Уроки расистского: когда угнетённые становятся угнетателями
Очередной расистский скандал на Западе. На этот раз отличилась Меган Маркл — ни много ни мало супруга британского принца Гарри, то есть принцесса. Дама заявила, что в Британии слишком мало чернокожих профессоров, а их должно быть больше — взамен «бледных и несвежих» (оцените!) белых мужчин и женщин. Тут, безусловно, необходимо вспомнить и другой скандал, вызревший на похожей ниве. Речь о Нобелевском лауреате Джеймсе Уотсоне. Тот посмел заявить, что интеллект белых остаётся более высоким, чем интеллект чернокожих.
Если совместить два данных высказывания, то, безусловно, может сложиться пазл. Возможно, белой профессуры в Британии больше не потому, что в их круг не допускают чернокожих, а потому, что они лучше образованы. Но — пазл не сложился. Что неудивительно. Маркл поддержали, а вот Уотсона, наоборот, затравили. С ним обошлись настолько гадко, что он вынужден был покинуть родную лабораторию и даже продать медаль Нобелевского лауреата, дабы найти деньги на пропитание.
В копилку расистских скандалов запишем и недавний эпизод с известной певицей Кэтти Перри. Та создала черные туфли-мюли с глазками и ярко накрашенными губами. Или вот ещё презент от Gucci: итальянцы посмели презентовать черную водолазку-балаклаву с изображением всё тех же губ. Ясно, что этим уважаемым господам и дамам, конечно же, пришлось приносить извинения: мол, никого не хотели оскорбить. Ведь увидели в подобном одеянии намёк на чернокожих. Так что покаялись модельеры, дабы не отхватить 13 фунтов лиха, как Джеймс Уотсон. Тот, к слову, пошёл до конца, продолжив рассказывать про интеллект белых и чернокожих уже из дома для престарелых.
Так с чем мы имеем дело? Фокус в том, что западное общество усиленно пытается забыть своё прошлое. Меж тем оно является ему в кошмарах, поэтому нежелательны любые напоминания о нём. Не было бы зажиточной Британии и её экономического, индустриального прорыва, если бы в своё время она не выкачала ресурсы из Индии и Бирмы. Не было бы Франции, если бы она не эксплуатировала африканские колонии. Что говорить о США, которые долгое время оставались самым расистским государством на планете, используя труд чернокожих рабов.
Об этом, к слову, прекрасно написала Тони Моррисон в романе «Возлюбленная». Лучше и ярче, чем Гарриет Бичер-Стоу в своей хрестоматийной «Хижине дяди Тома». О последней, кстати, весьма неполиткорректно спел лидер Placebo Брайан Молко: «I read a book about Uncle Tom, where a whitey bastard made a bomb. But now Ebonics rule our song…» В переводе на русский это означает примерно следующее: «Я прочёл книгу о дяде Томе, в которой белый негодяй сколотил себе состояние, но теперь афроамериканцы рулят нашей музыкой…». Вряд ли Брайан исполняет эту песню на концертах, потому что его вполне могут обвинить в расизме и неполиткорректности.
Но он спел о том, что знает — о диктате в музыке. Однако данное утверждение, подозрение (как вам угодно) распространилось на все сферы. Многие века Запад, ведомый своими просветителями, эксплуатировал арабов, негров, азиатов, называя их людьми второго сорта и используя как топливо в котле по обогащению. Вспоминать теперь об этом нежелательно. Не потому, что стыдно, а потому, что не выгодно. Меж тем угнетённые сами стали угнетателями — и теперь по малейшему поводу, а часто и без оного запускают артиллерийский залп обвинений в расизме и тому подобных вещах. Нас притесняют, нас оскорбляют. Любой намёк — и ты виновен.
Это вообще характерная черта нашей эпохи. Так же, например, поступают и радикальные феминистки. Все они — условные меньшинства — с лёгкостью примеряют на себя роль жертв и заставляют других поступать так же. И не суть, совершено ли преступление, нанесено ли оскорбление — гораздо важнее назначить виновного, наказать преступника. Это такая сложносочинённая месть, вызванная обидами и сиюминутными, личностными, и древними, родовыми. Она сдвигает тектонические пласты истории, превращая, казалось бы, устоявшийся мир в поле боя, периодически трансформирующееся в зал судебных заседаний и тюрьму.
То, что внушали нам десятилетиями — все эти мантры о равенстве, братстве, свободе слова, демократии, общечеловеческих ценностях, — оказалось пустышкой, а объекты, названные величайшими достижениями западной цивилизации, превратились в мёртвые фетиши, не только бесполезные, но и вредные. Потому что система, выстроенная на них, как любая другая, имеет ключевую задачу — охранять себя от распада, от уничтожения. И ей неважно, как будут функционировать данные механизмы. Главное — выстоять.
Это, в общем-то, стандартная история, свойственная не только ценностям, но и, прежде всего, людям. Был герой, защищающий свою страну от врагов, но черпать силы ему стало неоткуда — и тогда он обратился к тёмной стороне. И вот он всё бьётся, но тех врагов-то уже нет, хотя кажется ему, что сражается он именно против них. Безумие, не иначе.
Кошмары прошлого изводят Запад. И он, как шальная собака, бросается на любую тень. Хоть бы не вспомнить, хоть бы не быть виноватым. А система продуцирует подобные страхи, работая не на поддержание равновесия, а на уничтожение любых угроз для своего существования. Диктат меньшинства — лишь одна из разновидностей подобного безумия, расизма наоборот. То ли ещё будет.
Вот только не стоит радоваться тем, кто привычно любит повторять: Запад скоро развалится. Нет, обратите внимание на другую сторону, куда более важную, а именно — на то, как мы подражаем ему, не понимая и не вникая. С таким упорством мы копируем некоторые западные атрибуты, не слишком задумываясь о том, как они приживутся на нашей почве — и все эти разговоры об общечеловеческих ценностях ложатся именно в данный тренд. Так что нам предстоит куда большее разочарование. И в ценностях, и в Западе, но прежде всего — в себе.
Стоит ли переживать за диктатуру меньшинств или цветных, прикрытую фиговым листком борьбы за равноправие, на Западе, когда у нас хватает подобных господ, чувствующих себя в России так, словно не они, а мы у них в гостях? Диктат меньшинства, расизм наоборот — всё это болезни заразные и, возможно, смертельные. Особенно если вовремя не использовать противоядие. Странно, что мы до сих пор его так и не приняли, не желая воспринимать западные уроки.