О бедном Варфоломее замолвите слово… Учитесь византийству, дикари!

Религия — это, конечно, Вера. Пусть даже и «суррогат Веры», по определению Оскара Уайльда. Но Церковь — это, безусловно, Политика. Христианская Церковь — не исключение. Достаточно вспомнить, как безоглядно, покорно и даже с каким-то чувством собственного достоинства Церковь «ложилась» под политическую власть еще на заре своей истории.

С каким изяществом формулировок они распростерлись у ног императорской военной власти, предоставляя городу Константинополю, Константинопольской епархии, преимущества по сравнению с другими православными епархиями. На Халкидонском, 451 года, Вселенском Соборе: «…мы определяем и постановляем о преимуществах святейшей Церкви того же Константинополя, новаго Рима. Ибо престолу ветхаго Рима отцы прилично дали преимущества: поелику то был царствующий град. Следуя тому же побуждению… представили равные преимущества святейшему престолу новаго Рима, праведно расзсудив, да град, получивший честь быть градом царя и синклита, и имеющий равные преимущества с ветхим царственным Римом, и в церковных делах возвеличен будет подобно тому, и будет вторый по нем».

Иными словами — где ты, власть, там и мы, при тебе!

Спустя 1002 года «власть сменилась». Турки-османы в 1453 году взяли город и христианский Константинополь, «Царьград» древнерусских летописей, стал мусульманским Стамбулом. Константинопольский епископ, он же Вселенский (Экуменистический) патриарх Восточного православия, стал в новом государстве не самым крупным чиновником («миллет-баши») отвечающим за правильное поведение христианских подданных османского султана. Таковыми, с точки зрения мусульманского государства Турция, экуменистические патриархи и являются в течение последних пяти с половиной веков. Но патриархи «выжили» в иноверном окружении и даже более того: при этом они сохранили значение «первого по чести» среди восточно-православных первоиерархов. А ныне небезуспешно пытаются стать и «первым по власти».

Хотя «Его Божественное Всесвятейшество Архиепископ Константинополя — Нового Рима и Вселенский Патриарх» — один из самых бедных восточных первоиерархов. Титул величественный, но паствы у «Его Всесвятейшества» немного. Хотя в начале XX века православное население Турции составляло 45%, из них 38% были греки. Однако в 1923 году, по условиям греко-турецкого обмена, православные греки должны были покинуть Турцию, а турки-мусульмане — Грецию. Потом были погромы 1954−1955 годов, взрывы 90-х и вялотекущая психологическая война турецкой власти против Патриархата, о которой постоянно упоминает Варфоломей I. В результате, на территории Турции Патриархат имеет всего 5 епархий, 10 монастырей и 30 духовных школ. И характерный пример: в апреле 2011 года по решению турецкого суда Константинопольский патриархат должен закрыть в Стамбуле две свои школы. Потому что там не было учащихся. Тогда же, по данным министерства образования Турции, в Стамбуле функционировало ещё 13 греческих школ, где уже на протяжении десятилетий полноценный учебный процесс отсутствовал. Ныне, по традиционным данным, в 83-миллионной Турции проживает не более 0,008% (примерно 6500) православных.

Конечно, под церковной юрисдикцией Фанара (в этом районе Стамбула сейчас дислоцируется Экуменистический патриархат) находятся целых 234 епархии в тридцати двух странах. Но количество не отражает качество. В более, чем миллиардной Индии православных не более шести тысяч человек, да и те разделены между Русской православной церковью и Экуменистическим патриархатом. Та же ситуация в Китае, где православных не более пятнадцати тысяч. В Пакистане (более 200 миллионов человек) православных около пятисот. Нет конкурентов у Экуменистического патриархата, например, на Фиджи, Тонга, Мальдивах — но это слишком мелко. Так что «живет» Фанар в основном за счет диаспор (греческой, албанской, русской, украинской) в Европе, Северной и Южной Америках. Ну и, естественно, «торгуя влиянием».

Всего же «верных» у Константинопольского патриархата (по данным Всемирного Совета Церквей) — 5,255 миллионов человек (2,8 миллиона паствы в Северной Америке, 1,5 миллиона в Европе, 800 тысяч в Азии и Океании, 150 тысяч в Латинской Америке, 5 тысяч в Турции). Совсем немного для четвертьмиллиардного православия.

Однако пусть немногочисленный, пусть не особо богатый, пусть растерявший за пять с половиной веков продолжающегося «турецкого плена» почти все земли своей «эксклюзивной юрисдикции» — Сербию, Россию, Украину, Болгарию, Румынию и т.д. Но Вселенский патриархат сумел сохраниться и сохранить свое значение как центр религиозного управления православным миром. Чем это можно объяснить?

В первую очередь — силой историко-религиозной традиции. Но еще — грандиозным византийским опытом дипломатии, казуистики, интриги и умения стравливать противников между собой. Это Церковь, это организация власти с без малого двухтысячелетним опытом. И вот к этой Церкви пришла Украина — 600 тысяч квадратных километров территории, более 30 миллионов постоянно проживающего населения, 11 393 православных прихода. И просит Константинополь «решить ее будущее».

Это исторический «вызов», и если Фанар с ним справится, то из религиозного центра «в силу традиции» он сможет продвинуться к качеству реального политического центра. И даже потеснить Москву.

Для Варфоломея I, человека с блестящим образованием (Халкинская семинария, Папский Восточный институт в Риме, Вселенский институт Bossey в Швейцарии, Мюнхенский университет Людвига Максимилиана в Германии, восемь языков), опытом преподавания (Папский Григорианский университет в Риме) и карьерой (митрополит с 1973 года, патриарх с 1991 года) решение такой задачи было вопросом чести. Ведь в «украинском вопросе» он был обязан:

— Удовлетворить геополитические запросы американцев, связанные с ослаблением России через ослабление Московского Патриархата (если украинская церковь уйдет «из-под Москвы», то РПЦ перестанет быть крупнейшей православной конфессией по количеству приходов);

— «Не рассердить» Турцию и ее авторитарного президента Эрдогана;

— Сохранить возможность диалога с Российской Федерацией;

— Не нарушить традиционное каноническое право;

— И последнее по списку, но не по существу: повысить политическое, религиозное и финансовое значение «архиепископии Константинополя — Нового Рима».

Сложно… Но наследник тысячелетних традиций византийской дипломатии и интриги, похоже, с этой задачей справился. Причем под восторженные вопли тех, за счет кого она будет решаться. Хотя византийцам не привыкать. Они этим занимались еще тогда, когда дикари

«живяху звѣриньскимъ образомъ, живуще скотьски: убиваху другъ друга, ядяху вся нечисто, и брака у нихъ не бываше, но умыкиваху у воды дѣвиця» («Повесть временных лет» о славянском племени древлян, что жили в районе современного Житомира).

Киев