Афганистан и Иран в политике СССР

Южное направление оставалось весьма сложной составляющей внешней политики Советского Союза. Исключением была Турецкая республика, отношения Москвы и Анкары в 1920—1930-е годы были достаточно близкими и почти союзными, чего никак нельзя сказать о Тегеране и Кабуле.

Афганистан был весьма проблемным соседом для СССР. С одной стороны, правящий эмир Аманулла-хан проводил реформы, которые должны были направить страну по западному пути развития, с другой стороны — находился в достаточно традиционном для правителя этой страны противостоянии с Англией. В последнем эмир получал поддержку от Советского правительства. С другой стороны, обещанные субсидии не выплачивались полностью, а в Афганистане осели бежавшие из Средней Азии местные противники Советской власти. Фактически пограничные территории стали базой басмаческого движения против СССР.

Особое внимание эмир уделял армии. Формально к 1929 году она состояла из 8 дивизий, две из которых дислоцировались в районе Кабула и выглядели как вполне современный армейский корпус. Эти успехи имели не только положительные стороны. Попытки реформировать армию под руководством турецких, а образование — под руководством французских советников не были особо успешными, зато вызывали большое недовольство традиционалистов. Стремление эмира ограничить исламские традиции в суде и семейном праве, особенно частичная эмансипация женщин привели к яростной реакции этих последних. Последней каплей терпения мусульманского духовенства стали попытки введения в стране веротерпимости.

Восстания следовали одно за другим. Одним из самых опасных было восстание под руководством Абдуллы по прозвищу «Хромой мулла». Родственники эмира начали критиковать его политику и он стал остранять их от главных постов в стране, в том числе уволен был и троюродный брат правителя Военный министр популярный генерал Мухаммед-Надир-хан. Он отказался возглавить карательную экспедицию против пуштунов, вместе с которыми в 1920 году воевал против англичан и был отправлен послом во Францию. Сторонников эмира-реформатора становилось все меньше. Но в 1925 году «Хромого муллу» удалось разбить. Сам он был схвачен и казнен. Цена победы была весьма велика — для поддержки духовенства и племенных вождей Аманулла вынужден был собрать совет племен — «Лоя Джирга» и отказаться от большей части своих преобразований. Волнения и восстания продолжались, в стране постоянно шли столкновения с правительственными войсками.

Тем не менее монарх был уверен в прочности своего престола. В 1927—1928 годах он предпринял поездку по европейским государствам, которую он начал в британской Индии. Здесь и в Египте (из Бомбея он отправился в Европу морем через Суэц) его встречали как героя борьбы против Англии. Аманулла посетил Италию, Францию, Англию, Германию, Польшу, СССР, Турцию, Иран. Ему удалось заключить рад важных договоров, закреплявших независимое положение Афганистана. По возвращению эмир объявил о новых реформах, в том числе об обязательном ношении европейской одежды и разрешении женщинам не носить паранджу. Себя он провозгласил королем. Режим Амануллы становился все менее и менее популярным, а коррупция и непотизм окружения монарха были дополнительными источниками раздражения простого народа.

С другой стороны, поведение короля, который часто апеллировал к исламской солидарности в борьбе с британским колониализмом, явно не нравилось Лондону. Новое восстание возглавил бывший солдат гвардии эмира Хабибулла, который взял себе имя Бачаи Сакао — «сын водоноса». Бежав из армии, он стал разбойником и быстро сколотил небольшую группу, грабившую караваны. Она и стала ядром его будущей армии. Хабибулла был таджиком. После первых успехов его активно поддержали соплеменники, недовольные засилием пуштунов. Для борьбы с мятежниками эмир в ноябре 1928 года обратился за помощью к СССР. Афганскому правительству было продано 1200 осколочных и 1200 фугасных бомб (в просьбе продать 600 химических бомб было отказано), в Кабуле базировалось 15 самолетов Р-1, 7 из которых можно было использовать. На бомбежку восставших в основном вылетали советские специалисты. 14 декабря 1928 г. армия восставших подошла к Кабулу, начались бои за столицу.

В начале января 1929 г. король заявил о закрытии школ для девочек и о создании специального совета богословов, которые должны будут наблюдать за проведением реформ и без одобрения которых они не будут проводиться, но было уже поздно. 14 января 1929 Аманулла бежал из Кабула, оставив казну и оружие и подписав отречение от престола в пользу своего младшего брата Инаятуллы. Тот продержался на троне три дня. 17 января 1929 года восставшие взяли столицу. Правление победителя не было спокойным. Бывший правитель попытался организовать наступление на Кабул из Кандагара, но 22 апреля 1929 г. потерпел поражение. Положение Хабибуллы укрепилось после того, как совет мулл признал его законным правителем, а борьбу с ним — неугодным Богу делом. Хабибулла активно поддержал басмаческую эмиграцию, которая немедленно активизировала свою подрывную и террористическую деятельность на границах СССР. Весной 1929 года новый эмир собрал совещание руководителей таджикских и узбекских басмачей в Кабуле. Он планировал организовать поход в советскую Среднюю Азию. Бывший эмир Бухары Сеид-Алим-хан, его бывший чиновник курбаши Ибрагим-бек начаали сбор отрядов для похода на «священную Бухару». Духовенство обещало прощение грехов участникам этой борьбы. Впрочем, лидеры басмачей вскоре решили вмешаться в борьбу за власть в Афганистане. Тем не менее активность бандгрупп на границе с Афганистаном явно выросла.

Для борьбы с новым режимом из сторонников Амануллы на территории СССР был создан отряд, получивший 12 станковых и 12 ручных пулеметов, 4 горных орудия и радиостанцию. Артиллеристами, пулеметчиками и радистами были красноармейцы, отрядом под именем Рагиб-бея командовал бывший военный атташе в Афганистане комкор В.М. Примаков и афганский генерал Гулям Наби. 14 апреля 1929 года его отряд перешел советско-афганскую границу и приступил к военным действиям. Уже 22 апреля был взят Мазари-Шериф. Советское руководство считало, что свержение Амануллы было результатом заговора, составленного британцами и было серьезно настроено в пользу бывшего правителя. В последующих боях за удержание города группа «Рагиб-бея» получила поддержку со стороны советской авиации, а далее и частями РККА. Советское руководство при этом рассчитывало на совсем другой сценарий — в Москве надеялись, что группа Примакова после первых успехов начнет обрастать сторонниками Амануллы.

На деле вышло совсем иначе — отношение местного населения было скорее враждебным. Впрочем, действия малочисленного (всего несколько сотен человек) отряда были в целом удачными, так как они испугали правительство Хабибуллы. Эмир направил на север, в Мазари-Шериф лучшие свои части — 2 полка пехоты и 2 эскадрона кавалерии. Это не помогло изгнанному королю на юге страны. 23 мая разбитый Аманулла перешёл границу и с британской Индией и отправился в эмиграцию. После этого пребывание советских войск на севере Афганистана стало бессмысленным и в конце мая они были выведены оттуда. Потери группы были относительно невелики — всего 120 чел. убитыми и ранеными. Афганские добровольцы Гулям Наби тоже ушли на советскую территорию, где были интернированы.

Успехи Хабибуллы и уход группы Примакова явно воодушевили басмачей. Банды по 100, 150, 300 и 400 человек начали прорываться через границу. Для их разгрома в помощь пограничникам стали направляться отряды армии. В июле 1929 года с территории Афганистана в Таджикистан вторглась крупная банда. Набег басмачей был отбит, но за ним последовали другие. Это потребовало усиления охраны границ. Традиционалисты победили в Афганистане. Как казалось многим — окончательно. Они начали борьбу с европейскими порядками — были закрыты светские школы, уничтожались учебники, разгромлены библиотеки и больницы, страна быстро покатилась назад в средневековье, управление перестало даже походить на централизованное, вне Кабула быстро воцарилась анархия. Иностранцы, включая специалистов и дипломатов, начали массовым образом покидать Афганистан. Самым безопасным способом эвакуации был воздушный транспорт.

Тем временем на юге страны после поражения Амануллы началось новое движение против Бачаи-Сакао. Новый правитель оказался гораздо хуже старого. Он не выполнил обещания о снятии недоимок и попытался опираться на свою этническую группу — таджиков. Злоупотребления нового режима и инфляция быстро привели к потере популярности противника реформ. Хабибулла категорически не устраивал пуштунов, считавшихся главным народом Афганистана. Они поддержали своего претендента — вернувшегося из Парижа Мухаммед-Надир-хана. Он получил финансовую поддержку со стороны британских властей. Уже 23 мая 1929 года генерал прибыл в Пешавар. Надир по происхождению принадлежал к двум соперничающим династиям, обе были пуштунского происхождения. Он был героем третьей англо-афганской войны, в правление Амануллы не согласился участвовать в карательных экспедициях против пуштунов. Это делало его чрезвычайно удобной фигурой для объединения пуштунских племен. С их помощью Надир начал борьбу с Хабибуллой, которого провозгласил узурпатором.

Летом 1929 г. в районе Бадахшана активизировался Ибрагим-бек, который начал собирать отряды и готовить базы для вторжения на территорию СССР. Советское командование упредило противника. В июне 1929 года Красная армия провела еще один рейд по пограничным провинциям Афганистана, в ходе которого были разгромлено несколько отрядов басмачей, уничтожено несколько баз, ликвидированы некоторые видные руководители и идеологи бандидского подполья на территории СССР, укрывшиеся в Афганистане. Явно опасаясь повторения удара по Мазари-Шерифу, Хабибулла дал распоряжение о запрете каких-либо действий против Советского Союза. Часть всадников покинула Ибрагим-бека. Тем временем в ходе боев большая часть ополчений эмира покинула его. Казна была пуста, как и кабульские арсеналы. 14 октября 1929 г. Надир вошел в Кабул. Столица была разграблена ополчениями пуштунов, только советское полпредство и иранское посольство избежали разгрома. Эмир-фундаменталист был свергнут. Новым эмиром стал Надир-шах. Бачаи-Сакао пытался бежать, но по был схвачен и 1 ноября повешен вместе с братом и ближайшими соратниками.

Афганистан по-прежнему оставался политически нестабилен, СССР по-прежнему покровительствовал проживавшему в эмиграции в Италии Аманулле-хану, но более необходимости активного вмешательства в афганские дела не было. Почти сразу же после прихода к власти Надир-шаха новый режим был признан советским правительством. Летом 1930 года крупные подразделения басмачей вновь попытались осуществить вторжение на советскую территорию и вновь были разбиты и рассеяны. В апреле 1931 года в Таджикистан вторглась банда Ибрагим-бека численностью в 600−800 чел. Это были лучшие кадры басмачей, но они потерпели поражение. Что особенно важно — в ходе этого набега четко проявилось отсутствие поддержки курбаши со стороны местного населения.

Крестьяне открыто заявляли о своем нежелании реставрации старого строя. Они вступали в отряды «краснопалочников», то есть вооруженных чем попало отрядов самообороны, и активно сотрудничали с пограничниками и представителями партийной, советской власти и армии. О масштабе поддержки можно судить о количестве добровольцев — только весной 1931 года «краснопалочниками» стало более 50 тыс. чел. В отряды басмачей отправлялись представители их родных кишлаков с призывами сдаваться. Эта пропаганда имела успех. В рядах басмачей явно наметились признаки разложения. В конечном итоге все это вместе взятое и предопределило судьбу Ибрагим-бека.Его банда была разгромлена при активном сотрудничестве дехкан. 23 июня 1931 г. сам курбаши вместе с секретарем и охранником был схвачен колхозниками-добровольцами и передан представителям ОГПУ.

24 июня 1931 года сроком на 5 лет в Кабуле Афганистан заключил с Советским Союзом договор о ненападении. Договор оговаривал обязательства договаривающихся сторон не вмешиваться во внутренние дела друг друга. Кроме того, они не должны были поддерживать военные и иные недружественные действия против каждого из участников договора. Надир-шах предпринял ряд мер по уничтожению баз басмачей на севере Афганистана, их лидеры вынуждены были покинуть эту страну. Договор 1931 года был пролонгирован в 1936 году до марта 1946 года. В мае Афганистану был предоставлен свободный транзит для торговли через советскую территорию.

Торговые соглашения были скорее демонстрацией готовности поддерживать добрососедские отношения, экономическое их наполнение было чрезвычайно невелико. Сколько-нибудь заметного значения советско-афганская торговля не имела. Советский экспорт в Афганистан в 1931 году составил 40 159 тыс. рублей, в 1932 г. — 50 792 тыс. руб., после чего стал резко сокращаться, достигнув в 1936 году 12 952 тыс. руб. В 1939 году эти показатели опустились до 7 626 тыс. руб., а в 1940 — до 5 321 тыс. руб. Показатели импорта из Афганистана были еще более скромными. В 1931 году они составили 40 479 тыс. руб., в 1932 г. — 41 061 тыс. руб., после чего также начали сокращаться, достигнув в 1936 году 17 533 тыс. руб., а в 1939 году — 6 289 тыс. руб., немного повысившись в 1940 году до 7 358 тыс. руб.

Несколько более сложными были отношения с Ираном. Советско-иранская граница тянулась на 2500 км., включая 750 км. по морю.26 февраля 1921 года правительство РСФСР пошло на беспрецедентный договор с Персией, отказавшись от прав и преимуществ, приобретенных императорским правительством, начиная с 1813 года. Статья 1 договора, в частности, гласила:

«…Российское Советское Правительство объявляет все трактаты, договоры, конвенции и соглашения, заключенные бывшим царским правительством с Персией и приводившие к умалению прав персидского народа, отменен ними и потерявшими всяческую силу».

Договор предусматривал и отказ от займов, кредитов, владений, шоссейных, железных дорог, пристаней, складов и т.п. в Северном Иране (Ст. 7−10), монопольного права держать военно-морской флот на Каспийском море (Ст. 10). При этом Тегеран обязался не передавать это имущество третьему государству, не допускать во флот на Каспии нежелательных для РСФСР лиц, следовать принципам сотрудничества с северным соседом.

Общая сумма только займов, не считая процентов по ним, к 1917 году составила 65,5 млн. руб. золотом. Весьма важными были 5 и 6 статьи договора. По первой из них оба государства обязывались воздерживаться от недружественных действий по отношению к друг другу, не допускать транзита или пребывания вооруженных сил третьих государств на своей территории, а также пребывания групп или лиц,

«…ставящих своей целью борьбу против Персии и России, а также против союзных с последней государств, равным образом не допускать на своей территории вербовку или мобилизацию личного состава в ряды армии или вооруженных сил таковых организаций».

Статья 6 предоставляла право РСФСР на ввод войск на территорию Персии:

«…в случае, если со стороны третьих стран будут иметь место попытки путем вооруженного вмешательства осуществлять на территории Персии захватную политику или превращать территорию Персии в базу для военных выступлений против России, если при этом будет угрожать опасность границам Российской Советской Федеративной Социалистической Республики или союзных ей держав и если Персидское Правительство после предупреждения со стороны Российского Советского Правительства само не окажется в силе отвратить эту опасность, Российское Советское Правительство будет иметь право ввести свои войска на территорию Персии, чтобы, в интересах самообороны, принять необходимые военные меры. По устранении данной опасности Российское Советское Правительство обязуется немедленно вывести свои войска из пределов Персии».

Подобные соглашения, безусловно, были в новинку Ирану, который был разделен на сферы влияния между Великобританией и Россией Петербургской конвенцией 31 августа 1907 года. Готовность придерживаться равноправных отношений в немалой степени способствовала повышению авторитета Советского государства, но Персидская монархия находилась в глубоком кризисе. Дни правящей с конца XVIII века династии Каджаров были сочтены. За власть в стране боролись сторонники конституционализма и диктатуры, республики и монархии, а также вожди племен на местах. Результатом этого был хаос. Усиление влияния Советской России вызвало активизацию Великобритании, опасавшейся развития революции на на подступах к Индии. Среди возможных лидеров контрреволюции внимание на себя обратил бригадный генерал Реза-хан Пехлеви, начинавшей службу в Персидской казачьей бригаде. Он и стал ставленником британской дипломатии в подготовленном и профинансированном через Шахиншахский банк государственном перевороте в феврале 1921 года.

Часть возглавляемой Реза-ханом казачьей дивизии (около 1 тыс. чел.) захватила столицу, какого-либо сопротивления не было. Отряд промаршировал по центральной улице и захватил здания министерств и меджлиса. Правящий Ахмад-шах Каджар был фактически отстранен от власти, большое количество его сторонников подверглось арестам. Реза-хан стал премьер-министром страны. Британское посольство в Тегеране предоставило убежище бывшему премьеру и немедленно заявило о том, что не имеет никакого отношения к перевороту и даже не имело информации о его подготовке.

Глава нового правительства сразу же приступил к созданию новой армии на основе персидских «казаков» и жандармерии, которую в 1911—1915 годах начали создавать шведские инструкторы. В 1922 стали создаваться пять дивизий, численностью по 10 тыс. чел. каждая, которые стали основой новой иранской армии. Центрами дивизионных округов стали Тегеран, Тебриз, Хамадан, Исфаган и Мешхед. Основные центры страны постепенно ставились под контроль. Сельскую местность по-прежнему контролировали племенные ополчения. В городах был введен режим жесткого управления, разрешалось издание только одной — правительственной — газеты «Иран», запрещались собрания под любым поводом, даже в частных домах. 24-летнего шаха и его брата-наследника 44-летний премьер, повидавший жизнь, ни во что не ставил, тем не оставалось ничего лучшего, как жаловаться американскому послу на оскорбления и даже угрозы заковать в кандалы. В 1922 году Ахмад-шах был вынужден уехать во Францию. Новое правительство с помощью военных экспедиций против национальных меньшинств (курдов, луров, тюркских племен) восстановило контроль над территорией страны. Во многом этому помогла финансовая поддержка со стороны Шахиншахского банка (125 тыс. фунтов в апреле 1921 г.) и Англо-Персидской нефтяной кампании (808 тыс. фунтов в декабре 1921 г.). Финансовый кризис был преодолен. Основные проблемы создавали кочевники. Действия нового премьера против них были исключительно жестокими.

В 1923 году удар был нанесен по Северному Азербайджану. В первую очередь мишенью стали шахсеваны. Это были 45 тюркских кочевых племен на юге провинции Азербайджан, в свое время приглашенных сюда Каджарами. Шахсеваны поставляли в армию шахов конное ополчение и за это пользовались целым рядом привилегий. В начале столетия они занимались грабежом местного оседлого населения и практически не подчинялись Тегерану. Массовые расстрелы, изъятие скота, разорение пастбищ, конфискация земель. Массовые расстрелы, изъятие скота, разорение пастбищ — за рядом племен охотились, как за индейцами в Америке, их заставляли подчиняться власти и разоружаться. Часть вождей попала в плен и была публично казнена в Тегеране, часть пожизненно заключена в тюрьму. Власть на окраинах иранского государства была восстановлена. Концентрация иранских войск в районе границы с целью разоружения курдов позволила несколько стабилизировать положение на советско-иранской границе. Тем не менее на ее закавказском участке вплоть до конца 1920-х нередки были перестрелки.

31 октября 1925 года меджлис 80 голосами против 5 при 30 отсутствующих принял решение о низложении династии Каджаров. На улицах столицы проходили оплаченные демонстрации в пользу Реза-хана, впрочем, все иностранные наблюдатели отметили формальное участие в них людей. В тот же день Тегеран покинул наследный принц Мохаммед Хасан-мирза. Он отправился в Багдад, войска Реза-хана начали захват дворцов. Фактически это был очередной государственный переворот. Премьер возглавил Временное правительство, а 10−14 ноября 1925 г. провел в условиях военной диктатуры выборы в Учредительное собрание. 6 декабря Реза-хан открыл его заседания. Присутствовало 248 из 272 избранных депутатов. 10 декабря Собрание провозгласило Реза-хана шахом Персии. 13 декабря он распустил Собрание и уже 16 декабря принял присягу монарха в междлисе.

Шах был готов продемонстрировать возможность диалога с Москвой, он нуждался в улучшении отношений с СССР и явно не желал превратить свою страну в поле поединка между соседями. После разрыва советско-британских отношений летом 1927 г. Тегеран продемонстрировал способность к самостоятельным действиям. 1 октября 1927 года был заключен советско-персидский договор о нейтралитете. Стороны обязались не нападать и воздержаться от ввода войск на территорию друг на друга, придерживаться нейтралитета в случае нападения третьего государства или группы стран (Ст. 2). Оба государства договорились воздерживаться и от враждебной пропаганды Оба государства договорились воздерживаться и от враждебной пропаганды (Ст. 4), а также решать все возникающие между ними проблемы дипломатическим путем (Ст. 5). Договор заключался сроком на три года (Ст. 7).

Одновременно министр иностранных дел Персии Али Голи-хан Ансари и глава НКИД Чичерин обменялись нотами относительно режима торговли, который будет соблюдаться до заключения торгового договора. Он предусматривал квотирование торговли на уровне, исключавшем возможность перекоса в одну из сторон (в 50 млн. руб.). Режим устанавливался на два года. По истечению этого срока, в случае незаключения торгового договора, Персия сохраняла за собой право пересмотра этих условий. Поскольку чеканка персидской серебряной монеты по заказу Тегерана проводилась на Ленинградском монетном дворе, персидский МИД выразил пожелание, что в случае необходимости можно будет повторить заказ. Кроме того, было заключено соглашение о порте Пехлеви [1]. Советская сторона передавала Персии свое имущество и получало заказы на проведение дноуглубительных работ и т.п. Со своей стороны, Тегеран брал на себя обязательство «…не иметь в течение 25 лет среди своих служащих, рабочих и подрядчиков управления порта неперсидских подданных». Реза-шах, вопреки настоятельным советам амекриканского посла не делать этого, 1октября 1927 года передал на 25 лет рыбные концессии на иранской части Каспия советской стороне.

Новый шах уделял больше внимания ближайшим к Тегерану районам, что не могло не сказаться на положении советской границы в Закавказье. Гораздо более тяжелым было положение на среднеазиатском участке. В частности, Туркмения была районом весьма высокой активности басмачей, а граничащие с ней области восточного Ирана контролировались правительством с трудом. Самым крупным курбаши здесь был Джунаид-хан, однако после отражения его вторжения в советские пределы в 1927 году активность басмачей пошла на убыль вплоть до 1931 года, когда в Туркмении началась коллективизация. Во второй половине 1931 года в Иран пришли изгнанные из Афганистана отряды, что также отразилось на количестве пограничных конфликтов. Басмачи получали поддержку от представителей английской разведки, банды доходили до 1,5 тыс. чел. Активная фаза борьбы в песках Туркмении продолжалась до 1934 г.

В 1930 г. персидское правительство выкупило за 200 тыс. фунтов монопольное право на выпуск банкнот у Шахиншахского банка, в 1931 году ввело монополию внешней торговли (она сводилась к торговле правительства лицензиями), кочевники принуждались к оседлой жизни, неиранские народы расселялись небольшими группами среди иранцев и т.п. Реза-шах провел земельную реформу, в 1933 году был основан Тегеранский университет, в 1835 году запретил женщинам носить чадру (запрет не касался женщин старше 40 лет), с другой стороны — он начал жестко преследовать политические партии, его режим все больше стал походить на неограниченную монархию. Самой надежной опорой Реза-шаха стала армия, на содержание которой вместе с полицией и жандармерией уходило до 40−45% государственного бюджета. Например, в 1928—1929 финансовом году на Военное министерство, МВД и жандармов было потрачено 115,406 млн. кранов, в то время как бюджет составил 276,828 млн. кран. На образование было потрачено 13,722 млн. кран. Разумеется, лучше всех снабжалась, вооружалась и обучалась тегеранская дивизия.

Главным источником доходов страны вся более явно становились её нефтяные богатства, в основном сконцентрированные на юге, в районе Персидского залива. В связи с резким ростом нефтедобычи значительно выросло и внимание к Ирану со стороны Лондона. Поиски нефти здесь начались еще в 1890 г., в 1901 г. британский подданный Уилльям Нокс д’Арси получил монополию на её разведку и добычу на 60 лет. Концессия получила его имя. Д’Арси получил право строить нефтепроводы и заниматься любой деятельностью на пространстве свыше 400 тыс. квадратных миль — повсюду, за исключением пяти северных провинций, входивших в русскую зону влияния. За это он должен был выплачивать правительству по 20 тыс. фунтов ежегодно и предоставить ему 10% акций учреждаемой кампании, а также 16% прибыли от продажи нефти. Промышленные запасы нефти были обнаружены и с 1911 г. началась добыча нефти.

С 80 тыс. тонн в 1913 г. и 274 тыс. тонн в 1914 г. к 1921 г. нефтедобыча достигла 1 744 тыс. тонн в 1921 г. и 5 3357 тыс. тонн в 1928 г. В кризисный 1929 год добыча нефти. В кризисный 1929 год добыча нефти сократилась до 4 290 тыс. тонн, но потом вновь начала уверенно расти. В 1930 году она уже превысила предкризисные показатели — 5 461 тыс. тонн, а в 1932 г. составила 6 500 тыс. тонн. Рост продолжился. В связи с резким ростом нефтедобычи значительно выросло и внимание к Ирану со стороны Лондона. Новый шах не мог не считаться с этим. В зоне добычи британские власти добились ограничения местного суда, а в случае забастовок прибегали к защите войск, перебрасываемых из Индии. В условиях кризиса 1929−1933 гг. британская нефтяная кампания попыталась значительно сократить размер концессионных платежей Тегерану. В 1931 году они должны были составить 306,8 тыс. фунтов против 1 437 тыс. в 1929 и 1 288 тыс. в 1930 г. Это вызвало недовольство Тегерана.

Внешней политикой страны руководил министр Двора (с 1925 г.) Абдольхуссейн Теймурташ. В декабре 1932 года, после сложных переговоров с главой британской нефтяной кампании Джоном Кэдменом в Швейцарии, он добился принятия шахом акта о денонсации британской концессии 1901 г. Теймурташ возвращался в Иран через Москву, где представители британской разведки выкрали у него секретные документы, на основе которых он был обвинен в сотрудничестве с советской разведкой. До революции он окончил Николаевскую академию Генерального штаба, что в данных условиях также было свидетельством его русской ориентации. Более всего Лондон беспокоили планы министра привлечь несколько западноевропейских государств к разработке иранской нефти и таким образом ослабить британское влияние. Реза-шах, со своей стороны, не хотел обострять отношения с Англией. В январе 1933 года Теймурташ был арестован по обвинению в получении взятки.

По данным, представленным американцами, он вымогал 850 тыс. долларов для того, чтобы обеспечить им получение рыбных промыслов в Персидском заливе вместо Каспия, за которые министр, по его словам уже получил ту же сумму от СССР. Фактически Тейморташ пытался лавировать между Вашингтоном и Москвой, и ошибся в оценке возможностей этой политики. Министр был осужден в марте того же года на 5 лет, а после того, как в октябре 1933 года находившийся с визитом в Тегеране Карахан попытался заступить за него, тайно удавлен в тюрьме. Вслед за этим последовали аресты племенной верхушки бахтияров, представители которой занимали высокие государственные посты. Некоторые из них выступили в защиту Теймурташа, и в ноябре того же года казнены как предатели. Еще ранее, 30 апреля 1933 года под давлением британцев шах продлил действие расторгнутой концессии до 1993 года. Со своей стороны и британская сторона пошла на уступки — территория концессии должна была значительно сократиться (к 1939 г. на 4/5), а финансовые поступления от неё урегулированы в пользу Тегерана. Отчисления в пользу Ирана в 1933 году выросли до 1 798 700 фунтов, то есть почти на треть. Но все эти уступки на деле были выигрышем для Лондона — доходность концессии значительно выросла. Добыча нефти британцами в Иране выросла с 7 млн. тонн в 1933 г. до 19 млн. тонн в 1938 г., чистая прибыль за эти годы выросла с 2,7 до 6,1 млн.фунтов.

Показатели советско-иранских торговых отношений в абсолютных цифрах были незначительными. В 1929 году советский экспорт в Иран достиг 242 647 тыс. руб., после чего начал постоянно сокращаться. В 1931 году он составил уже 210 096 тыс. руб., в 1936 году — 50 442 млн. руб., в 1939 году он практически сошел на нет — 1 230 тыс. руб. Если в 1933—1934 гг. и 1934−1935 гг. доля СССР в импорте в Иран равнялась 24% и 29,7%, практически уравниваясь с показателями Великобритании (вместе с Индией) — 20,3% и 24,7%, то позже картина изменилась. Импорт из Ирана в 1929 году составил 211 427 тыс. руб., после чего его показатели стали падать, достигнув в 1936 году 72 493 тыс. руб., а в 1939 году они сократились до 2 605 тыс. руб.

Со второй половины 1930-х годов резко обострилось положение на всем протяжении советско-иранской границы. В 1938 году иранская пограничная стража трижды провоцировала вооруженные конфликты. Со второй половины 1938 года резко активизировалась националистическая эмиграция, которая при благосклонном отношении иранских властей начала совершать переходы советской границы в Закавказье, в Средней Азии весьма активными вооруженные контрабандисты. Обстановка была очень непростой, что и определило отношение к правящему шаху в Москве и последующие методы решения иранской проблемы в годы Великой Отечественной войны.

7 июня 1938 года в стране была введена всеобщая воинская повинность. В 1938 году армия состояла из 9 пехотных дивизий, 3 смешанных полков и 2 артиллерийских полка — всего 150 тыс. чел. Расходы на армию выросли с 444 млн. реалов в 1937—1938 гг.(при доходах в 1,6 млрд.) до 574 млн. реалов в 1939—1940 гг.(при доходах в 2,2 млрд.). Армия достигла 350 тыс. чел. в конце 1940 г. Она состояла из 18 пехотных дивизий, 30 кавполков, 3 артбригад, 20 отдельных артполков, 5 танковых батальонов и 4 инженерных полков. Авиация насчитывала 700 самолетов. Армия была вооружена чехословацким и британским оружием. Это были чувствительные цифры. С другой стороны, внутренняя политика шаха привела к его к краху. Как всегда, равноудаленность привела к равноотдаленности, или к полной изоляции. Накануне вторжения Великобритании и СССР в страну в 1941 г. монарх не был популярен и не пользовался поддержкой со стороны какой-либо этнической группы или социальной прослойки. Возможно, поэтому сколько-нибудь значительного сопротивления советским и британским войскам его подданные не оказали.

[1] До 1925 г. — Энзели, совр. Бендер-Энзели