Китай в Мюнхене: какие уроки следует извлечь России

На фоне страстей, бушевавших вокруг «российского вопроса» в Мюнхене, на 55-й международной конференции по безопасности, несколько на второй план, по крайней мере, в отечественных СМИ, отошли другие сюжеты этого представительного международного форума. В частности, выступление главы китайской делегации Ян Цзечи — руководителя Канцелярии ЦК КПК по международным делам или, в более привычной для нас стилистике, международного отдела ЦК.

Несколько слов об этой фигуре, которую очень часто называют «патриархом» китайской дипломатии. И не только ввиду того, что международный отдел ЦК, как мы помним по временам СССР, — инстанция, в неформальном плане более высокая, чем МИД, наделенная в контексте несменяемого лидерства одной правящей партии функцией концептуального управления международной политикой и развитием страны, в то время как МИД занимается текущей дипломатической работой.

Дело в том, что в современной китайской элите очень развита узкая, «направленческая» специализация кадров, и только немногие, помимо, естественно, Си Цзиньпина и Ли Кэцяна, шириной своего охвата выходят за ее рамки. Ян Цзечи наряду, пожалуй, с вице-председателем КНР Ван Цишанем, главой ВСНП Ли Чжаньшу и ключевым зампредом Госсовета Хань Чжэном не только входит в эту когорту, но и находится на острие выработки китайской стратегии на двух важнейших направлениях — американском и российском.

Бывший глава МИД, а до этого посол КНР в США, пользующийся значительным влиянием в Вашингтоне, Ян Цзечи считается одним их архитекторов современных российско-китайских отношений со стороны Пекина. Он регулярно посещает заседания элитарного Валдайского клуба, где неизменно выступает российский президент Владимир Путин, и всякий раз получает у него продолжительные, наполненные содержательным общением аудиенции.

Участники Валдая подчеркивают, что, по их наблюдениям, Ян Цзечи и Путина связывают особые отношения. Это показательно, что российское направление в китайской дипломатии неформально возглавляет профессиональный американист высочайшей квалификации. И что он способен к комплексной оценке всей ситуации в глобальном геополитическом треугольнике Россия — Китай — США (Глава МИД КНР Ван И — специалист по Японии, экс-посол КНР в Токио).

Одновременно именно Ян Цзечи выполняет важнейшие миссии в США, как это произошло в ноябре 2018 года, в канун встречи Си Цзиньпина и Дональда Трампа в Буэнос-Айресе, когда в Вашингтоне прошел второй форум китайско-американского диалога по вопросам внешней политики и безопасности. Характерно, что в то время как Ян Цзечи находился в Вашингтоне, в Пекин прибыл «патриарх» уже американской дипломатии Генри Киссинджер, которого приняли Си Цзиньпин и Ван Цишань, в то время как круг контактов Ян Цзечи в США, хотя и не включил в ноябре Д. Трампа, но прошла его встреча с президентским советником по вопросам национальной безопасности Джоном Болтоном, а с главой госдепа Майклом Помпео и тогдашним министром обороны Джеймсом Мэттисом Ян Цзечи совместно сопредседательствовал на форуме.

О чем говорил китайский «патриарх» в Мюнхене, в выступлении по теме «Содействие международному сотрудничеству, поддержание мультилатерализма и продвижение строительства сообщества с единой судьбой для всего человечества»?

Первое. Четыре основные позиции, представленные в русле заявленной им темы: строительство партнерских отношений на основе взаимного уважения; совместное обеспечение всеобщей безопасности; взаимовыгодное глобальное развитие; постоянное совершенствование глобального управления.

«Мультилатерализм» — суть многосторонность, приверженность многосторонним, коллективным подходам. Если смотреть с этой стороны, то это, во-первых, прямой вызов гегемонии США, ибо Вашингтон к равноправным отношениям не готов и готов будет нескоро.

Во-вторых, это заявка на принуждение США к равноправному диалогу, ибо под формулировкой «совершенствование глобального управления» скрывается система институтов, завязанных на американское лидерство как системный фактор.

Поэтому когда говорят о совершенствовании, имеют в виду перестройку этих институтов, наполнение их новым концептуальным содержанием. При этом Китай применяет к США ту же аргументацию, которую сами США в раннюю постсоветскую эпоху адресовали России. Помните самонадеянный пассаж Билла Клинтона о том, что «мы позволили России быть державой, но империей будет только одна страна — США»?

Аргументы Китая обусловлены изменением глобального баланса сил, который, в свою очередь, Ян Цзечи связывает с российско-китайским взаимодействием. Это очень хорошо видно по его выступлению в Сочи, на Валдайском клубе в октябре прошлого года, где предельно конкретно сформулированы три задачи, с решением которых в Пекине связывают «позитивный импульс международного развития»:

— Китай и Россия как стабилизаторы глобального мира и стабильности на основе целей и принципов Устава ООН и ее ключевой роли в международных делах (здесь вперед выдвинут политический фактор, тесно связанный со стратегическим балансом в сфере вооружений, и приоритет явно отдается российской мощи);

— Китай и Россия как движущая сила роста мировой экономики, противостоящие протекционизму и односторонним подходам США (здесь впереди фактор экономического развития с зеркальным по отношению к военной составляющей лидерством в нашем тандеме Китая в области экономики);

— Китай и Россия как мост для межцивилизационного диалога, инструмент достижения гармонии (социокультурный и, шире, цивилизационный фактор, в рамках которого, с одной стороны, признается паритет вкладов Москвы и Пекина в их сотрудничество, а с другой, обеспечивается альянс традиционных культур, которые противостоят исходящей с Запада пост — или контркультурной унификации).

В-третьих, если вернуться к четырем тезисам выступления Ян Цзечи в Мюнхене. «Равноправного» участия в глобальном управлении сегодня нет, ибо такое равноправие не предполагает доминирующих позиций в глобальных институтах только одной из сторон геополитического треугольника — американской. Представляется, что Китай действует здесь по принципу «капля камень точит». Рано или поздно, но либо Запад поделится долей в этих глобальных институтах, либо, если нет, эти институты начнут приходить в упадок из-за изменения мирового баланса, и появится новая система институтов, которая и будет отождествляться со «справедливым» глобальным управлением.

Чтобы до конца осмыслить эту стратегию, можно вернуться к уже процитированному недавно автором этих строк положению базового доклада в Мюнхене Вольфганга Ишингера: «Стратегическое мышление в Китае все чаще исходит из того, что сверхдержава США пришла в состояние упадка и со временем откажется от своего мирового господства. Компартия считает, что история на стороне Китая, который возьмет верх».

К этому можно добавить «валдайские» наблюдения экс-министра Португалии по европейским делам Бруно Масаеша, почерпнутые из встреч с российскими и китайскими представителями, из которых следует, что сглаживание противоречий с США Пекину обойдется утратой стратегической инициативы, а за ней и перспективы. Китайцы, по его словам, это понимают. Но они (пока!) не уверены, что выбор надо остановить на войне, пусть даже не горячей, а холодной.

Итак, мягкое давление на США с помощью собственной восходящей экономической динамики, прикрытой мощным военно-стратегическим щитом России, которое, однако, не должно переходить красных линий и черт, — такова китайская «генеральная линия». В ней просматривается только один изъян: рубежные переходы от одного порядка к другому всегда скачкообразны, ввиду плавного накопления количественных изменений, приводящих к новому качеству.

Какая-то капля всегда оказывается последней, после чего вода из стакана переливается через его край. Готов ли Пекин к такому быстрому качественному переходу и, что особенно важно, к предшествующему ему крупному международному кризису, в котором, чтобы победить, нельзя отступать, уступать и идти на сомнительные компромиссы, — большой и очень важный вопрос. Дальше увидим, что нельзя утверждать, будто в Пекине на него не ищут ответ.

Второе, что вытекает из содержания мюнхенского доклада Ян Цзечи. «Патриарх» китайской дипломатии подчеркнуто не затрагивает вопросов военно-стратегического баланса, которые он по умолчанию отдает Москве. Но вот что касается экономики, то здесь никаких недомолвок не наблюдается:

«Ян Цзечи заявил, что в настоящее время китайская экономика вступает в новую фазу перехода от быстрого роста к качественному развитию. Китай предоставит миру больше рыночных, инвестиционных возможностей и возможностей для сотрудничества, — читаем в достаточно скупом на информационные подробности материале агентства Синьхуа. — Он отметил, что инициатива «Пояс и путь» — это международный продукт, который Китай предоставляет для содействия международному сотрудничеству, общему развитию, а также является важным путем для строительства сообщества с единой судьбой для всего человечества».

Вряд ли простым совпадением является упоминание «сообщества единой судьбы человечества» и в названии всего выступления, и в ключевом с точки зрения китайской роли в глобальных делах экономическом разделе. Здесь самое время напомнить, что эта идеологическая конструкция, вышедшая из-под пера главного идеолога ЦК КПК, члена Посткома Политбюро ЦК Ван Хунина, теснейшим образом связана с другим базовым конструктом — концепцией социализма с китайской спецификой.

С ее авторством в Пекине любят апеллировать к Дэн Сяопину и его знаменитой формуле «черной и белой кошки», хотя на самом деле в Китае она принадлежит Мао Цзэдуну и его теории «новой демократии». А сам лидер китайской революции позаимствовал эти идеи у позднего В. И. Ленина и у И. В. Сталина, которые в противовес Троцкому с его европейскими и американскими марионеточными императивами выдвинули ее для соединения социализма с национально-освободительным и антиколониальным движением.

Китайская революция 1949 года с этими идеями, заложенными в основу КНР, — доказательство верности пути, проложенного Китаю и другим восточным нациям советскими классиками марксизма. И современные китайские лидеры отнюдь не случайно продолжают обращаться в своих программных выступлениях не только к историческому, но и к идейно-теоретическому наследию Великого Октября.

Что из этого следует для России? Следует выбор между продолжением прозябания в капитализме, что по мере его разрушения встроит нас — даже на теоретическом уровне, не говоря уж о практике, — в фарватер даже не КНР, а нашего собственного, отринутого в 1991 году и взятого на вооружение в Пекине, первородства. Но уже «на вторых ролях».

Если же вовремя спохватиться, то ничего не потеряно. И равноправие в «сообществе единой судьбы» достигается только через социалистический выбор, благо национальная специфика социализма может быть не только китайской, а любой. И более того, изначально, в классическом ленинском прочтении, она была советской, то есть российской и по большому счету — русской.

И третье, что важно в докладе Ян Цзечи, — клин, который он вбивает между США и Европой, стремясь расколоть Запад. Вот этот фрагмент:

«В нынешнем году исполняется пятнадцать лет со дня установления отношений всестороннего стратегического партнерства между Китаем и ЕС, построение партнерских отношений между Китаем и ЕС в области мира, роста, реформ и культуры непрерывно получает новое развитие. Китай и ЕС должны осуществить взаимное дополнение преимуществ, сосредоточить внимание на общих интересах, постоянно укреплять международное сотрудничество, твердо поддерживать мультилатерализм и общими усилиями строить процветающий и прекрасный мир».

Спору нет: только слепой не увидит, что в 2018 году китайско-европейские отношения приобрели совершенно новую позитивную динамику. Но для России важно, что эта динамика подогревается действиями самого Вашингтона, который одновременными тарифными санкциями, введенными против Поднебесной и Европейского союза, своими руками их объединяет против себя.

Ошибка политического первоклассника объясняется одним из двух. Либо Д. Трамп поступает так вынужденно, не успевая и не осиливая какой-то важный рубеж развития теневых закулисных раскладов. Либо в Белом доме настолько уверовали в унаследованную от прежней администрации «американскую исключительность», что просто «закусили удила», и все происходящее лежит в сфере не политики, а психологии.

В этой ситуации России просто нельзя оставаться на той периферии «Пояса и пути», на которой она пребывает сегодня. Но, ввиду обводящего территорию Российской Федерации трансконтинентального евразийского транзита, мы обречены на это до тех пор, пока в «ближнем зарубежье» не возобладают центростремительные тенденции.

Будем считать трехдневную сочинскую встречу российского и белорусского лидеров проблеском надежды на этом направлении, которое при выборе стратегическим союзником динамично развивающегося Китая становится по-настоящему решающим. Но и Пекин должен понимать, что Россия не за просто так готова прикрывать новый шелковый путь своим ядерным зонтиком, и любые обходные пути будут только вредить стратегическому партнерству двух стран.