Foreign Affairs: Как избежать неизбежной войны с Китаем?

В ноябре 2018 года будут отмечать столетие с момента окончания войны, которая «должна была положить конец всем войнам» между великими державами в начале XX века. Конечно, ожидания не оправдались. После Первой мировой войны последовала серия катастрофических последствий, приведших к большему количеству войн. С момента окончания Первой мировой войны пришлось трижды перерисовывать геополитическую карту мира, пишет Кевин Радд в статье для издания Foreign Affairs.

Когда будущие поколения станут вспоминать события 2018 года, вполне может оказаться, что этот год запомнится им переходом отношений между двумя великими державами — США и Китаем — от мирного сосуществования к новой форме конфронтации, конечная траектория которой на данный момент остается неоднозначной.

Читайте также: Foreign Policy: ВТО может пасть жертвой торговой войны между США, КНР и ЕС

В своем выступлении в Институте Хадсона в начале октября 2018 года вице-президент США Майк Пенс обвинил Китай в недобросовестной торговой практике, краже интеллектуальной собственности, усилении военной агрессии и вмешательстве во внутреннюю политику Соединенных Штатов. Выступление вице-президента является последним в серии заявлений высокопоставленных представителей администрации президента США Дональда Трампа, которые в настоящий момент формируют будущую стратегию США в отношении Китая. Сюда также можно отнести новую стратегию национальной безопасности США, новую стратегию в сфере обороны и, конечно же, торговую войну, развязанную Трампом против КНР. Всё это говорит о том, что Соединенные Штаты официально объявили об окончании 40-летнего периода стратегического взаимодействия с КНР и переходе к новому периоду стратегической конкуренции.

Соединенным Штатам, их партнерам и союзникам по всему миру необходимо будет рассмотреть ряд критически важных вопросов, связанных с изменением стратегии США в отношении КНР, поскольку Вашингтон обязуется в конечном итоге перейти от декларативной стратегии к реальной политике. Во-первых, какова желаемая конечная цель Соединенных Штатов? Что сделают Соединенные Штаты, если Китай не согласится с требованиями, изложенными в выступлении вице-президента США, которое включает в себя указание на «кражу американской интеллектуальной собственности» и «хищническую практику» принуждения, чтобы получить зарубежные технологии от иностранных компаний? Что произойдет, если новая стратегия США не только не позволит достигнуть желаемой цели, но вместо этого приведет к противоположному результату, а именно к возникновению более меркантилистского, националистического и агрессивного Китая? Есть две возможности: либо Пекин уступит требованиям Вашингтона, либо его политика станет вдвое агрессивнее.

Во-вторых, если наступил период стратегической конкуренции, то каковы новые правила игры? Или существуют ли теперь какие-либо другие правила, кроме тех, которые могут быть сформированы с течением времени новой динамикой стратегической конкуренции? Как, например, Соединенные Штаты теперь будут реагировать на опасные инциденты в море (китайский военный корабль недавно прошел всего в нескольких десятках метров от американского эсминца USS Decatur), в воздухе, в киберпространстве, на стратегическую конкуренцию в третьих странах и так далее?

В-третьих, при отсутствии новых правил, ограничивающих параметры отношений, и при отсутствии концептуальной основы, которая определяла бы то, чего обе стороны должны сознательно или подсознательно избегать, обе державы могут просто скатиться в новую холодную войну. Что последует после этого? Горячая война?

Читайте также: American Conservative: Конгресс и Пентагон не заботятся о безопасности США

В-четвертых, стоило бы перечитать знаменитую «длинную телеграмму» Джорджа Кеннана от 1946 года, в которой он утверждал, что если обеспечить эффективное сдерживание СССР, то он распадется под тяжестью своих внутренних противоречий. Однако было бы самонадеянно предполагать, что Китай рухнет под тяжестью внутренних противоречий, если в отношении него применить аналогичную политику сдерживания. Американским стратегам стоило бы хорошенько задуматься об этом, учитывая размеры внутренней экономики КНР, масштабы его взаимодействия с остальным неамериканским миром, а также новые технологии политического контроля, которые теперь доступны авторитарному режиму.

В-пятых, убеждены ли Соединенные Штаты в том, что авторитарный капитализм КНР действительно бросает мощный идеологический вызов демократическому капитализму, точно так же как в свое время советский коммунизм? Есть ли доказательства того, что Китай делает то же самое? Если есть, каковы успехи или неудачи Китая? Или Китай делает что-то качественно иное?

В-шестых, готовы ли Соединенные Штаты предложить миру стратегический контраргумент китайской многомиллиардной инфраструктурной инициативе «Один пояс и один путь», китайским льготным кредитам и другим программам? Или Вашингтон продолжит сокращать собственные бюджеты помощи и уменьшать размеры собственных зарубежных программ? США отстояли Европу от СССР за счет плана Маршалла. Что США могут предложить, чтобы занять выигрышные позиции в рамках стратегической конкуренции с КНР в Евразии, Африке и Латинской Америке?

В-седьмых, за льготным финансированием и грантами следует другой вопрос. Смогут ли США со временем конкурировать с Китаем по объему торговли и инвестиций как в Азии, так и в Европе? Каким образом аннулирование Транстихоокеанского партнерства с Азией и Трансатлантического торгового и инвестиционного партнерства с Европой могло бы повлиять на значимость США в качестве торгового, инвестиционного и технологического партнера с этими регионами в будущем? По сравнению с США Китай уже является более крупным экономическим партнером для стран Азии и Африки.

С другой стороны, почему Вашингтон так уверен в том, что его друзья и союзники по всему миру примут новую стратегию США в отношении Китая? Многие союзники США могут принять решение о хеджировании своих ставок, ожидая, пока не станет ясно, является ли этот стратегический сдвиг в США долговременным и сможет ли он привести к успеху?

Наконец, американским стратегам необходимо также рассмотреть вопрос о том, как крупный раскол между США и КНР повлияет на глобальную экономику и глобальные действия в области изменения климата? В худшем случае такой раскол между экономиками КНР и США может привести к краху двусторонней торговли, этот торговый шок, в свою очередь, окажет значительное негативное влияние на глобальный экономический рост в 2019 году, возможно, даже вызовет мировой экономический спад.

Те, кто в течение десятилетий профессионально занимался изучением становления Китая в целом и американо-китайскими отношениями в частности, знают, что между странами существуют трудноразрешимые проблемы. Существуют опасность того, что тех, кто будет указывать на сложность этих отношений, могут обвинить в том, что они являются сторонниками Китая.

Читайте также: Foreign Affairs: Сможет ли Пентагон выиграть гонку вооружений в сфере ИИ?

Мы также должны опасаться появления какой-либо формы нового маккартизма, в соответствии с которой любой, кто хочет дать сложные ответы на сложные вопросы, будет объявлен врагом США. Однако именно в такие критические моменты нам как никогда нужно внести аналитическую и политическую ясность.

Необходимо избежать ненужной войны между Соединенными Штатами и Китаем. Другими словами, как Вашингтон, так и Пекин вместе с другими представителями международного сообщества должны определить, существует ли заслуживающий доверия третий путь, помимо капитуляции или конфронтации.