Несостоявшаяся война Британской империи против России
18 марта 1885 года отряд генерал-лейтенанта А. В. Комарова разбил отряд афганской армии под предводительством Наиб-Салара у моста Таш-Кепи на речке Кушка. Афганцы претендовали на территории Мервского оазиса, жители которого раньше платили дань эмиру Афганистана, а в 1884 году попросились в русское подданство. При войске Наиб-Салара состояли британские офицеры-инструкторы ввиду того, что Афганистан являлся протекторатом Британии. Это означало то, что вся внешняя политика Кабула была подчинена Лондону. Поражение Наиб-Салара вызвало панику в Кабуле, и Британия, уверенная, что дальше русские пойдут к провинции Герат, а по ней — в Индию, стала готовиться к войне.
Сведения о военных планах англичан и их выполнении поступали от русских военных агентов. Основные сведения шли от военного агента в Лондоне, пост которого занимал генерального штаба подполковник С. С. Бутурлин. Дополнительные сведения о британских силах в Средиземном море шли от военных агентов в Греции и Турции, должности которых занимали генерального штаба подполковник А. П. Протопопов и генерального штаба полковник В. Н. Филиппов соответственно.
Главный театр войны — Афганистан
Общую картину мнений в Англии Бутурлин излагал в донесении от 1\13 марта №18: общественное мнение признаёт правду за Россией, но премьер-министр У. Гладстон ввиду слабости позиций своего кабинета не будет противиться войне, и в своей парламентской речи сказал, что на уступки России Англия не пойдёт. В английской прессе уже пошли рассуждения на тему — будет ли война в ближайшем будущем? Это служило верным признаком того, что властные круги Лондона хотят войны. Тем временем эмир Афганистана дал согласие на вход английских войск в Герат, и англичане послали туда офицеров, дабы построить укрепления у старых крепостей в Герате, причём эти офицеры-инженеры имели при себе деньги для подкупа местных жителей, дабы иметь лояльных к себе разведчиков на спорной территории. Бутурлин запрашивал у Военно-учёного комитета разрешения узнать мнение Англии относительно войны. В случае решимости англичан начать войну с Россией — надлежало занять Герат и объявить Англии войну.
Эта воинственность Бутурлина была продиктована его уверенностью в том, что уступка Англии в разграничении с Афганистаном невозможна, так как она только отсрочила бы войну на 6−9 месяцев, а русские лишились бы своего обаяния в глазах туземцев. В Англии общественное настроение вполне миролюбиво и парламентская речь некоего Морлея выражала сомнение в необходимости расширять владения Афганистана, и он не гарантировал эмиру безопасности его трона.
При этом, Бутурлин писал: «Необходимо помнить, что пресса в Англии далеко не всегда выражает мнение страны и некоторый воинственный задор прессы имеет второстепенное значение».
Сразу после боя на Кушке, в рапорте от 19\31 марта, Бутурлин сообщал, что факт сражения увеличивает шансы войны, но при этом оно может остудить горячие головы в Лондоне, если Россия проявит надлежащую твёрдость, так как победа генерала Комарова подняла престиж России среди туземцев. Одновременно он писал, что вице-король Индии, лорд Дафферин прекратил разоружение полунезависимых княжеств, а эмир Афганистана согласился на встречу с вице-королём. На этой встрече эмиру был вручён почётный меч, и он, подняв его над головой, сказал: «Этим мечом я надеюсь поразить любого врага британского правительства!» Индийские газеты при этом указывали разные цифры, от 18 400 человек при 60 орудиях, до 16 000 человек при 54 орудиях. Он писал, что полки англо-индийской армии были стянуты в индийский военный лагерь Raval Pindi недалеко от границы с Афганистаном, и их число достигло от 16 000 до 18 400 человек при 60 орудиях. Это было более чем ясным сигналом — Британия готовится воевать.
«Одно из двух, — писал Бутурлин, — или Англия ещё желает мира, или показывает только вид миролюбия для выигрыша времени, с целью приготовиться в военном отношении».
При этом отказ России отодвинуть войска назад и победа генерала Комарова над афганцами были восприняты в Англии как признаки силы, и общественное мнение смирилось с произошедшим. Попытки возбудить афганского эмира к реваншу за жертвы дела 18 марта ничем не удались — эмир, несмотря на все свои громкие заявления, предпочитал не обострять ситуацию. Попытки построить укрепления в Герате не оправдались — по сведениям английских офицеров, возведённые укрепления не выдержали бы обстрела из орудий того калибра, который имелся в отряде генерала Комарова, более того, над Симлой (крепость на севере Герата) имелись командующие высоты, с которых было легко обстрелять укрепления и захватить город. Посему англичанам оставалось действовать только своими силами.
Бутурлин сообщал в апреле 1885 года, что европейских войск в Индии всего 61 591 человек, а индусов — 137 885 человек. Он вёл скрупулёзный подсчёт войск, которые могли быть выставлены в поле, вычитая из общей цифры количество волонтёров, которые не могли быть посланы в бой. При этом он писал, что предполагается в случае объявления России войны выставить 3 корпуса в самой метрополии — 2 боевых и один резервный. Однако штабы не были сформированы, не было известно, кто будет командующим, части, предполагавшиеся в состав корпусов, не были сосредоточены в нужных местах. Он объяснял это тем, что командование не желает раньше времени расходовать продовольственные запасы со складов. При этом склады с припасами на 3 месяца уже готовы, идёт активное заготовление транспорта и вьючных материалов, готовятся лошади и верблюды для обозов, и назначено количество английских и туземных батальонов для каждого из 3 корпусов.
Несмотря на все колебания, британский парламент проголосовал за выделение правительству на экстраординарные расходы 1 млн ф. с. В отношении парламентского кредита Бутурлин сообщал, ссылаясь на перлюстрацию секретной корреспонденции из Лондона, что Гладстон тянет ситуацию до выборов осенью, поэтому крупная часть кредита уйдёт на войну в Судане, поэтому на увеличение армии и флота мало что останется.
Россия реагировала немедленно. Ещё по итогам Особого совещания 21 декабря 1884 года предполагалось увеличить численность войск в пограничной с Афганистаном Закаспийской области, и 1 апреля 1885 года императору Александру III был предоставлен доклад начальника Главного штаба генерала от инфантерии Н. Н. Обручева о мобилизации войск в случае войны с Англией, согласно которому следовало призвать 176 421 человека в строй, опираясь на данные Бутурлина о численности англо-индийской армии. Тем временем силы Закаспийской области увеличились на 8 батальонов, 18 сотен казаков, 2 туземные сотни, 22 орудия. В Туркестанском округе уже было 22 батальона, 16 сотен и 62 орудия, и против Афганистана предполагалось выставить отряд в 12 батальонов, 9 сотен и 38 орудий. 8 июля 1885 года помощник начальника главного штаба, генерал-майор А. Н. Куропаткин предоставил Обручеву план наступательной операции против Афганистана и Индии. Основой наступавших войск должны были стать Мургабский и Серахский отряды Комарова, которые должны были идти на Герат, а вспомогательные удары по Афганистану наносили Чарвилайетский и Промежуточный отряды. Целью войны виделось занятие провинций Герат и Чар-Вилайет, городов Кандагара и Кабула, и запереть проходы через горный хребет Гиндукуш. После оккупации Афганистана предполагалось вторгнуться в Индию. К записке прилагался план штурма крепости Герат инженер-полковника Е. Г. Воронца.
При этом Обручев и Куропаткин считали саму войну предприятием невыгодным и занятие Герата — бесполезным мероприятием, ибо Россия рисковала получить в Афганистане второй Кавказ — то есть увязнуть в бесконечных боях с горцами. Стоит отметить то, что они, по сути, предвидели будущий Афганистан для советской армии 1979−1989 гг. Когда заняв все ключевые пункты, армия увязла в контрпартизанской войне с горцами, выматывавшей армию и страну…
На Особых совещаниях 1885 года царила напряжённая атмосфера — управляющий морским министерством адмирал А. И. Шестаков писал в дневниках, что император Александр III был склонен к объявлению войны Англии, чтобы не пострадал престиж России. Несмотря на то, что Балтийский и Черноморский флоты были приведены в боевую готовность, адмирал смог отговорить императора от рискованного решения. Судя по настроению других военных (в частности Обручева), можно предположить, что император остался в одиночестве со своим желанием войны, и вынужден был согласиться со своими советниками.
Лавры Альмы и Балаклавы: планы британского десанта в Средиземном море
Англичане не собирались ограничиваться одним ударом по Туркестану и готовили войска для прорыва в Чёрное море. Ввиду того, что черноморский флот России насчитывал 2 броненосца, 4 лёгких крейсера, 12 минных катеров, а укрепления Севастополя и Батума не считались опасным препятствием, то 16 апреля 1885 года британское Адмиралтейство приняло решение об оккупации Проливов с целью вовлечения Турции в войну с Россией. Пока Средиземноморской эскадре была поставлена задача наблюдения за проливами.
Военный агент в Афинах, полковник А. П. Протопопов сообщал в рапорте от 3 июня за №7, что английская армия в Египте числом в 16−17 000 человек, сосредотачивает свои силы в Нижнем Египте, а именно в городах Каир и Александрия. В Нижнем Египте находилось около 52 батальонов пехоты и 3 батареи, а в Верхнем Египте (Суакили и Донгоне) — 19 батальонов, полк кавалерии, 7 рот сапёров, 6 батарей.
Далее, он чётко писал: «Около половины мая месяца, ввиду возможного разрыва с нами получено было приказание очистить Судан (т.е. Суаким и Донголу) и сосредоточиться в Нижнем Египте».
10 мая в Каир прибыл генерал Уольслей со своим штабом, а вслед в Александрию — гвардейская бригада, одновременно начался вывод войск из Судана в Каир, оставив вдоль Нила лишь 4 батальона, в остальном Египте — индийский контингент. Из этого Протопопов делал вывод, что в результате этих передвижений в распоряжении англичан будет целый корпус из 17 батальонов, 8 эскадронов, 7 батарей, 6 сапёрных рот общей численностью в 12−13 000 человек: «Принимая во внимание, что корпус этот будет сосредоточен на линии Александрия-Каир, а также громадные транспортные средства Англии в Средиземном море, надо полагать, что через 5−6 дней по получении приказания из Лондона корпус этот может быть доставлен к Дарданеллам или даже Константинополю». Из этого чётко следовал вывод — Англия собирается использовать свой египетский контингент в качестве десантной армии в случае войны с Россией, тем паче доставлять войска из Египта к проливам было удобнее, чем с Мальты или Гибралтара.
Далее Протопопов оценивал возможность задержки англичан у пролива Дарданеллы. Оценивая слабость артиллерии и гарнизона Дарданелл, как ничтожных сил для реорганизации и укрепления которых турками не было сделано ничего, Протопопов предполагал, что у Турции и Англии может существовать соглашение, предусматривающее проход британского флота с войсками в Чёрное море.
Более подробные оценки сил турок в проливах содержались в рапорте №9 от 1 апреля 1885 года военного агента в Константинополе, полковника В. Н. Филиппова. Он сообщал, что у Турции слишком мало военных сил. Налицо присутствовало 130 000 человек при 721 орудии, годными было около 40%, остальные представляли, по словам агента, сырой материал. Для этой армии особенно остро ощущался недостаток лошадей и мулов, предназначенных для формирования кавалерии, артиллерии и обоза, отчего недостаток в лошадях не позволял многим частям турецкой армии выступить в поход, ибо в V армейском корпусе было от 25 до 15 годных лошадей на эскадрон! Для обороны Босфора империя могла мобилизовать лишь гарнизон Константинополя,
Проведя анализ обороноспособности Турции, Филиппов делал вывод о влиянии слабости армии на политику империи: «Султан пока в колебании между желанием извлечь выгоду от столкновения России и Англии, но опасением потерь от этого столкновения. Нельзя утверждать, что Турция уступит теперешнему давлению Англии и выступит с ней в союзе… При всей вероятности, Порта ограничится вялыми мерами и даже одним протестом, если английский флот предпримет форсирование проливов». Следовательно, Турция оказывалась в том положении, что реальных сил на отпор Британии или России у неё не было.
Протопопов, в рапорте от 15 августа 1885 года, сообщал о передвижениях британских кораблей в Средиземном море, что эскадра адмирала Хея в составе 4 броненосцев 1 класса, 1 броненосца 2 класса и канонерской лодки оставила Корфу и перешла в греческий архипелаг, а в Дарданеллах находятся крейсер «Арес» и канонерская лодка «Кокетт» под предлогом того, что они находятся в распоряжении сэра Д. Вольера, ведущего переговоры с Портой. В течении июля, средиземноморская эскадра Британии была усилена 2 кораблями — броненосцем 1 класса и корветом, итого в Средиземном море силы Англии насчитывали 23 судна. При этом Турция отреагировала постановками мин в проливе Дарданеллы.
Это положение Турции отражала американская карикатура из журнала «Puck» от 22 апреля 1885 года. На ней был изображён перепуганный индюк в турецкой феске, шароварах и жилетке, а ему на плечи клали лапы лев в английском мундире и медведь в русском, и подпись под рисунком гласила: «Россия и Англия, вместе: будь моим союзником или я задам тебе самую большую взбучку за всю твою жизнь!»
Однако турецкий султан Абдул-Гамид II после поражения Османской империи в войне с Россией 1877−1878 годов, когда турок поддерживала Англия, относился к Англии с осторожностью и неприязнью. Посему он предъявил условие, что проливы будут открыты лишь в случае очищения Египта от англичан, оккупировавших его в 1882 году. Лондон не пошёл на такие уступки, и ввиду недосягаемости Чёрного моря, и ввиду неприступности Кронштадта и Свеаборга на Балтике для атаки англичане отказались как от идеи морской войны в Европе, так и от высадки десанта на черноморском побережье.
При этом Россия с 1878 года, памятуя появление британских броненосцев вице-адмирала Дж. Хорнби у Константинополя, планировала морским десантом захватить пролив Босфор, создать там укрепления, чтобы не пустить потенциального врага в Чёрное море. Для сего в Одесском военном округе проходила активная подготовка войск, проводились учения по отработке десантирования, создавались минные и артиллерийские запасы для защиты Босфора в случае его успешного захвата.
Тихоокеанское эхо Кушки
В июне 1885 года Британия сделала попытку также ударить по России на Дальнем Востоке. Для этого требовалась база, откуда могли быть отправлены корабли и десант, угольная станция, и снабжение провиантом и боеприпасами. Гонконг для подготовки удара по Дальнему Востоку не подходил совершенно, так как был слишком далеко, поэтому было решено занять пункт поближе. 2 апреля 1885 г. командующему английской эскадрой в Китае вице-адмиралу У. Доуэллу был дан приказ занять остров Гамильтон и подготовить на нём военно-морскую базу.
На следующий день адмирал телеграфировал: «Agamemnon, Pegasus и Firebrand немедленно отправлены в Порт Гамильтон для занятия бухты. Флаг до получения дальнейших приказаний не поднимать, если не зайдут российские военные корабли».
30 апреля он телеграфировал, что флаг Великобритании поднят на острове, бухта минируется и проводятся другие мероприятия по приведению острова в обороноспособное состояние. Британские стратеги полагали, что совместный удар британского флота и китайской армии с востока на Владивосток, Николаевск, Посьет, Хабаровск и Петропавловск-Камчатский будут достаточно болезненным ударом по России.
23 апреля\5 мая Бутурлин из Лондона сообщал о том, что английский флот занял остров Гамильтон в Корейском проливе, и, если верить газетам, цель его занятия не оставляет сомнений. В другом рапорте от 1\13 мая он писал, что на днях встретился с секретарём японской миссии, и тот в частной беседе высказывал, что пребывание англичан на Гамильтоне невыгодно и России, и Японии, а Китай не имел никакого права соглашаться с англичанами, так как Корея есть страна независимая. Попытки добиться от правительства каких-либо справок в отношении острова не имели успеха, так как ответ был один: у России с Англией нет договорённостей касаемо острова Гамильтон. При этом в газетах появлялись сообщения, что оттуда и до ближайшей якорной стоянки проложен телеграфный кабель, а сам остров укреплён. На Дальнем Востке Британии противостояли лишь 2-я Восточно-Сибирская стрелковая бригада, 2-я Уссурийская конная сотня, 3-я горная и 4-я батареи Восточно-Сибирской артиллерийской бригады. Во Владивостоке же находились 1-й Восточно-Сибирский линейный батальон, Владивостокская крепостная артиллерийская рота и Восточно-Сибирская саперная рота. Однако Россия и Китай смогли договориться о том, чтобы англичане ушли оттуда, и 15\27 февраля 1887 года англичане вывели свои корабли с острова.
Любопытно также рассказать о сведениях, которые поступали в министерство иностранных дел весной-осенью 1885 года из тихоокеанской колонии Британии — Австралии. Информатором выступал русский путешественник и ученый Н. М. Миклухо-Маклай. Путешественник сообщал о том, что белое население Австралии захлестнула волна антирусского шовинизма, которая доходила до того, что случайного прохожего приняли за русского и избили.
Миклухо-Маклай сообщал: «Что мне кажется особенно страшным, так это опасение в Австралии в случае войны с Россией высадки русских в Австралии, о чём судили да рядили разные колониальные газеты».
Эти настроения приняли характер конкретных приготовлений к войне с Россией: входы в гавани были перекрыты торпедами, почтовые пароходы были наняты для обращения их в крейсера на случай войны. Начальник Австралийской Станции, контр-адмирал Дж. Трайон принялся оборудовать угольные склады для крейсерских стоянок, а порты Сиднея, Мельбурна, Аделаиды были укреплены артиллерийскими батареями. Стоит отметить то, что колония готовилась исключительно к обороне, укрепляя побережье и готовясь к крейсерской войне. Впрочем, автор публикации отмечал непрофессионализм и дилетантизм Миклухо-Маклая, сделав вывод о неудовлетворительности его сведений для морского ведомства.
Адмирал И. А. Шестаков писал в своём дневнике, что крейсерство на Тихом океане в случае войны с Британией — это предприятие весьма ненадёжное: «Эффективность крейсерства, так как: «Во-первых, у нас нет обеспеченных убежищ для пополнения запасов и исправлений; а между тем они необходимы, и блестящий успех «Алабамы» объясняется в значительной степени именно тем, что вследствие дружественного расположения Англии и Франции, она легко находила такие убежища. Мы же ни в ком не встретим сочувствия, потому что крейсерская война с Англией косвенно отзовется на всех морских державах … Снабжение же в океане — слишком ненадежно. Во-вторых, самые крейсеры наши не таковы, как бы следовало. Для успеха в крейсерской войне качество важнее количества, а у нас хороший крейсер только один, «Владимир Мономах», и может быть удастся выслать другой, «Дмитрий Донской», все же остальные слабы и годятся более для действия против парусников, нежели против быстроходных грузовых пароходов и тем более против почтовых, захват которых всего более важен».
Это демонстрировало то, что Россия весьма слаба на Дальнем Востоке, тихоокеанские окраины империи оказались, по сути, беззащитными, несмотря на мощь и усиление западных и южных границ.
Последствия
Несмотря на активную подготовку обеих сторон к войне, в Петербурге на Особых совещаниях 19 и 30 апреля в присутствии императора было решено пойти на переговоры с Англией по поводу русско-афганской границы. В итоге, 29 августа 1885 года в Лондоне был подписан протокол о русско-афганском разграничении, согласно которому Мервский и Пендинские оазисы оставались за Россией.
Россия сделала выводы из этой угрозы в дни Мервского кризиса. Осенью 1885 года на имя императора была представлена докладная записка Н. Н. Обручева о планах обороны страны. Основными противниками виделись Германия и Австрия, но прежде всего было необходимо захватить пролив Босфор, ибо по Обручеву: «Только за Босфор и Карпатскую Русь следует лить русскую кровь». После чего началась активнейшая подготовка к десантной экспедиции на Босфор, дабы противостоять Англии и Турции.
Непосредственными действиями стало увеличение войск в Приамурском военном округе, с 14 489 чел. в 1885 году, до 21 687 чел. в 1886 г., а в 1888 войска округа насчитывали 24 760 человек. 8 мая 1888 года Особое совещание, созванное Александром III, приняло решение о противодействиях попыткам любой другой державы превратить Корею в орудие антирусской политики. 10 мая 1888 года во Владивостоке начала работу комиссия по рассмотрению сценария совместного действия британского и китайского флотов под руководством капитана 1 ранга С. О. Макарова. Для противостояния Англии в Тихом океане необходимо было развязать крейсерскую войну от Австралии до Канады, но возможностей это сделать у России не было ввиду отсутствия флота и его баз в Тихом океане. Кризис показал беззащитное состояние тихоокеанского побережья империи и необходимость держать там сильные сухопутные и военно-морские силы, а также контролировать политику дальневосточных стран.
Как показывают донесения разведки за 1885 год, Британия собиралась действовать со всех сторон — ударить со стороны Средиземного моря через проливы, готовила к походу англо-индийскую армию и также готовила демонстрацию на Тихом океане. То есть южные и дальневосточные границы России находились под угрозой британского вторжения весной-осенью 1885 года. Эти нападения диктовались якобы существовавшей «русской угрозой», воплотившейся в аннексии Мерва, и дабы защитить свои коммуникации и колонии (торговые пути через Средиземноморье, Индию и Австралию) англичане были готовы ударить по России первыми. Противостояние двух империй охватило весь азиатский материк — от Турции до Дальнего Востока.
Сделанные Россией выводы о необходимости усиления Черноморского флота и Дальнего Востока привели к активной подготовке десанта на Босфор и наращиванию сил на Дальнем Востоке. В будущем это приведёт к тому, что 1896 году придётся выбирать между Босфором и Порт-Артуром. Петербург выбрал Порт-Артур… Однако, 1885 год показал и Петербургу, и Лондону то, что по спорным вопросам возможно мирно договориться без ущерба для репутации. Именно там были заложены основы сначала для англо-русского соглашения о разделе сфер влияния в Азии в 1907 году, а потом — и военного союза 1914 года.