Цепочка дестабилизации: с Запада в Россию

Два документа, опубликованных на Западе в последнее время, проливают определенный свет на происходящее в мире и основные тенденции, с которыми оно связано. Первый документ — доклад Oxfam (Oxford Committee for Famine Relief — Оксфордского комитета помощи голодающим) о масштабах и трендах глобального неравенства, который ежегодно появляется в канун давосского ВЭФ — Всемирного экономического форума. Второй документ раскрывает рычаги американского влияния на протесты во Франции, особая роль в которых отводится СМИ и отдельным «заинтересованным» журналистам, которые действуют в интересах ЦРУ и госдепа.

Сэкономим время на пересказе содержания, с которым каждый, пройдя по указанным ссылкам, может ознакомиться сам. Куда важнее выводы докладов, которые, если их соединить, стыкуются в общую глобальную картину, весьма, подчеркиваем это, ВЕСЬМА актуальную и для России.

Итак, первый документ — доклад Oxfam, констатируя растущие масштабы неравенства (рост доходов наиболее обеспеченной части составляет 2,5 млрд долларов в день; 26 физических (!) лиц владеют активами как 3,8 млрд (!) наименее состоятельных), предлагает свод рекомендаций, которые полностью укладываются в «канву» так называемых «Целей устойчивого развития», принятых IV Всемирным саммитом ООН в 2015 году на фоне подготовки Парижского соглашения: гендерное равенство и поддержка «семейной» политики (меры, друг другу противоположные ввиду подрыва ими традиционных семейных ценностей), обеспечение чистой водой, электроэнергией и «справедливая» налоговая политика («справедливость» которой в том, что она выстроена по «глобальным правилам», разрушающим суверенитеты). Иначе говоря, Oxfam, спекулируя на проблемах бедности, предлагает решать их с помощью глобализации, то есть наделить волков ответственностью за безопасность и «благосостояние» овец. Именно в этом, отвлечемся, а отнюдь не в «даровании» свобод, и состоял настоящий социальный смысл советской «перестройки».

Однако и «докладчики» здесь подвергаются критике со стороны еще более радикальных «расчеловечивателей», которые недовольны предложениями «ущучить» богатых и приводят аргументы, поразительно напоминающие то, с чем «выходят в народ» «творцы» российской так называемой пенсионной «реформы». Тезис этот настолько красноречив, что его следует привести в текстуальном виде. Некий Дж. Уайт, например, считает, что «лишение богатства 26 сверхбогатых и предоставление его бедным — политика, которую может поддержать Oxfam, — вообще не поможет». «Все, что произойдет, — это удвоение чистой стоимости, которое составит увеличение на 750 долларов (на человека). Это не увеличение доходов бедных, а разовый платеж. Это на самом деле не изменило бы их жизни», — следует из комментариев к докладу.

О чем это говорит? О том, что вышеупомянутые «аргументы», которые предъявляются нам, в России, — не собственное изобретение наших манипуляторов, а продукт внешних разработок. Во внутреннем информационном поле они возможно, применяются по недомыслию, а возможно, и по скудоумию рядовых исполнителей, которые, не желая думать и не заморачиваясь последствиями, таким вот образом натурально «подставляют» начальников. Это во-первых. А во-вторых, вызывает смех, что авторы из Oxfam зациклились на 26-ти триллионерах и супермультимиллиардерах, большинство которых на самом деле не конечные бенефициары, а подставные лица. Ведь если расширить этот список до более широких параметров, характеризующих неравенство, то выяснится — это у нас подсчитывали и Сергей Глазьев, и Михаил Хазин, и Михаил Делягин, — что очень многие социальные проблемы могут быть решены именно и только таким способом — перераспределением общественного богатства. И если поместить экономику этого вывода в социальный, а тем более политический контекст, под жесткий вопрос попадает тот самый принцип элитарности, который нам навязывается четверть века под видом якобы «безальтернативности», между тем как альтернатива в виде принципа народности существует. И все мы ее прекрасно знаем по более справедливому, не в пример современности, относительно недавнему советскому прошлому.

Следующий важный аспект доклада Oxfam — геополитический. Хотя геополитика напрямую в документе не упоминается, ее основные аспекты разлиты «между строк». Региональный расклад бедности, исходя из приведенной в докладе диаграммы, выглядит следующим образом. В «лидерах» по неравенству — неарабская, то есть не живущая за счет нефти, Африка и Южная Азия — соответственно 41,6% и 40,6% мирового уровня, в сумме — 82,2%. Из остальных менее чем 18%, львиная доля в 10% приходится на страны арабского Востока, на Восточную Азию и АТР — 8,8%, на Латинскую Америку — 3,9% и на Европу и Среднюю Азию — 0,3%. (В сумме, правда, получается не 100%, а 105,2%, но это вопрос к арифметике «докладчиков»).

Нас, с российской точки зрения, в этих выкладках интересуют два вопроса. Первый: Россия и постсоветские республики, за исключением среднеазиатского региона, не упоминаются вообще, что говорит только об одном. Российская Федерация и другие субъекты постсоветского пространства «упрятаны» в упомянутые в докладе регионы, к которым примыкают. И поскольку таких регионов два — Европа и АТР — ясно, что речь идет о разделе нашей страны между разными региональными блоками. Что это за проект? Называется «проект Синдикат» («Project Syndicate»), во-первых, описанный американским исследователем Николасом Хаггером в одноименной книге 2009 года (рус. изд.), а во-вторых, реально существующий в качестве мирового конгломерата СМИ, в котором Россию представляют РБК и «Ведомости», подтверждающие таким образом небеспочвенность разговоров о тесной связи ряда СМИ с системой внешнего управления. Сам блоковый характер будущего глобального устройства является разработкой Трехсторонней комиссии (Д. Рокфеллера — Бжезинского), базирующейся, в свою очередь, на «десятирегиональной» модели, представленной по заказу Римского клуба в 1974 году Майклом Месаровичем и Эдуардом Пестелем во втором докладе «Человечество на перепутье». Смысл документа — в создании показушной альтернативы концепции «нулевого роста», выведенной в первом докладе «Пределы роста» (1972 г.) в виде концепции «органического роста», по которой каждый из десяти регионов должен выполнять свою особую функцию, а Запад — концептуально обеспечивать это «разделение труда» и оперативно им управлять.

Второй аспект, важный для России, заключается в том, что принадлежность к ликвидационному по отношению к нашей стране глобальному плану всех выкладок, касающихся социального неравенства, полностью обнуляет для нас их ценность. И в противовес, в целях самосохранения и продолжения истории, требует реставрации социологических подходов советской науки и советской практики, в том числе в сфере социальной политики. Как минимум, это ставит вне здравого смысла реализуемую ныне экономическую модель, выстроенную по лекалам МВФ и Всемирного банка, как ключевых ликвидационных институтов, которые вместе с Банком международных расчетов (БМР) образуют гидру «коллективного мирового центробанка». И от него чем нам дальше — тем лучше, вплоть до выхода из Базельского клуба и национализации ЦБР, которым на 99% владеют пока иностранные акционеры.

Теперь о втором докладе, раскрывающем механизмы влияния через СМИ американских ЦРУ и госдепа на разжигание и сопровождение внутриполитического кризиса во Франции.

Опять-таки воздержимся от ретрансляции содержания, кому интересно — да прочтет сам. Обратим внимание на выводы, которые настоятельно требуют воспроизведения «в подлиннике». Итак:

Что из этого следует — в целом и для России?

Первое: проблема неравенства, формирующая протестный фон, активно используется силами внешнего управления для подрыва внутриполитической стабильности, и Франция, лидер которой по ряду причин заслужил недовольство и раздражение Вашингтона, — лишь один из примеров. Очевидно, что в странах НАТО и, в целом, Запада, где англосаксонские концептуальные центры заинтересованы не в ликвидации страны, а в смене власти, уровень разрушительности внешнего влияния ограничен. В России, которую в рамках регионально-блоковой модели Трехсторонней комиссии приговорили к ликвидации и расчленению, такое внешнее влияние проявляется радикальнее и имеет гораздо более далеко идущие последствия.

Второе: противоречия внутри американского официоза, конкретно в треугольнике Белый дом — Лэнгли — госдеп, а также в двухпартийных институтах, прежде всего в Конгрессе, существенно преувеличены. Это наглядно демонстрируется вовлеченностью в спецоперативную подрывную деятельность СМИ, имеющих конкретную партийную привязку. Например NYT, которая является неофициальным рупором не правящей Республиканской (эту роль там выполняет The Washington Post), а формально оппозиционной Демократической партии. Связка же NYT в этой схеме с рупором олигархического финансового бизнеса, которым выступает WSJ, наглядно показывает классовое, буржуазно-олигархическое содержание этой политики и этих спецопераций. Не имеется оснований полагать, будто бы в России нити зависимостей, связанных с внешним управлением, имеют иную, не буржуазную, природу. И, следовательно, ряд конкретных СМИ, а также их отдельных представителей, скорее всего, в эту «картотеку» тоже включены. И работают, следуя логике Запада по отношению к России, не столько на управляемую извне дестабилизацию власти, как во Франции, сколько на ее обрушение вместе со страной. Из этого следует, что основные группы интересов по такому обрушению расположены отнюдь не в популистских общественных движениях и инициативах, которые, подобно «желтым жилетам», используются втемную, сколько в буржуазных — корпоративных — штабах, тесно связанных с определенными околовластными кругами.

Третье: все больше оснований становится рассматривать политику усугубления социального неравенства и закручивания спирали социальных противоречий через призму не случайного, а целенаправленного формирования в России необратимого системного кризиса с соответствующими катастрофическими последствиями для национальной государственности (знаменитая дилемма Милюкова: «Это глупость или измена?»). При этом действующие в этом направлении отряды радикал-экстремистов, не пользующиеся сколько-либо значимой общественной поддержкой, на самом деле — еще раз — являются инструментом дестабилизации, который управляется (в том числе через подконтрольные СМИ) вполне себе «системными» группами политических интересов. И они тесно связаны с внешними центрами. Иначе говоря, в стране усиленно и планомерно воспроизводится обстановка кризиса, которая в свое время предшествовала февральским событиям 1917 года.

И четвертое: Россия периода, предшествовавшего 1917 году, оказалась бы обреченной на гибельное разрушение и встраивание по частям в западный колониальный миропорядок, если бы в нужный исторический момент в ней не отыскалось адекватной альтернативы. С одной стороны, отсеченной от насквозь прогнившей политической «системности» — власти и оппозиции, а с другой — с мощными зачатками очищенной от прежних перекосов «системности» нового, высшего порядка. И поскольку на современном Западе, в силу особенностей его эволюции в современном постхристианском виде, такой альтернативе взяться неоткуда, постольку атаки на существующую российскую альтернативу, осуществляемые как справа, так и слева, имеют общий конечный внешний центр. И этот центр, руководствуясь фундаментальным глобально-управленческим принципом «двух рук, управляемых одной головой», заказывает и организует эти внешние атаки руками поделенных на правых и левых внутренних сил. Цепочка, по которой проходит этот разрушительный импульс, тянется от концептуальных центров к государственным институтам и спецслужбам, от них к СМИ (и отдельным журналистам) и далее к соцсетям и конкретным исполнителям.

Вот почему важно не пропускать и внимательно читать все чаще появляющиеся сегодня в открытом доступе на Западе документы, приоткрывающие теневую завесу глобального планирования, — для мира и для нашей многострадальной Родины.