Президентские выборы

Если в марте дагестанские СМИ активно обсуждали тему первых всенародных выборов президента Дагестана, которые должны пройти в 2006 году, то в апреле выборная тематика на страницах республиканских газет была представлена довольно скромно. Это понятно, поскольку в марте произошел целый ряд заметных событий, имеющих отношение к предстоящим выборам: во-первых, "столкновение" в телеэфире мэра Махачкалы Саида Амирова и депутата Госдумы Гаджи Махачева (каждый из которых рассматривается как потенциальный кандидат в президенты), а затем заявление Гаджи Махачева и члена Совета Федерации Рамазана Абдулатипова о том, что они намерены "совместно" принять участие в борьбе за президентский пост. В апреле событий такого масштаба не было. Большое внимание выборной тематике уделила в апреле только оппозиционная газета "Дагестанцы", в марте не выходившая из-за финансовых трудностей.

В номере 3 газета публикует беседу с Рамазаном Абдулатиповым. Комментируя свои мартовские заявления, сенатор отмечает: "Я был одним из немногих политиков России и Дагестана, которые настойчиво доказывали: "Дагестану необходимы нормальные, легитимные, всенародные выборы при избрании главы республики". Кроме того, я всем и всегда говорил, что буду выдвигать свою кандидатуру только в том случае, если в Дагестане будут проводиться всенародные выборы. Теперь можно быть уверенными: всенародные выборы однозначно будут проведены... В то же самое время, жизнь не приведена в соответствие с Основным законом РФ. Почему-то это никого не беспокоит. Поэтому-то я и приехал с целью обозначить свою позицию по данному вопросу. Но только не для того, чтобы себя выдвигать. Я приехал, чтобы искать людей, которые тоже собираются выдвигаться, создать команду, предложить конкретную программу. Меня должность главы республики мало интересует. Меня интересует вопрос: каким будет Дагестан при президентском правлении? Я считаю, это должен быть новый этап в развитии Дагестана. Следовательно, это будет новым этапом в осуществлении надежд на лучшую жизнь для дагестанцев. Именно в этом направлении я работаю... У меня нет желания стать большим начальником. В глазах и умах дагестанцев я хочу стать созидателем. И для этого я сегодня иду на сотрудничество с Гаджи Махачевым. Хотя, может быть, у нас разные взгляды, разные позиции по многим вопросам."

Абдулатипов утверждает, что его последние выступления ничем не отличаются по духу от его предложений прошлых лет: "Нужно создать всеобъемлющую программу и нельзя смотреть на меня или на Гаджи Махачева, первыми проявившими инициативу, как на врагов. Наоборот, мы делаем ту работу, которую должны были провести Магомедали Магомедович [Магомедов - председатель Госсовета Дагестана] и Муху Гимбатович [Алиев - спикер Народного Собрания Дагестана]. Они должны были, как старшие, нас всех объединять. И кстати, посмотрите мое Послание Госсовету, во время выборов 1998 года: это практически совпадает с [моими] сегодняшним предложением один к одному, с конкретными программными пунктами. Повторяю, это было озвучено еще в 1998 году, шесть лет тому назад. Это время мы упустили. За эти годы "сумели" организовать войну, за это время сумели ограбить много заводов, фабрик, совхозов и колхозов, за это время успели убить очень многих людей. Поэтому тот, кто говорит, что сегодня еще рано вести речь о будущих выборах, тот обманывает народ и кощунствует по отношению к тем людям, которых уже нет в живых. Если кто-то хочет еще дальше убивать, то ему, конечно, "рано". А для меня и моих соратников, людей желающих созидать, даже поздно. Каждый день промедления мы упускаем шансы. Причем шансы на лучшую жизнь теряет большинство народа, все честные дагестанцы." Абдулатипов не делает каких-либо конкретных прогнозов относительно расклада сил на предстоящих выборах, не делает и новых заявлений о том, с кем и "против кого" собирается объединяться. Однако в целом его критичный настрой по отношению к действующей власти Дагестана очевиден: "Сегодняшние руководители республики хотят на выборах поддержать правящую партию и действующего Президента, а потом отдыхать, ничего не предпринимая для самостоятельного развития... Многие инициативы Президента не доходят до Дагестана. Президент настойчиво говорит об эффективности власти. Этот призыв для нас остается пока только тезисом. Очень много сделано за прошедшие четыре года в России. Я не говорю о том, что [в Дагестане] никто ничего не сделал, но достижения Дагестана на порядок ниже, чем во многих субъектах России."

В том же номере газета "Дагестанцы" публикует полемические заметки М.Ибрагимова об упомянутой выше "теледуэли" Гаджи Махачева и Саида Амирова: "В душах простых людей, когда они из уст сановных чиновников слышат высокопарные слова о любви к Родине, патриотизме и дружбе между народами, в душе становится так пусто, что и жить не хочется... Вот такие мысли возникли у меня после обмена ушатами грязи, происшедшего между Гаджи Махачевым и Саидом Амировым. У каждого из них свой Дагестан: со своими бизнес-империями, своими вооруженными силами и своими сторонниками и поклонниками. И пока Дагестан будет "ихним", народ Дагестана вынужден будет молчать. Ибо еще не полностью известны биографии их самих и подобным им политиков. Люди не знают, на каком законном фундаменте они нажили свои многочисленные долларовые миллионы и какие методы применяли для достижения своих политических целей. Ведь они друг друга достойны, во многим похожи, долго и по многим вопросам работали вместе. Только не понятно когда и по какому поводу возникли между ними разногласия?"

Кроме того, газеты "Дагестанцы" публикует свидетельства очевидца о поездке Абдулатипова и Махачева в горный Дагестан, состоявшейся в марте: "Я был свидетелем одной из таких встреч, которая состоялась в селении Хебда, в райцентре Шамильского района. Была пятница, сотни людей собрались на джума-намаз [совместная пятничная молитва] и все с интересом ждали этой встречи. Но после молитвы, почему-то на месте "не оказались" ответственные чиновники администрации, которые организовали бы встречу, потом выяснилось, что некому открыть клуб, почти все служащие районных организаций в спешном порядке ушли на свои рабочие места, и народ стал расходиться. В общем, местные власти сделали все возможное, чтобы сорвать встречу. Можно лишь догадываться, почему они на это пошли..."

Среди других газет предвыборную тематику можно найти лишь на страницах "Молодежи Дагестана", публикующей интервью с высокопоставленным чиновником Министерства транспорта и связи РФ Шируханом Гаджимурадовым, который известен у себя на родине в Дагестане тем, что в 1998 году претендовал на пост мэра Махачкалы, а затем в течение четырех лет был депутатом Народного Собрания Дагестана. Ситуацию в республике в преддверие выборов Гаджимурадов характеризует как "хрупкую". Его прогноз о ходе предвыборной кампании таков: "На начальном этапе выдвижения кандидатов будет очень много: "коридорных", "закулисных" и т. д. После регистрации останутся 2-3 кандидата с самыми серьёзными намерениями и командами. Плюс ещё 2-3 так называемых "игрока-баламута", перетягивающих или разбавляющих национальные голоса, которые за 15-20 дней до голосования снимут свои кандидатуры в чью-то пользу, обеспечив себе портфели в новой команде. На современном этапе для дагестанских народов, на мой взгляд, не должна быть принципиально важной национальная принадлежность будущего президента (хотя сегодня многие будут со мной спорить). Аксиомой является то, что кандидат, который придаст выборам даже мало-мальски выраженный национальный характер, не пройдет никогда - это политический труп."

Ислам

Религиозная ситуация в республике, наоборот, обсуждалась в апреле на страницах дагестанских СМИ весьма активно, и к этому был целый ряд поводов. Во-первых, прошедшее в Махачкале 15 апреля внеочередное заседание Совета алимов (мусульманских богословов) Дагестана. Одним из основных вопросов на заседании стал намечающийся в исламской среде Дагестана раскол. О ходе заседания в номере 15 от 16 апреля подробно рассказывает "Новое дело". Выступавший на заседании муфтий Дагестана Ахмад-хаджи Абдуллаев подверг резкой критике исламских активистов, которые собирались накануне в столице Дагестана и декларировали намерение создать "свое" альтернативное Духовное управление. Имена "раскольников" на заседании озвучены не были, а причиной их акции было названо недовольство тем, как Духовное управление организует хадж (паломничество к мусульманским святыням в Саудовской Аравии). Вместе с тем, из самого выступления муфтия можно понять, что реальные причины для раскола намного глубже. Они могут носить национальный характер, хотя претензии к Духовному управлении в национальной узости он отмел: "Ходят неправдоподобные слухи о том, что в Духовном управлении мусульман Дагестана работает сотня человек и все - аварцы. Говорят, это "аварское Духовное управление", а в недавнем прошлом говорили "гумбетовское" [состоящее из выходцев из Гумбетовского района Дагестана, откуда родом муфтий Абдуллаев]. Всем людям говорю, в Духовном управлении работают не сто человек, а 39. Из них только 14 - аварцы. 39-14=25. 25 - это уже не аварцы. И не гумбетовцы." Упомянул муфтий и о том, что имамы (настоятели) многих мечетей фактически игнорируют позицию Духовного управления по многим вопросам.

Вторым заметным событием на исламском "поле" стало опубликованное в дагестанских СМИ решение экспертного совета Духовного управления мусульман Дагестана о запрете продажи в республике всех переводов Корана на русский язык, а также книг значительного количества средневековых и современных мусульманских авторов, которые названы экспертами Духовного управления "литературой ваххабитского толкования". Этот шаг вызвал неоднозначную реакцию, в том числе и среди госчиновников. "Новое дело" в номере 16 от 23 апреля рассказывает об обсуждении проблем борьбы с религиозным экстремизмом, состоявшемся на очередном заседании правительства республики. Хотя во время обсуждения было подчеркнуто, что в Дагестане с 1999 года действует Закон о борьбе с ваххабизмом и религиозным экстремизмом, Духовному управлению было отказано в праве принимать подобные запретительные меры. Вот как высказался по этому поводу первый заместитель прокурора республики Магомед Абдулхаликов. "У Духовного управления нет полномочий называть те или иные переводы Корана ваххабитскими и определять, подлежат они реализации или нет, - заявил зампрокурора. - Эти решения выносит только Федеральный суд по обращению прокурора. Вот вся схема. И никому другому этого не дано. Если у Духовного управления возникают какие-то претензии, оно должно обратиться к прокурору. Мы тоже не специалисты в вопросах религии, поэтому при нас существует специальная комиссия. Она и определяет, ваххабитская это литература или нет". Одновременно в ходе заседания было отмечено, что противостояние в исламской среде, в связи с которым часто приходится слышать слово "ваххабизм", на деле может иметь причины, далекие от идеологии. Вот что сказал на заседании глава МВД Дагестана Адильгирей Магомедтагиров: "Почему не анализируется работа мечетей? Почему по республике идет их беспорядочное строительство? В результате чего между имамами начинается конфронтация."

Однако наиболее острой была реакция дагестанских СМИ на запрет распространения всех переводов Корана. На страницах "Молодежи Дагестана" (номер 16 от 23 апреля) с заявлением по этому поводу выступил известный дагестанский арабист Магомед-Нури Османов, за свой перевод Корана награжденный недавно Госпремией РФ в области науки: "С экстремистскими идеями следует бороться тем же оружием, то есть идеями. Должен вам сказать, что от запретов и уничтожения книг идеи не умирают, а напротив, они уходят в подполье и вновь возрождаются. Вы же, досточтимые алимы из Духовного управления мусульман Дагестана, не смогли в открытой дискуссии или печатно разгромить ваххабитов... Предположим, что вы, господа хорошие, уничтожите или сожжёте определённое количество ваххабитских книг. А что дальше? Не станут впредь издавать подобные книги, брошюры, статьи? Выход здесь один: разгромить ваххабизм идейно, разъяснить верующим, что представления ваххабитов об исламе ошибочны и являются плодом их примитивного мышления на уровне средневековья." В "Новом деле" от 23 апреля тот же Магомед-Нури Османов еще более жестко критикует представителей Духовного управления: "Действительно хороших алимов в свое время уничтожило НКВД... К сожалению, в Духовном управлении работают и малообразованные люди. Они не понимают или не знают, что мы живем в светском государстве... Неоднократно говорили, и я с этим совершенно согласен, что нужно отличать ваххабитов от экстремистов-террористов. Наши дагестанские ваххабиты приняли на вооружение лишь идею джихада (священной войны), и потому в 1999 году они были наказаны, но не за то, что исповедуют ваххабизм, а за то, что подняли вооруженное восстание против государства."

Все эти события вызвали в республиканских СМИ дискуссию о состоянии и роли дагестанского ислама в целом. Дискуссия показала, что между светской интеллектуальной элитой и духовными властями в Дагестане сейчас имеются серьезные препятствия для взаимопонимания. Это как нельзя лучше можно увидеть по редакторской колонке в "Молодежи Дагестана" от 23 апреля. "Мы в Дагестане строим государство светское или теократическое? - задается вопросом главный редактор этой газеты Гаджи Абашилов. - По Конституции - светское, демократическое, плюралистическое, без госидеологии, без руководящей и направляющей роли одной партии. А факты нередко говорят об обратном. Тарикат [господствующая в Дагестане исламская традиция, основанная на особых формах духовного ученичества] стал чем-то вроде правящей партии. Идеологию нам навязывают исламскую, закваски образца VII-VШ веков. Святые отцы - снизу доверху - заявляют себя в качестве предводителей, наставников, а всё чаще - начальников собственного народа и альтернативы власти... Меж тем напряжение среди верующих, особенно среди их духовных лидеров, на глазах нарастает. Конфликты между разными группами и группировками иерархов усиливаются, а судя по последним событиям в Махачкале, - ожесточаются. Всё чаще в исламских газетах встречаешь слова "смута", "оппозиция", "враги" - предвестники новых бурь и противостояния... Как разорвать этот круг, если, например, кандидат в депутаты или другой политик, руководитель апеллирует к авторитету и влиянию духовного лица, при этом материализует своё обращение, а тот, соглашаясь и нисколько не интересуясь происхождением жертвуемых благ, всячески поддерживает его?!"

А "Новое дело" в номере 15 от 16 апреля рассказывает о срыве махачкалинских гастролей эстрадного артиста Бориса Моисеева. Организаторы гастролей заявили, что в мечетях Махачкалы накануне приезда Моисеева якобы раздавались призывы к срыву его гастролей, для чего приветствовались и экстремистские действия. Заместитель муфтия Дагестана Ахмед Тагаев эту версию отверг, однако признал, что Духовное управление было против приезда певца: "Мы не призываем ни к каким экстремистским действиям. Мы, как любые граждане России, имеем право на собственное мнение, которое и высказываем. Почему вы делаете из этого такую проблему? Да, мы не хотим, чтобы в Дагестан приезжал этот, извините за выражение, голубой."

Суды, преступность

Большое внимание уделяет дагестанская пресса судебному процессу над Муратом Абдуразаковым и Абдулкаримом Абдулхалимовым, который начался в апреле в Верховном суде Дагестана. Абдуразаков и Абдулхалимов обвиняются в причастности к теракту в Каспийске 9 мая 2002 года. По версии следствия, Абдуразаков изготавливал взрывчатку для теракта, а Абдулхалимов снимал его на видеопленку, а также принимал участие в организации преступления. Обвиняются подсудимые и в ряде других преступлений.

Следует отметить, что дагестанская пресса, крайне негативно относящаяся к исламскому экстремизму и терроризму, освещая процесс, много внимания уделяет также "проколам" и "странностям" в действиях правоохранительных органов. Так, "Новое дело" в номере 17 от 30 апреля приводит слова одной из свидетельниц каспийского теракта: "Во время парада обычно столько милиции бывало. А в тот день почему-то ни одного, только после взрыва появились. Говорили, что всех в Махачкалу отправили." Далее газета пишет: "И потерпевшие, и родственники подсудимых, общаясь с журналистами, утверждали, что утром 9 мая, еще до начала демонстрации, в Каспийский ГОВД поступило несколько звонков. Звонили жители улицы Ленина и говорили, что видели у дороги двух подозрительных людей с пакетом. Но, по словам каспийчан, никто на эти звонки не отреагировал. "Однако ни одного милиционера не было, -вполголоса беседовали между собой потерпевшие. - Они и детей своих в тот день на улицу не пустили."" Также "Новое дело" подробно рассказывает о конфузе представителей прокуратуры, которые потребовали показать присяжным видеозапись каспийского взрыва, однако потом выяснилось, что такой кассеты не существует. При этом "Новое дело" отмечает, что обвиняемые не признали своей причастности к каспийскому теракту, хотя и не отрицают своего участия в незаконных вооруженных формированиях. А газета "Дагестанцы" ставит новое "каспийское дело" не в контекст борьбы с экстремизмом, а в контекст тревожной ситуации с милицейским беспределом в Дагестане. Газета публикует письмо Абдуразакова, в котором утверждается, что признательные показания он дал под пытками.

"Новое дело" в номере 15 от 16 апреля подробно рассказывает об освобождении сотрудника миссии "Врачи без границ" Арьяна Эркеля, похищенного в Дагестане в апреле 2002 года. Как явствует из газетного материала, в истории с похищением Эркеля по-прежнему много неясного. В частности, "Новое дело" отмечает: "Корреспондент "Новой газеты" Вячеслав Измайлов писал, что к похищению причастен депутат Народного собрания Дагестана. "Врачи" получили счет за мобильный телефон Эркеля. В нем фигурировало 50 номеров, по которым с него звонили в феврале 2003 года. Некоторые номера принадлежали крупным дагестанским чиновникам."