Сжигать мусор нельзя! Предвестники диоксиновой катастрофы в России

Отчет Абеля Аркенбота (Abel Arkenbout) о результатах многолетнего исследования не регистрирующихся системой автоматизированного экологического мониторинга выбросов диоксинов новейшим мусоросжигательным заводом Голландии Reststoffen Energie Centrale «Скрытые выбросы: голландская история. Тематическое исследование» (Hidden emissions: A story from the Netherlands Case Study). Это исследование было выполнено по заданию европейского отделения альянса «За нулевые отходы» (Zero Waste Europe) и опубликованно в 2018 году.

Перевод Никиты Устинова.

* * *

Предисловие профессора МЭИ, доктора технических наук Игоря Михайловича Мазурина

В статье Zero Waste Europe представлены шокирующие результаты многолетнего исследования загрязнения окружающей среды новейшим мусоросжигательным заводом (МСЗ) Голландии Reststoffen Energie Centrale, построенным в 2011 году. В частности, было установлено, что регулярные выбросы диоксинов, не фиксируемые системой экологического мониторинга МСЗ, многократно превышают допустимые нормы ЕС и заявленные в проекте предельные значения выбросов. При этом на сайте эксплуатирующей организации Omrin, позиционирующей себя как лидера экономики рециклинга в Голландии, МСЗ Reststoffen Energie Centrale цинично назван «техническим шедевром», который «остающиеся после сортировки отходы с помощью новейшей технологии сжигает безопасным и экологически чистым способом».

Ситуация, сложившаяся на REC, не уникальна. Практически на всех подобных МСЗ в мире вследствие их неустранимых конструктивных недостатков регулярно, в плановом порядке вынужденно организуются нерегистрируемые выбросы отравляющих веществ, так как тотальная очистка дымовых газов оказывается не по карману даже самым богатым странам. Каждый пуск таких МСЗ после плановых или аварийных остановов, которые, как выясняется, не редкость даже на самых современных заводах, по сути являются полноценными аварийными ситуациями, а для окружающей территории — настоящими чрезвычайными ситуациями.

Как МСЗ в развитых странах удаётся всё это скрывать и успешно избегать банкротства вследствие многомиллионных исков за нанесение вреда здоровью людей, сельскому хозяйству и окружающей среде? Конечно, благодаря активному и изобретательному соучастию государственных структур, одни из которых помогают скрывать масштабы негативного воздействия МСЗ на окружающую среду, а другие — избегать материальной и уголовной ответственности в случаях, когда мусоросжигателей удаётся поймать за руку.

Не может не удивить пессимистическая оценка авторов статьи Zero Waste Europe перспектив суда против Reststoffen Energie Centrale, несмотря на наличие у экологов всех подтверждающих данных. Казалось бы, речь идёт о Голландии, о стране «развитой демократии». Оказывается, голландские законы регулируют выбросы МСЗ только для нормальных режимов эксплуатации, а во внештатных и аварийных ситуациях выбросы «не засчитываются». А что не запрещено законом, как известно, то разрешено.

Не менее изобретательны оказались и английские чиновники. Летом 2018 года разгорелся скандал в Великобритании, связанный с открывшимся фактом 20-летнего отсутствия на английских МСЗ контроля за выбросами окислов азота и твёрдых частиц — мелких и наиболее токсичных фракций промышленной пыли, на которых и оседает значительная часть диоксинов. По странному стечению обстоятельств рядом с МСЗ не оказалось ни одной станции автоматизированного экологического мониторинга. Показательно, что официальный прототип для МСЗ Подмосковья — лондонский МСЗ Hitzchi Zosen Inova — оказался вторым среди мусоросжигательных заводов Великобритании по масштабам неучтённых выбросов (подробности читайте в докладе Зои Плужниковой «Диоксины: станет ли Россия вторым Вьетнамом?» — прим. ИА REGNUM ).

Не отстаёт и Россия. За выбросы диоксинов строящиеся в Московской области МСЗ должны будут платить по 620 руб. в год, при том, что через 10−12 лет эти выбросы, как показали расчёты, приведут к нарастающему выводу из обращения сельскохозяйственных земель на территории 80 кв. км. При этом стоимость этих земель превышает стоимость самого МСЗ (см. статью «О принципиальной непригодности технологий мусоросжигания для России» — прим. ИА REGNUM ). Застройщику МСЗ — АГК-1 — безнаказанно разрешается утаивать жизненно важную технологическую информацию, которая должна быть по закону открытой для объектов первого класса опасности. Также АГК-1 беспрепятственно получает положительные заключения Государственной экологической экспертизы и Главгосэкспертизы, не имея ни проекта, ни ОВОСа (документы, представленные под этими названиями, таковыми не являются по определению).

Почему западные государства вынуждены идти на соучастие в экологических преступлениях вместе с владельцами МСЗ, вполне объяснимо. Совершив много лет назад системную ошибку, сделав ставку в решении проблемы переработки отходов на технологии пламенного сжигания, западные страны пережили ряд кризисов, вызванных катастрофическими последствиями влияния МСЗ на здоровье людей и окружающую среду. Казалось, что выход из кризиса вот-вот будет достигнут за счёт дорогостоящих модернизаций МСЗ, главным образом, систем очистки дымовых газов. Но через некоторое время снова оказывалось, что проблема так и не решена. Окончательно убедившись в неразрешимости этой задачи, ЕС в 2017 году наконец принял решение об принципиальном отказе от технологий сжигания отходов.

Но для чего нужно России наступать на чужие грабли? Ничего, кроме очевидной коррупционной составляющей, очередного «распила» бюджета и желания нажиться на многократном повышении тарифов, за вороватым поведением мусоросжигательного лобби увидеть пока не удаётся. Ведь конструкторы Hitachi Zosen Inova также ничего оригинального для своих МСЗ не придумали, когда применили на своих МСЗ процесс сухой очистки дымовых газов. К глубокому огорчению авторов этого процесса, рукавные фильтры не обеспечили необходимой эффективности в отношении субмикронной пыли, которая в значительной мере является транспортёром диоксинов. Анализ пылевых частиц субмикронного уровня является не менее сложной аналитической задачей, чем анализ нано‑ и пикоуровней диоксинов в отходящих газах. Возможно, что сначала на контрольных испытаниях этих частиц просто не увидели и в балансах не учли. Их увидели позже, при исследовании причин онкологических заболеваний вблизи действующих заводов в Англии, Испании, Австрии, Японии и пр.

Принципиальной ошибкой в отношении технологии сжигания и удаления диоксинов из отходящих газов МСЗ является попытка замены окислительного процесса при переработке мусора, при котором через трубу вылетает только H₂O и CO₂, диссоциацией органики с последующими ионно-молекулярными реакциями с содой, известью и мочевиной в угоду сокращению образования СО₂. Для чего это было сделано? Возможно, для «спасения мира от угрозы глобального потепления» и уменьшения суммы углеродного налога для МСЗ за выброс СО₂, который в Швейцарии является вторым в мире (85 Fr за тонну СО₂) после Швеции ($150). Другого объяснения просто нет. Не слишком ли это дорогой платёж за признание истиной гипотезы о глобальном потеплении и о влиянии на этот процесс СО₂ и других «парниковых газов». Но даже если допустить, что эту гипотезу когда-нибудь экспериментально докажут, процесс сжигания по технологии Hitachi Zosen Inova останется тупиковым техническим решением из-за чрезмерного количества токсичных компонентов в отходящих газах, неприемлемой цены и низкой энергетической эффективности генерации электроэнергии.

В отношении диагноза интегральной картины загрязнения окружающей среды диоксинами, использование голландскими исследователями биоматериала в виде куриных яиц является традиционным, удобным, но не единственным способом. В России более известен способ определения интегрального загрязнения с использованием пчелиного мёда, который даёт возможность определять загрязнение почв ещё и радионуклидами, о чём были сообщения в печати начиная с 2007 года (см. статью «Там, где пчёлы не живут, человеку делать нечего!» — прим. ИА REGNUM).

* * *

СКРЫТЫЕ ВЫБРОСЫ: ГОЛЛАНДСКАЯ ИСТОРИЯ. ТЕМАТИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ

Новейший голландский МСЗ, несмотря на всю его «современность», нельзя признать экологически чистым: долгосрочный мониторинг показал, что выбросы диоксинов, фуранов и других стойких органических загрязнителей (СОЗ) на предприятии кратно превышают допустимые лимиты. Рассматриваемый случай заостряет вопрос о потенциальном негативном влиянии МСЗ на здоровье граждан и окружающую среду, а, следовательно, и о дальнейших перспективах мусоросжигания.

* * *

Новейший голландский МСЗ Reststoffen Energie Centrale

Среди 13 мусорсжигательных заводов (МСЗ), действующих на территории Голландии, Reststoffen Energie Centrale (REC) был построен позже остальных. Это предприятие реализует принцип «энергия из отходов» (англ. waste-to-energy). Территориально оно примыкает к береговой линии Ваттового моря — объекта Всемирного наследия ЮНЕСКО — на севере страны. В 2011 году министерство экономики Дании с гордостью анонсировало только что построенный завод как наисовременнейший в Западной Европе. Однако долгосрочное тестирование показало, что этот МСЗ выбрасывает диоксины, фураны и другие токсичные загрязнители в количествах, многократно превышающих нормы, установленные законами Евросоюза.

Поначалу предполагалось, что на REC будут сжигаться только бытовые отходы из Фрисландии (голландская провинция на побережье Северного моря — прим. ИА REGNUM ) для обеспечения электроэнергией соседнего соляного завода Frisia. Однако теперь мусор свозится туда уже со всей территории Нидерландов. Помимо бытовых отходов, сырьём для МСЗ служит и промышленный мусор, дигестат (продуктанаэробного сбраживания биоразлагаемого сырья — прим. ИА REGNUM ) и осадки сточных вод. К химическому анализу этих отходов впервые приступили в начале 2011 года. Вопрос о том, насколько рабочая температура сжигания (850°C) оптимальна для совместной утилизации бытового и промышленного мусора, остаётся дискуссионным.

* * *

Экологические биомаркеры и отравленные яйца

В 2013 году исследование, проведённое организацией Toxico Watch, выявило высокие концентрации полихлорированных диоксинов и фуранов в тех куриных яйцах, которые были выращены в окрестностях REC. Куриные яйца — высокочувствительный экологический биомаркер для таких стойких органических загрязнителей (СОЗ), как диоксины. Во всех яйцах, отобранных в Харлингене в радиусе 2 км от МСЗ, выявлено недопустимо высокое содержаниеэтих соединений. Измеренная концентрация превысила 1,7 биоаналитических эквивалентов на грамм яичных жиров (BEQ/г жира) или, что то же самое, 2,5 пикограмма (пг) токсических эквивалентов на грамм (2,5 пг TEQ/г жира). Именно такие концентрационные лимиты установлены законами ЕС.

Это означает, что в окрестностях Харлингена содержание диоксинов в куриных яйцах превышает максимально допустимый предел, при котором эти яйца годятся в пищу.

Последующая государственная экспертиза нашла, что в половине (50%) куриных яиц, выращенных в фермерских хозяйствах на территории Нидерландов, содержание диоксинов ниже допустимого предела. Однако в непосредственной близости от REC этот предел (2,5 пг TEQ/г жира) был превышен во всех исследованных образцах (Рис. 1).

Исследование диоксиновых следов в траве, растущей неподалёку от МСЗ, также выявило повышенное содержание этих загрязнителей (Рис. 2). Более того, уровень диоксинов на поверхности этой травы примерно соответствует их содержанию в дымовых газах МСЗ, что указывает на выбросы REC как на источник загрязнения.

* * *

Долгосрочные измерения выявили скрытые выбросы диоксинов

Долгосрочный мониторинг не считается обязательным для мусоросжигательных установок: обычно ограничиваются заранее анонсированным отбором проб два раза в год в течение 6−8 часов. После того как исследование ToxicoWatch выявило угрожающие количества диоксинов в куриных яйцах, местные власти решили — впервые в истории Нидерландов — провести долгосрочное исследование дымовых газов по методике AMESA (адсорбционный метод мониторинга диоксинов, англ. Adsorption MEthod for SAmpling of dioxins). Краткосрочные и долгосрочные измерения за один и тот же период дали принципиально разную картину загрязнения. Результаты AMESA свидетельствует, что краткосрочные исследования занижают реальные выбросы диоксинов в 460−1290 раз (Табл. 1). Краткосрочный мониторинг покрывает за год только ≈0,2% времени мусоросжигания, а, следовательно, не отражает реальные объёмы диоксиновых выбросов на REC.

Табл. 1. Сравнение результатов, полученных в ходе параллельных краткосрочных и долгосрочных измерений (проанализированный объём — 230 000 нм³)

Пробоотбор,

время анализа

Время, час.

нг TEQ/нм³

Отношение

6

< 0,00001

256

0,01290

> 1290

6

0,00001

690

0,00460

460

На Рис. 3 представлены результаты долгосрочного мониторинга диоксинов (суммарное время — 20 139 часов). Измерения охватывают период с августа 2015 по декабрь 2017 года. Они доказывают, что те выбросы, которые раньше считались экстремальными, на самом деле отражают будничную картину мусоросжигания. Результаты долгосрочного мониторинга наглядно демонстрируют недостатки краткосрочных, пусть и регулярных измерений.

В соответствии со стандартами в области наилучших доступных технологий и наилучших экологических практик (англ. Best Available Techniques / Best Environmental Practices, BAT/BEP), для REC прописаны очень строгие лимиты по диоксиновым выбросам — 0,01 нанограмма токсического эквивалента на нормальный метр кубический (0,01 нг TEQ/нм³). Аналогичная норма для стран ЕС, установленная директивой «О промышленных выбросах» (англ. Industrial Emisson Directive, IED) от 2010 года, составляет 0,1 нг TEQ/нм³. По Рис. 3 можно видеть, что результаты отдельных измерений превышают оба этих предела. Красные горизонтальные линии обозначают (снизу вверх):

1) результаты краткосрочных измерений (≈0,00001 нг TEQ/нм3);

2) пороговые значения выбросов согласно BAT/BEP (0,01 нгTEQ/нм3);

3) пороговые значения выбросов согласно IED (0,1 нгTEQ/нм3).

За весь период измерений МСЗ останавливался и вновь запускался 12 раз. Допустимый предел по диоксинам (0,01 нг TEQ/нм³) за это время был превышен 7 раз, а стандарт IED (0,1 нг TEQ/нм³) — дважды. Эти превышения чаще всего приходились на моменты запуска, так что они вряд ли повлекут санкции для предприятия, ведь действующие нормы оговорены только для периодов стабильной работы. С момента первого запуска в 2011 году на REC зарегистрировано (официально) более 60 остановок и повторных пусков. С августа 2015 года на заводе проводился регулярный анализ дымовых газов по методике AMESA в рамках долгосрочного мониторинга диоксинов, однако в декабре 2017 года заводская администрация свернула его без объяснения причин. Приняв такое решение, руководство предприятия проигнорировало мнение муниципальных властей и обеспокоенных местных жителей, в чьих интересах проводились исследования.

* * *

«Скрытые» выбросы

Одна из причин, по которым REC выбрасывает больше диоксинов, чем предписано нормами — использование байпасов (обходных путей — прим. ИА REGNUM ) на промежуточных фазах технологического процесса. Это означает, что выбросы МСЗ не проходят через фильтр. В технической литературе такой режим называется «режимом обхода фильтра» (англ. filter bypass mode). Он автоматически включается всякий раз, когда повышается уровень пылевых выбросов. Руководство завода не так давно пообещало, что прекратит пользоваться байпасами, однако, судя по данным мониторинга, оно вряд ли сдержало слово.

К сожалению, даже методика AMESA не в силах обеспечить непрерывный отбор проб на промежуточных фазах процесса. Ни в одном из случаев, когда лимит по диоксинам был превышен (Рис. 3), долгосрочный пробоотбор не покрыл всё рабочее время. В первом таком случае на Рис. 3 (превышение предела 0,1 нг TEQ/нм³) мониторинг прерывался на 10 час., а в последнем — на целых 200 час. Из 20 139 час. — таково суммарное время мониторинга —1 496 час. (7%) прошло вхолостую. Однако именно на эти 7% времени приходился максимум пылевых выбросов. Во время пусков МСЗ вытяжной вентилятор (Рис. 4) был выключен, из-за чего тест приходилось сворачивать и начинать заново, на что уходило около 3 минут. Если этот процесс повторялся, мониторинг на какое-то время приостанавливался.

* * *

Запуски без фильтров

В большинстве исследований, включая долгосрочный мониторинг по методике AMESA, измерения проводились после загрузки мусорного сырья (см. Табл. 2, фаза 4). Данные по диоксиновым выбросам перед загрузкой отходов встречаются в литературе гораздо реже, что однозначно свидетельствует о повышении уровня выбросов в тех фазах процесса, которые не связаны со сжиганием мусора.

В текущем исследовании специалисты проводили гравиметрические и краткосрочные измерения, не дожидаясь фазы 4, в которой начиналось горение отходов. Измерения в фазах 2 (промывка) и 3 (нагрев) проводились в 2016—2018 годах правительственной организацией ODRA. Полученные результаты говорят о значительном усилении диоксиновых выбросов при запуске МСЗ в фазах 1, 2 и 3.

В Табл. 2 представлена последовательность фаз «холодного» пуска МСЗ. Термин «холодный» означает, что мусоросжигательная установка не работала несколько дней и успела охладиться до комнатной температуры. В фазе 3, которая длится от 32 до 50 часов, систему нагревают с 15−25°C до стандартной температуры 850 °C, при которой мусор загружают на колосниковую решётку. По результатам краткосрочных (4−6 часовых) измерений, диоксиновые выбросы ни разу не превысили лимита, установленного IED (0,1 нг TEQ/нм³).

Табл. 2. Фазы пуска МСЗ

В фазе 2 (холодной промывки) краткосрочные измерения невозможны, поэтому количество выброшенной в атмосферу через трубу МСЗ пыли определялось гравиметрически. Всего за 83 минуты измерений МСЗ выбросил через трубу 73 кг пыли, тогда как по проекту её должно быть не более 2 кг. На Рис. 5 хорошо видно, что фактически все 73 кг пыли были выброшены в течение всего 3 минут.

При этом прибор регистрации пыли, который используется в системе автоматического контроля выбросов на МСЗ, не способен в принципе фиксировать избыточные пылевые выбросы на столь малых интервалах времени. Количество выделившейся пыли в фазе 1 (предварительной промывки) — оценивается в 25−50 кг, однако из-за несовершенства конструкции контрольно-измерительных приборов объём реальных выбросов может быть гораздо больше.

Схема пуска МСЗ предполагает, что пыль не фильтруется до тех пор, пока мусор не начнёт гореть. Тому есть экономическая причина: замена фильтров, особенно бумажных и тканевых, — слишком дорогая процедура. Поэтому, несмотря на то, что выбросы нефильтрованной пыли запрещены, они всё равно повсеместно практикуются. Отследить такие нарушения и наказать за них непросто, поскольку мониторинг выбросов проводится, когда мусор уже загружен на колосниковую решётку, а система байпасов продолжает ещё функционировать. На Рис. 6 показан подобный выброс пыли, которая, с большой долей вероятности, загрязнена диоксинами и полициклическими ароматическими углеводородами (ПАУ).

Тестирование по методике AMESA планировалось проводить при каждом пуске МСЗ после каждого ежегодного планового предупредительного ремонта (ППР). Однако все три раза заводская администрация отказывала экологам в проведении контрольных измерений. Судя по технической документации МСЗ, промывку в фазе 1 несколько раз проводили без использования фильтров. Сопутствующие промывке выбросы пыли иногда были заметны днём, однако чаще они случались под покровом ночи. Чтобы вызвать трёхминутный выброс пыли, профили которых показаны на Рис. 7, достаточно несколько раз открыть и тут же закрыть байпасную заслонку.

Точный объём диоксиновых выбросов при пусках МСЗ оценить трудно. По данным голландской компании Witteveen+Bos (2015 г.), при каждом «холодном» старте выбрасывается от 5 до 10 мг выделившихся диоксинов, тогда как в нормальном режиме эксплуатации REC выбрасывает около 5 мг диоксинов в год. Ещё чаще запуски проводятся без предварительного охлаждения. Пример тому — первый экстремальный выброс на Рис. 3, произошедший при неконтролируемом горении 19 тонн отходов неизвестного происхождения, и который не отслеживался более 10 часов. Согласно оценке всё той же Witteveen+Bos, это привело к выделению 33 мг диоксинов. Однако реальная цифра, вероятно, гораздо выше, ведь отходы были влажные и, предположительно, содержали более 2% поливинилхлорида (ПВХ), поскольку возможности предварительно их отсортировать не было.

«Горячие» пуски происходят куда чаще «холодных», и отслеживать их по методике AMESA в режиме «нон-стоп» тоже не удаётся — хотя бы по той причине, что адсорбционный картридж рано или поздно расходуется, и его приходится заменять новым. Неконтролируемое возгорание случалось на предприятии несколько раз в течение 2018 года, причём в ряде случаев приходилось вмешиваться пожарным, тогда как заводская администрация, если судить по её поведению, теряла контроль над ситуацией.

Тем не менее юридическое положение REC весьма устойчиво. Если дело дойдёт до суда, то руководство предприятия наверняка избежит ответственности за избыточные выбросы, ведь предельные нормы по диоксинам прописаны только для периодов стабильной работы и не касаются внештатных ситуаций. Тяжело смириться с подобной правоприменительной практикой, которая не учитывает ни вред для здоровья местного населения, ни состояние окружающей среды.

* * *

Нарушения в зоне дожигания

Директива IED (2010/75/EU) требует, чтобы на всех МСЗ дымовые газы выдерживались в зоне дожигания в течение 2 секунд при температуре 850 °C и в гомогенных условиях. Экспертиза 2017 года (спустя 6 лет после запуска предприятия в 2011 году), проведённая компанией TÜV Rheinland Energy Gmbh, показала, что на заводе в Харлингене в зоне дожигания не соблюдается ни температурная однородность, ни равномерное распределение кислорода (O₂). Эти условия должны соблюдаться тем строже, что речь идёт о выполнении требований, прописанных в методических рекомендациях по BAT/BEP. Более того, руководство REC нарушает методические рекомендации, отражённые в Приложении C к 5-й статье Стокгольмской конвенции о СОЗ, а также не принимает меры к максимальному сокращению непреднамеренных выбросов. Помимо всего прочего, заводская администрация, отказываясь обнародовать данные о рабочих температурах сжигания, действует вразрез с 10-й статьёй Стокгольмской конвенции о должном «информировании, повышении осведомленности и просвещении общественности». Эта скрытность порождает закономерный вопрос: как на REC обстоят дела с нейтрализацией других непреднамеренно произведённых СОЗ (НСОЗ)?

* * *

Непреднамеренно произведённые СОЗ

Методика AMESA в расширенном виде также была использована для мониторинга других НСОЗ. Полученные результаты однозначно свидетельствуют о неполном сгорании мусора внутри установки. В частности:

1) Неподалёку от МСЗ в яйцах, молоке, траве и почве обнаружены диоксиноподобные полихлорированные бифенилы (ДП-ПХБ), прежде всего ПХБ-126 (3,3', 4,4', 5-пентахлорбифенил). Копланарные ДП-ПХБ (те, у которых оба бензольных кольца находятся в одной плоскости — прим. ИА REGNUM ) вносят значительный вклад в структуру выбросов, составляя 8,5% TEQ (36 измерений, 20 139 час.). В литературе есть данные, что другие МСЗ в среднем выбрасывают в 3 раза меньше ДП-ПХБ.

2) Выбросы полибромированных дифенилэфиров (ПБДЭ) зафиксированы в периоды остановок и повторных запусков. В октябре 2015 года, когда случился перебой с загрузкой сырья и мусор внезапно загорелся, в дымовых газах был обнаружен ПБДЭ в количестве 0,434 нг/нм³. На протяжении 2018 года на МСЗ случилось ещё несколько подобных возгораний, однако для этих случаев аналогичные данные отсутствуют, поскольку мониторинг по методике AMESA тогда не проводился.

3) Бромированные диоксины (полибромированные дибензодиоксины и фураны, ПБДД/Ф) выделяются во время остановок и повторных запусков МСЗ в концентрациях 5,4−8,9 пг/нм³, что указывает на неполное сгорание огнезащитных составов.

4) Полибромированные бифенилы (ПББ) обнаружены в режиме стабильной работы МСЗ в концентрациях 0,038−0,133 нг/нм³. В норме эти соединения разлагаются при температурах ниже 300 °C, поэтому их присутствие в дымовых газах подтверждает, что отходы сгорают только частично.

5) В окрестностях МСЗ идут дожди, загрязнённые микрочастицами чёрного цвета. Тест CALUX выявил высокие концентрации бенз (а)пирена в чёрном налёте, который остаётся после таких дождей на крышах домов и оконных стёклах. Несмотря на то, что REC, согласно лицензии, вообще не должен выбрасывать ПАУ, во всех трёх пробах, отобранных в режиме стабильной работы, найдены следы этих соединений. Измеренное содержание ПАУ в дымовых газах колебалось от 2,4 до 314,8 нг/нм³.6) Фторированные соединения такие, как перфтороктановая кислота (ПФОК), найдены во всех 6 пробах (433−794 час.; общее время мониторинга — 3929 час.). По современным стандартам, ПФОК вообще не должна образовываться при мусоросжигании. Её обнаружение в дымовых газах — это ещё одно свидетельство тому, что двухсекундный режим дожигания при 850 °C не соблюдается, из-за чего отходы сгорают не до конца.

Эти результаты дают лишь приблизительную оценку масштабов загрязнения, однако в реальности НСОЗ могут наносить окружающей среде куда более серьёзный ущерб. Возможная недооценка этого ущерба связана с тем, что мониторинг приостанавливался во время пылевых выбросов.

Столь богатая палитра обнаруженных НСОЗ указывает на неполное сгорание отходов из-за температурных неоднородностей и неравномерного распределения O₂ в зоне дожигания, а также недопустимого использования байпасов. Для того, чтобы лучше понять, как эти продукты неполного сгорания влияют на окружающую среду, необходимы дальнейшие исследования. Также нуждается в уточнении вопрос о том, связаны ли неконтролируемые возгорания на МСЗ с перебоями при загрузке отходов.

* * *

Мы имеем дело с хронической недооценкой диоксиновых выбросов на МСЗ в Харлингене, которые зачастую превышают максимально допустимый предел (0,01 нг TEQ/нм³). Вдобавок ко всему при регулярных краткосрочных измерениях объём этих выбросов систематически занижается.

Заранее анонсируемый эпизодический контроль диоксиновых выбросов нужно заменить оптимальной схемой долгосрочного мониторинга. Чтобы обеспечить непрерывность процесса, при использовании таких методик пробоотбора, как AMESA, особое внимание стоит обратить на устранение технических пауз во время измерений.

Широкий ассортимент НСОЗ, выбрасываемых предприятием, указывает на неполное сгорание отходов. По всей вероятности, это связано с температурными неоднородностями и неравномерным распределением O₂ в зоне дожигания, а также недопустимым использованием байпасов

Чтобы сократить выбросы НСОЗ в окружающую среду, стоит жёстче принуждать администрацию МСЗ к соблюдению Стокгольмской конвенции. Температурный режим и уровень O₂ в зоне дожигания нужно отслеживать и поддерживать на должном уровне не только в режиме стабильной работы, но и в самых неблагоприятных для горения условиях, как это предписывает и Стокгольмская конвенция, и директива IED.

На промежуточных стадиях каждого пуска или останова МСЗ в окружающую среду попадает намного больше диоксинов, чем в режиме стабильной работы за целый год его работы. Нужно учитывать все выбросы, а не только те, которые происходят в идеальных для горения условиях. Прежде всего, должны быть доступны для мониторинга выбросы на промежуточных стадиях.

Более того, результаты измерений на REC поднимают важный вопрос: что такое нормальные условия функционирования МСЗ, и насколько они доступны для мониторинга? Нормальные условия нужно определить сообразно потенциальному влиянию выбросов на здоровье граждан и окружающую среду. Подытоженные здесь результаты исследований однозначно свидетельствуют, что

— по-прежнему диоксины представляют серьёзную проблему,

— по-прежнему программы экологического мониторинга имеют серьёзные недостатки,

— по-прежнему здоровье населения находится под угрозой,

— и, в общем и целом, мы по-прежнему, к сожалению, слишком далеки от того, чтобы свести на нет выбросы диоксинов в окружающую среду.