Раскол Европы: все против всех
Предрекаемая Стивом Бэнноном революция евроскептиков-националистов в Евросоюзе не состоялась. При всей символичности победы партий Ле Пен во Франции, Фараджа в Британии, Сальвини в Италии тем не менее правым не удалось набрать критически значимого количества мест в новом Европарламенте.
Сам американский политтехнолог в этом не разочарован и, будучи на форуме в Казахстане, высказал уверенность, что всё только начинается: «То, что происходит в Европе, это только зачатки, всё самое интересное впереди».
Верно, главные события только впереди, так как 27 мая Европа проснулась с пониманием того, что всеобщее недовольство кризисом разделило их на несколько лагерей. Так, значительно усилились позиции либералов и «зелёных» — ярых противников национал-популизма. А значит, глобалистский консенсус, долгие годы господствовавший в Старом Свете, окончательно разрушен, но ему взамен не достигнуто никакого другого: недовольство европейцев породило только растерянность и раздор. И это главный итог прошедших выборов.
Западная пресса уже предрекает ожесточённые сражения за места в Еврокомиссии, сродни «битве престолов». Так, New York Times анонсирует ужесточение борьбы за будущее направление политики ЕС между европейскими странами и политическими партиями. Процесс принятия решений в Европарламенте, и так крайне неповоротливой структуры, ещё более усложнится.
Всё это чрезвычайно на руку России. Но не потому, что в Европарламенте появится «фракция Путина», как пугают глобалистские СМИ. Как раз блицкрига национал-популистов не произошло: около 150 мандатов ничего принципиально не изменят, да и далеко не факт, что они решат объединиться. Более того, те политтехнологи в Москве, кто делает ставку на правую оппозицию на Западе, сторонники «Трампнаш» и Сальвини, снова переоценили стремление бюргеров к национальному суверенитету, их усталость от неолиберализма.
На самом деле сознание многих европейцев уже настолько переформатировано, что даже усугубляющийся системный кризис, засилье и беспредел мигрантов, усиливающееся расслоение на богатых и плебс не способны заставить население стран Европы расстаться с глобалистскими штампами и по-настоящему встать на путь суверенизации. Правые идеи, даже в мягком звучании (а националисты резко снизили градус риторики в угоду среднестатистическому бюргеру), вызывают у воспитанных на фальшивой толерантности европейцев испуг и отторжение.
И дело не столько в том, что национал-популисты вызывают ассоциации с нацизмом и фашизмом (что, впрочем, с учётом явлений Брейвика и Тарранта не стоит не замечать, так как европейский гуманизм легко сменяется концлагерями), проблема гораздо прозаичнее и в то же время глубже.
Обретение независимости и возвращение к классическому капитализму от экономики услуг подразумевают борьбу и жертвование — говоря языком либералов, необходимость «выхода из зоны комфорта». А этого-то чрезвычайно не хочется. На самом деле жить под крышей Большого брата и получать минимум комфорта от транснациональных корпораций намного удобнее и беззаботнее, чем быть самостоятельным.
Миллионы бюргеров с такой матрицей давно смирились и в принципе не видели необходимости ничего менять. Но вот досада — с конца 2000-х благосостояние их заметно и постоянно уменьшается. Не прошло и десяти лет, как золотая клетка европейца превратилась в металлическую, ржавеющую, да ещё с подселением новых жителей из Азии и Африки.
Собственно, вся нынешняя волна популизма-национализма вызвана именно материальными проблемами, которые вызвали протест белых горожан. Требование суверенитета лишь как приложение и угроза Брюсселю — мол, не можете не кормить, отдайте власть обратно. Но верни Брюссель европейцам, рост благосостояния — и о национальном суверенитете сразу все забудут, за исключением сознательных активистов.
Общество потребления чрезвычайно удобно, так как не требует никаких жертв, забирает самостоятельность в обмен на минимум комфорта. В книге Боба Вудворда «Страх: Трамп в Белом доме» пересказан эпизод (видимо, со слов Бэннона) о том, как финансисты Уолл-стрит убеждали Трампа в ошибочности протекционизма и возвращения рабочих мест. В качестве решающего аргумента были приведены цифры, согласно которым открытие новых производственных линий не вызвало перетока туда американцев: местные жители не захотели менять непыльную работу менеджеров на труд в промышленности.
Вывод глобалистов: незачем открывать производства, раз они не нужны самим гражданам. Но ведь как раз глобалистская элита через медиаобработку населения воспитала человека общества услуг, для которого тяжёлый труд, гарантирующий независимость, менее привлекателен, чем потребление под контролем Большого брата.
Собственно, триумф либералов и зелёных партий, ставших второй силой в Европарламенте, есть радикальное требование европейцев вернуть потребительский рай 90-х, но сделать это красиво, с учётом зелёных технологий. Это, по сути, требование смены в Брюсселе прежней глобалистской команды, которая провалилась, на новую.
Понятно, что всё равно это та же самая евроатлантическая элита, а потому с высокой долей вероятности можно ожидать заключение союза консерваторов с либералами и зелёными. А значит, контроль за Европарламентом в целом останется у глобалистов — национал-популисты составят оппозицию, которая будет регулярно выступать с громкими инициативами. В частности, о снятии санкций с России, что, конечно же, вызовет приступ экстаза у российских экспертов, однако нисколько не повлияет на реальную политику Евросоюза.
Тем не менее раздрай политических сил в Европе продолжит усиливаться. И России необходимо не стесняясь его использовать с выгодой для себя, как в своё время они использовали развал Советского Союза для своей выгоды. Но делать это не однобоко, а учитывая все выше перечисленные факторы.
Не ставить на одну из сил, не впрягаться полностью за тех же националистов (тем более что нет никаких гарантий, что из них не вылупится новый фюрер), а по возможности пытаться работать со всеми — точнее, работать против какого бы то ты ни было нового консенсуса. В этом смысле оправдано даже возвращение России в ПАСЕ — но только не в роли «терпил», а в роли раздражителей, срывающих намечающиеся внутриевропейские договорённости.
России не нужен развал Евросоюза, по крайней мере полный. Но не стоит тешить себя иллюзией, что Москва сможет переформатировать Евросоюз в пророссийский и создать единое пространство от Лиссабона до Владивостока. Нам достаточно, чтобы Брюссель как наднациональная структура ослаб до полной потери управляемости европейцами, и решать двусторонние проблемы отдельно с каждой страной. Но главная задача — не допустить, чтобы англосаксонский капитал создал из Европы новый источник угрозы для России.
Слёзы Терезы Мэй, не сумевшей стать «железной леди», — это символ слабости Британии и всего Старого Света. Вместо неё придёт, по всей вероятности, упоротый Борис Джонсон — и это уже будет хохот сквозь слёзы от бессилия. Однако России не стоит опять спасать тех, кто нас неоднократно хотел уничтожить. Хватит. Достаточно наблюдать со стороны и держать под контролем закат Европы.