прикидываться опечаленным оттого, что «повеления Божии неисполнимы» (естественно исключительно затем, чтобы человек чувствовал свое ничтожество — так учит закон, чему он еще может учить?), то все достаточно понятно. Не в том смысле, что «исполнимо при старании», а просто очевидно. Ибо искать «прежде Царства Божия и правды Его» — это не топтаться по нескольку часов перед аналоем, наяривая кафизмы, а налаживать братские отношения.

Сперва в своем окружении, а после и далее — при которых нужда оставит людей. Заботящийся о других мало заботится о себе. Такие же люди попадаются, не столь и редки, если приглядеться. Да и семейные, родственные отношения крепки лишь на этой основе. «Чистое око» — это правильный взгляд на природу вещей. Нет, это не знание «всех догматов», «исполнение повелений Божиих». Это понимание того, как устроен мир Божий. Не мир сложившийся, не «мир сей» во всем ищущий выгоду, свою «маммону», а то, к чему человеку следует стремиться. Закон ведь настаивает на том, что «чистым» око становится при исполнении «законов Божиих», то есть людских — кривых насквозь — интерпретаций слов Писания. На таких вопросах, как описанная Христом беззаботность во всем, закон претыкается и начинает ныть устами законников, что, к сожалению, законы Божии не исполнимы.

«Но надо стремиться». Так они и «стремятся» налепить побольше еще законов («исполнимых», но тоже «с трудом»), «оцеживать комаров, поглощать верблюдов» (Мф. 23:24) и нагружать людей совершенно невероятными предписаниями, лишь бы удержать в них едва тлеющую религиозность. Продолжать держать око людское во тьме. Но «чистому оку» все это не нужно, оно само видит, что с этим миром не так, и по силе людской находит применение своим талантам.