Что должно играть первоочередную роль в международной политике: ценности или интересы? Для Запада подобная дилемма встала особенно остро после убийства оппозиционного журналиста Джамаля Хашогги группой убийц из Саудовской Аравии в консульстве королевства в Турции. Эр-Рияд все-таки является крупным покупателем западного оружия и ключевым игроком в продолжающейся на Ближнем Востоке борьбе за гегемонию. До убийства журналиста казалось, что королевство направляется путем серьезных реформ, теперь же очевидно, что основными проигравшими оказались не только наследный принц королевства Мухаммед бен Салман, но и президент США Дональд Трамп, пишет Доминик Муази в статье для The Strategist.

Иван Шилов ИА REGNUM
Саудовская Аравия

В 1979 году исламская революция, состоявшись в Иране, провалилась в Саудовской Аравии. На протяжении двух недель ноября и декабря того года группа вооруженных фанатиков удерживала Заповедную мечеть в Мекке, призывая к свержению властей королевства. В конечном счете армия страны справилась с ними, но после этого эпизода власти стали более склонны к тому, чтобы искать компромисса с исламистами и даже напрямую помогать им.

Затем настал июнь 2017 года, когда Мохаммед бен Салман стал внезапно наследным принцем. Многие эксперты посчитали, что у Саудовской Аравии, наконец, появился лидер, который будет идти против устоявшихся заинтересованных групп, которые на протяжении долгого времени мешали модернизации страны. Страны Запада, прежде всего США, десятилетиями ждали, пока произойдет подобное изменение.

Дональд Трамп и принц Саудовской Аравии Мохаммед бен Салман

Поначалу западным лидерам было сложно не пасть жертвами реформаторской повестки дня нового наследного принца. Наконец, к власти пришел кто-то, кто возглавит суннитский мир в борьбе за гегемонию с Ираном. Египет умело отошел от игры за региональное влияние, тогда как Турция, несмотря на свой статус члена блока НАТО, оказалась сложным партнером. Для президента же США Трампа, чье стремление заключалось в том, чтобы порвать с более сбалансированным подходом своего предшественника к региону, Мухаммед бен Салман стал просто находкой.

Но вскоре наследный принц показал себя далеким от совершенства лидером. Он пошел на неоправданный риск, устроив эскалацию войны в Йемене, и теперь на его руках кровь мирных жителей этого государства. Он похитил премьер-министра Ливана Саада Харири, держал под арестом ряд самых обеспеченных граждан королевства в отеле Ritz-Carlton в Эр-Рияде, освободив их, только когда они согласились расстаться с частью своего богатства.

Не менее четким был и сигнал, посланный убийством Хашогги: диссиденты и члены оппозиции должны знать, что их ждет, если они не перестанут критиковать новый режим. Нет ничего страшного в том, чтобы мечтать о демократии в арабском мире, пока есть понимание, что реформы будут совершаться исключительно сверху.

Независимо от того, стояли ли за поступком наследного принца импульсивность, незрелость или его близкие отношения со сторонниками «Америки прежде всего!» — в особенности зятем президента США Джаредом Кушнером — или все вместе взятое, нет никакого сомнения, что он зашел слишком далеко. И тот факт, что преступление было совершено на территории такой страны-соперника, как Турция, лишь обостряет совершенное безумие. После терактов 11 сентября 2001 года мир не готов терпимо относиться к карательному отряду из 15 сотрудников спецслужб Саудовской Аравии, осуществляющих свои операции за границей.

Robert J. Fisch
Теракт в Нью-Йорке 11 сентября 2001

Кроме того, убийство журналиста поражает не только своим варварством, но и той наивностью, с которой оно было совершено. Организаторы убийства должны были понимать, что консульство в Стамбуле будет прослушиваться. Как теперь уже известно, спецслужбы Турции могли следить за страшным убийством «в реальном времени», а затем понемногу стали делиться материалами с остальным миром. И никто не упустил иронии в том, что президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган стал одним из самых ярых критиков своего соперника из Саудовской Аравии: в Турции журналистов, возможно, и отправляют в места заключения сотнями, но их по меньшей мере никто не расчленяет.

До нынешнего момента наследный принц считал себя выше закона. Помимо молчаливой поддержки со стороны Трампа, он также понимает, что мир в значительной степени зависит от нефти из Саудовской Аравии. Как недавно поняли в Канаде, Эр-Рияд не колеблясь использует свою нефтяную карту в ответ на критику состояния с правами человека в королевстве. Но Мухаммад бен Салман ошибся, полагая, что на произошедшее закроют глаза. Безусловно, императив сохранения хороших отношений с королевством по-прежнему в силе, тем не менее ситуация изменилась кардинально, и Саудовская Аравия оказалась в большей зависимости от США, нежели наоборот. Рост объемов добычи сланцевой нефти в США означает, что США могут перенести сокращение поставок из Саудовской Аравии, Эр-Рияд же, со своей стороны, не может без американского оружия. Баланс сил между двумя странами сместился решительным образом в пользу США.

По мере того как все больше становилось известно об убийстве Хашогги, двумя крупнейшими проигравшими оказались Мохаммед бен Салман и Трамп. Первому теперь придется противостоять усиливающейся оппозиции внутри королевской семьи. И даже если ничего кардинально не изменится, его внутриполитические противники всегда могут заявить о том, что вместо модернизации страны он поспособствовал ее изоляции и ослаблению. Трампу же теперь придется расхлебывать ту политическую кашу, в которую он и его семья угодили, начав строить более тесные связи с иностранными деспотами. Безусловно, наследный принц не имеет ничего общего с северокорейским лидером Ким Чен Ыном, но когда и на этом направлении у главы Белого дома начнутся проблемы, никто удивлен не будет.

Дипломатия, заключает автор, — это искусство. Оно требует глубокомыслия, осторожности и, прежде всего, опыта. Трамп стал добиваться дипломатических успехов с вопиющей небрежностью, и в случае с наследным принцем Саудовской Аравии он, возможно, нашел себе равного.