После фальш-старта: Москва и Токио перед следующим забегом вокруг Курил

Волна комментариев, пояснений, исторических справок, хлынувшая в последнее время от искушённых специалистов и не очень в средства массовой информации, как это ни удивительно, так и не смогла до конца вылиться в чёткое понимание в обществе ситуации с Курильскими островами и перспективы её трансформации в ту или иную сторону. «В ту сторону» — это значит к заключению формального мирного договора с Японией с отторжением российских островов, «в иную» — оставить всё как есть и не расчёсывать присохшую ссадину.

Если слушать комментарии из наших «верхов», то складывается впечатление, что оттуда ведут с обществом разговор глухого с немым. У власти явно до сих пор нет внятного объяснения, зачем затеяны переговоры, грозящие потерей российской территории и водного пространства вокруг неё. Например, пресс-секретарь президента Д. Песков во всеуслышание по телевидению (передача «Москва, Кремль, Путин») даёт ошеломляющее обоснование потребности в мирном договоре: «Нам нужно завершить Вторую мировую войну».

Казалось бы, чего проще — открыть учебник по истории и узнать, что Вторая мировая война на самом деле была завершена подписанием Японией полной и безоговорочной капитуляции 2 сентября 1945 г. Непризнание её территориальных итогов Японией — это исключительно её проблема. Как писали классики: «Спасение утопающих — дело рук самих утопающих».

В свете таких вопиющих заявлений пресс-секретаря президента приходится, как на дополнительном занятии для неуспевающих учеников, вновь повторить два факта: статья 1 Совместной декларации 1956 г., к которой так прикипели душой лидеры России и Японии, гласит : «Состояние войны между Союзом Советских Социалистических Республик и Японией прекращается…, между ними восстанавливается мир и добрососедские отношения». Вроде бы всё предельно ясно — мир провозглашён и — более того, в том же 1956 г. ратифицирован парламентами обеих стран, иначе говоря, приобрёл силу закона. То есть уже 62 года мы с японцами официально состоим в мирных отношениях. О добрососедских, и что они подразумевают в японском понимании, должен быть отдельный разговор. И второй — самый главный: мирный договор на деле означает получение Японией Малой Курильской гряды (гряды Хабомаи и острова Шикотан) — на первом этапе. Весь этот хоровод именно для того и затеян, во всяком случае японцами. Однако, по замыслу Токио, движение к заветной цели ради дипломатической тактики следует расфасовать на два этапа. Сначала — острова Малой Курильской гряды, а затем двигаться дальше к заветной цели — требованию и потенциальному получению более значимых в военном и в экономическом отношении островов Большой Курильской гряды: Кунашира и Итурупа. Прибрать к рукам все эти острова, пусть не сразу, а «в рассрочку» — национальная установка Японии, вполне официальная, имеющая силу закона. Для этого уже сейчас, в преддверии второго этапа переговоров, внедряется идея их «совместного хозяйственного использования», причём руководство России покорно идёт на это, как животное, которое ведут на заклание. Но если Москва не сможет настоять на том, что эта установка, охватывающая все «северные территории», должна быть официально отменена, то это будет означать одно — Россия осмысленно подставляется под дальнейшие, более «загребущие» требования. Но вопрос, в какой форме произойдёт (если произойдёт) отмена этой установки, очень важен. Одно дело, если премьер С. Абэ при встрече с глазу на глаз с В. Путиным прошепчет ему на ухо, в приступе «подлинного доверия», такое признание. И совсем другое — если это будет сделано официально, на государственном уровне и публично. Для начала следует настаивать на том, чтобы парламент Японии отменил закон, в котором упомянуты «северные территории» как часть Японии. Не должна сложиться абсурдная ситуация, когда японцы в какой-то по-азиатски изощрённой форме признают российский суверенитет над островами, но и оговорённые своим законодательством островные претензии оставят в неприкосновенности.

Д. Песков, являющийся в некоторой степени голосом президента России, продолжает удивлять, корректируя самого себя в зависимости от стадии переговоров. Если ранее он оправдывал заключение мирного договора тем, что «нам нужно привлекать инвестиции, выстраивать отношения в области высоких технологий с этим очень важным партнёром», то ныне все меркантильные соображения оказываются как бы забытыми и несущественными. По Д. Пескову, теперь «речь не о том, чтобы что-то отдать или что-то получить, а подписать мирный договор». Дело обстоит ровным счётом наоборот: получение островов Малой Курильской гряды (для начала) — это и есть по японским меркам стержень мирного договора, его смысл и непременный императив, а вот что Россия получит — это для всех остаётся пока в тумане. Очевидно, что в Кремле дальше мечтаний по этому поводу не идут. Если поверхностно воспринимать сентенции Д. Пескова и кое-какие комментарии депутатов Госдумы (естественно, от «Единой России») и прикормленных журналистов, то получается, что Россия просто из благодушия хочет иметь некую формальную бумагу общеполитического назначения под названием «мирный договор», которая будто бы каким-то образом сама по себе утрясёт или обойдёт спор с японцами. Вроде как можно будет с облегчённым вздохом повесить этот документ в рамке на стену и любоваться на него, считая историческую задачу выполненной. Но стоит обратить внимание на то, что в Кремле и в МИДе неуклюже замалчивается, как же будет выглядеть в мирном договоре центральный вопрос — о так называемых «северных территориях»: в случае признания принадлежности островов России, отдаём их всё-таки или нет? По всей видимости, Малая Курильская гряда запрятана в недрах переговорной позиции России (чтобы не возбуждать российскую общественность), именно ею и, соответственно, её акваторией готовы в итоге пожертвовать. Эта жертва лишь пока придерживается, оговаривается психологически и политически непростыми, но преодолимыми условиями, будучи единственным российским козырем, за который будет выторговываться из сферы экономики и технологии то, что мерещится Москве. Японцы эту игру хорошо понимают и не нервничают — помимо островов, вся остальная начинка мирного договора для них вторична, если вообще имеет какое-то значение. Переиграют они в этом Москву легко, захотят выполнять то, под чем подпишутся — будут, не захотят — не будут, никто заставить не сможет. Тем более, что в главном изменений нет: российское руководство хоть и недовольно хмурит брови на публике в ответ на вызывающие и самоуверенные эскапады Токио и лично С. Абэ по поводу островов, даже вызывает «на ковёр» посла Японии, но при этом, как зомбированное, послушно повторяет за японским премьером, что «отсутствие мирного договора — ненормальное явление». Хотя — и это показательно, что до сих пор ни один японский политик не сообщил, чем же ещё, кроме получения островов, Япония хотела бы насытить текст будущего договора, чтобы вывести отношения на «качественно новый уровень» и утвердить в них атмосферу и практику «подлинного доверия».

Особенность нынешнего момента по теме будущего Курил — повсеместно выдвигающийся Москвой на первый план термин «суверенитет». Именно на это понятие власть и переводит сейчас внимание российской общественности, демонстрируя свою переговорную жёсткость. Так и неясно, то ли это реальное препятствие, то ли уловка. Вот уже премьер С. Абэ в предвкушении получения островов заявляет, что размещение там американских военных объектов может произойти только с согласия Японии. Фактически перефразируя Д. Пескова, японский лидер нас заверяет, что «автоматического размещения американских баз там не будет». Заметьте — он даже не обещает не давать такого согласия Вашингтону в принципе, да и о потенциальном развёртывании на островах собственных военных объектов помалкивает. Неужели наш МИД безропотно проглотит и не учтёт этот самоуверенный японский демарш на приближающемся раунде переговоров в Мюнхене?!

Отправная формула на переговорах с Японией, которой успокаивают нашу общественность: «Сначала пусть признают наш суверенитет над островами, то есть территориальные итоги Второй мировой войны, всё остальное потом». Вопрос ещё и в том, распространяется ли это требование на все острова Курильской гряды (Большой и Малой) или только на те, которые названы в Совместной декларации: Хабомаи и Шикотан. Это — принципиальный вопрос. Только настояв на полном и безоговорочном признании российского суверенитета над ВСЕМИ Курильскими островами как итога Второй мировой войны, с их скрупулёзным перечислением, можно поставить точку в ситуации, которую искусственно создали японцы.

А создали они нехитрую конструкцию. Во всём мире, и в первую очередь у России, одно представление о том, что такое Курилы как географическое понятие, какие острова в них входят, а у Японии для удобства её переговорной позиции есть Курилы, а отдельно есть «северные территории». Якобы они: гряда Хабомаи, острова Шикотан, Итуруп и Кунашир, относятся к острову Хоккайдо, а не к Курилам. Поэтому «размытые края» в признании Токио всеобъемлющего российского суверенитета как над Малой, так и над Большой Курильской грядой допускать нельзя.

Понятно, что даже если японцы ради получения суверенитета начнут давать какие-то ограничивающие их заверения по части распоряжения островной территорией и прилегающей громадной акваторией, верить им, конечно же, не приходится. Их рыболовы уже сейчас в нашей 200-мильной экономической зоне в районе Малой Курильской гряды хозяйничают, точнее, браконьерствуют по-наглому. А как же они тогда станут вести себя, имея такую охранную грамоту, как мирный договор?! По их традиционным представлениям, поворот в ситуации даёт им право изменять в одностороннем порядке и дававшиеся ранее обязательства. Ни о какой нашей коррекции Японии в её распоряжении своим суверенитетом над островами и окружающими их водами можно и не мечтать. Сейчас японцы просители, а потом мы с ними поменяемся местами — разницу нетрудно уловить.

Но если Москва настаивает, как это и должно быть, на признании японцами нашего суверенитета над всеми Курилами (не забыть ещё и про южную часть Сахалина!), то такая позиция при всей её исторической справедливости всё же не гарантирует, что острова Малой Курильской гряды так и останутся российскими. А если японцы пораскинут мозгами и найдут для себя и для российских переговорщиков удобную, обтекаемую формулу признания российского суверенитета над ними, что тогда? Как честный человек, будем вынуждены жениться? То есть всё же отдать острова? И получается, что наше требование признать их на данный момент российской территорией — отнюдь не сейфовая дверь с немыслимо сложным замком, гарантирующим сохранность послевоенного территориального размежевания. С. Абэ, при должной и умелой обработке японского истэблишмента и населения, сможет его открыть одним поворотом ключа. Для того, чтобы предотвратить этот взлом, у Москвы должна быть в переговорном арсенале формула ещё проще, базовая: «Острова — российские и таковыми и останутся, с мирным договором или без него». И сразу не надо будет гадать, чей на них распространяется суверенитет и в какой форме. С гарантией можно будет сказать, что пылкий интерес Токио в лице С. Абэ к заключению мирного договора развеется, как «с летних яблонь дым». Снова заживём спокойно и не будем терзать нервы ни нашей, ни японской общественности. Как говорится, «лучше кошмарный конец, чем кошмар без конца».

В. Путин говорит нам, что «предстоит кропотливая работа по формированию условий для выхода на взаимоприемлемое решение». Он упомянул и о том, что это «решение должно быть приемлемым для народа России», который в массе своей категорически отвергает эту сделку. Поэтому можно понять и так, что эта кропотливая работа будет направлена также и на приучение общественного мнения России к невинности будущего мирного договора в отношении наших интересов на Дальнем Востоке, к оправданию принесения в жертву Малой Курильской гряды ради пробуждения у Японии неких абстрактных дружественных чувств к нашей стране и выпрашивания у неё высокотехнологических подачек.

Недавний опрос ВЦИОМ россиян по поводу передачи островов Японии показал, что 77% твёрдо против этой затеи. Можно и не проводить обязательный по Конституции РФ референдум на согласие урезания границ нашего государства. Собственно, и переговоры, с учётом активного и такого массового неприятия населением перспективы нарушения территориальной целостности России в пользу Японии, по-хорошему должны были бы быть свёрнуты, заморожены, а лучше — прекращены. Да и вообще им не стоило начинаться без выяснения мнения граждан России. Но защитники Курил (а тем самым и национального достоинства России) в своих лозунгах, с которыми они выходят на площади: «Курилы — наши!», «Курилы — русская земля!», всё же делают смысловую ошибку. Это сейчас они пока ещё наши, под нашим суверенитетом, мы все это знаем и в этом не сомневаемся. Правильнее было бы заявлять так: «Курилы были и будут нашими!» А можно и вообще сжать все лозунги в один — «Хрен вам, а не Курилы!». Он особенно наглядно и ёмко прозвучал бы 7 февраля в «День северных территорий», в том числе у посольства Японии в Москве. Заодно поможем им министру иностранных дел С. Лаврову, зарядим его правильной энергетикой к предстоящей вскоре встрече в Мюнхене с его коллегой Т. Коно. Может быть, всё же стоит когда-нибудь начать внедрять такие откровенные послания из глубины русской души, как пел В. Высоцкий, «для осознания и просветления» в деле её понимания нашими дальневосточными соседями?