Для России в Киргизии главное — стабильность: интервью с экспертом

«У России есть стандартная политика, которая применима к любому политическому дружественному или союзническому режиму. Она всегда заключается в поддержке этого режима вне зависимости от персоналий и от того, как эти персоналии себя позиционируют на внутриполитической арене», — заведующий отделом Средней Азии и Казахстана Института СНГ Андрей Грозин озвучил ИА REGNUM свою оценку текущих российско-киргизских отношений.

«Алмазбек Атамбаев бросил вызов президенту»

По последним интервью Алмазбека Атамбаева и Сооронбая Жээнбекова, где они критически высказались в адрес друг друга, у меня складывается ощущение, что конфликт переходит в хроническую форму.

Я предполагал, что в течение 2018 года произойдет полная кадровая замена основных действующих персоналий в политическом и в финансовом смысле. Но видно, что стороны ориентированы не на спринт, а на марафон. Явно у них более долгий период планирования, чем несколько месяцев или полгода.

Это связано с двумя ключевыми моментами. Первый — длительностью электорального цикла в Киргизии. (По действующей Конституции президентский срок — шесть лет, парламентские выборы проходят раз в пять лет. — прим. ИА REGNUM ). Второй — происходящие внутрипартийные процессы.

Последние события дают ясное понимание о нарастающем внутрипартийном расколе внутри Социал-демократической партии Киргизии (СДПК — партия власти, которую ранее возглавлял бывший президент Алмазбек Атамбаев, но сейчас стремительно теряет контроль), очевидно, что в ближайшее время, то есть к началу нового политического сезона, будет как минимум две партии СДПК. Одна с действующим президентом, другая — с экс-президентом во главе.

Это отличается от «весеннего раскола», когда происходящие события не проявлялись так открыто. Деление на «своих» и «чужих» больше происходило в головах партийцев и проявлялось в процессе оргработы. Сейчас раскол коснулся персоналий.

Читайте также: Страх и недоверие. В Киргизии рушатся надежды Алмазбека Атамбаева

Эти кратко очерченные процессы позволяют говорить о том, что все горизонты планирования политической стратегии достаточно длинны. Я предполагал, что до конца этого года мы получим окончательную конфигурацию политической системы, включая персональных носителей власти и капитала. Или и того, и другого, как это чаще всего бывает. Но сейчас видно, что «Система подвисла».

Мне понравилась фраза Алмазбека Шаршеновича: «можно сидеть и ни хрена не делать, как Сооронбай Шарипович». Видимо, действующий президент предпочитает придерживаться сочной и ярко описанной Атамбаевым стратегии. Он не предпринимает никаких резких шагов.

А Атамбаев, судя по интервью, ориентирован на активизацию своей политической деятельности в 2019 году. Видимо, с весны он ожидает очередного всплеска политической активности в республике и пытается подстроить внутрипартийные процессы, о которых мы говорили раннее. Какую стратегию выстроит президент — сказать трудно.

Действующая власть попытается перетянуть большую часть людей из СДПК на свою сторону. И, вероятно, начнет представлять остаток СДПК с Атамбаевым во главе в качестве отступников и небольшого «отколовшегося фрагмента» настоящей партии.

Применительно к персоналиям, Алмазбек Шаршенович и Сооронбай Шарипович попытаются меньше переходить на личности. Ведь полгода назад они попробовали избежать столкновения «лоб в лоб». Но последние выступления говорят о том, что их отношения достигли определенного уровня накала. Ведь публично называть Жээнбекова «реинкарнацией Бакиева» — это вызов. Видимо, этот тезис про «семейное правление» будет разыгрываться и дальше.

В российском экспертном сообществе Киргизия отодвинулась на второй план. Это не плохо и не хорошо. Это факт.

Раньше всплывала тематика Киргизии в связке с конфликтами. Такими, как, например, с Казахстаном или с Турцией. Информационных поводов такого уровня нет уже год.

Видимо, даже официальный Бишкек не заинтересован в продвижении своей текущей деятельности в информационном поле за пределами страны. Я не вижу работы посольства Киргизии в России и других профильных структур. Особенно это заметно на фоне Казахстана или Узбекистана. Астана активно работа на внешнем поле всегда, а Ташкент заметно активизировался в последний год. Киргизия на фоне активной работы соседних стран просто потерялась.

Поэтому текущая информационная повестка Киргизии для многих российских экспертов, которые не замкнуты только на одну страну, не актуальна. Может быть, это даже хорошо.

Раньше Киргизия попадала в поле зрения в связи с инцидентами. Сейчас, или благодаря прежнему политическому лидеру, или из-за работы действующего президента, или вопреки деятельности их обоих, ситуация внешне выглядит стабильной, и поэтому на нее не обращают внимания.

В Киргизии не стреляют, не перекрывают дороги, не свергают власть, не выключают рубильники на производствах? Уже хорошо.

«Чтобы лишиться поддержки Москвы, Жээнбекову нужно навредить российским интересам»

Во время своего недавнего визита в Москву Алмазбек Атамбаев ничего интересного для себя не услышал. Возможны несколько вариантов. Первый — он не пытался донести свою точку зрения на сложившуюся неприятную ситуацию. Второй — он ее доносил как-то очень камерно.

У России есть стандартная политика, которая применима к любому политическому дружественному или союзническому режиму. Она всегда заключается в поддержке этого режима вне зависимости от персоналий и от того как эти персоналии себя позиционируют на внутриполитической арене

Москва поддерживает действующего президента Киргизии Сооронбая Жээнбекова уже просто потому, что он действующий президент. И для того, чтобы ее лишиться, ему надо предпринять какие-то действия, которые будут носить явно недружественный характер по отношению к России, российскому руководству, российской политике и российским интересам.

Ничего такого от президента Киргизии я, например, не жду. Его можно обвинять из Москвы в самых разных грехах: в излишней религиозности, проводить параллели с семейным правлением Курманбека Бакиева, как это сделал Атамбаев, но всё это не является аргументом для того, чтобы записывать его в недоброжелатели России или в фигуры, исчерпавшие кредит доверия.

Этого доверия в свое время лишился Курманбек Бакиев (второй президент Киргизии, свергнутый во время вооруженного переворота в 2010 году — прим. ИА REGNUM ). Он предпринял ряд действий, после чего превратился в неприемлемую фигуру для Москвы. Но ведь поначалу он тоже пользовался поддержкой России. Ровно до тех пор, пока не попытался обмануть всех и в конечном итоге обманул себя.

У Жээнбекова пока не просматриваются стремления делать то же самое. Если глава государства осуществляет последовательную и предсказуемую государственную политику, не нужно искать подводных камней.

Хотя, разумеется, кремлевская «многобашенность» в политике вносит свои коррективы. Кто-то симпатизирует одному человеку, кто-то другому. Так, например, было и с недавним транзитом высшей власти в Узбекистане. В Москве тоже симпатии разделились, но в конечном итоге возобладала «генеральная линия».

Применительно к транзиту власти в Киргизии, Россия в ходе подготовки к выборам и в ходе самих выборов показала желание занять нейтральную позицию. Выборы главы государства — это внутреннее дело страны. Для партнеров главное — сохранение внутренней социальной и политической стабильности государства.

Если стабильность есть, то каким бы ни был новый президент с точки зрения личностных управленческих качеств — он будет принят. Приведу яркий пример — руководство Таджикистана. Эмомали Рахмону можно задать массу вопросов, касающихся его многочисленного и разветвленного семейства или эффективности системы управления страной. Но в целом ему удается сохранять внутреннюю стабильность государства. А это значит, что как лидер страны он вполне успешен.

Главное, чтобы борьба носила цивилизованный характер. Полагаю, что с точки зрения Кремля подобная оценка является абсолютно доминирующей.

Если борьба двух политических объединений не выйдет за рамки дозволенного — без конфликтов и гражданских беспорядков — боритесь на здоровье и ради бога. А кто из них победит, будет зависеть только от граждан Киргизии. Не от Москвы, Пекина или Вашингтона, а только от самих киргизстанцев.