Япония: «взять» Малую Курильскую гряду, а Кунашир и Итуруп — через 50 лет
В некоторых некомпетентных российских СМИ читателей убеждают в том, что так называемая совместная хозяйственная деятельность на южнокурильских островах имеет исключительно цели углубления добрососедства и сотрудничества между русскими и японцами. В действительности же в Токио ее рассматривают в первую очередь как метод внедрения японского бизнеса и расширения японского влияния для последующего овладения этими территориями. В Японии не скрывают, что подобная «хозяйственная деятельность» — никакой не «взаимовыгодный бизнес», а еще один способ приблизить российские власти и местное население к согласию на «передачу» островов Японии. Причем, похоже, японцы согласны довольно долго ждать наступления этого вожделенного «перехода». Есть и такие, кто предлагает ради этого согласиться с недавним предложением президента РФ Владимира Путина уже в ближайшее время заключить мирный договор, но с признанием в нем существования претензий Японии на Курилы, что, собственно, российский лидер не исключил.
Для изложения такого рассчитанного на перспективу долгосрочного «плана» близкая МИД Японии газета «Джапан таймс» предоставила свои страницы высокопоставленному дипломату, ранее занимавшему пост посла Японии в Италии Масамити Ханабуса.
Японский дипломат начинает свои размышления с утверждения, что российский президент якобы в завуалированной форме предложил подписать мирный договор с последующим «возвратом» Японии всей Малой Курильской гряды — острова Шикотан и насчитывающих около 20 мелких островов, морских камней и отмелей островной группы Хабомаи.
«Я считаю, что его (президента Путина) предложение заслуживает серьезного рассмотрения. Разумеется, с тем расчетом, что после заключения мирного договора группа островов Хабомаи и остров Шикотан будут возвращены Японии».
При этом автор статьи, как и многие японцы, видимо, не знает или не принимает во внимание то, что Путин неоднократно разъяснял японской стороне на переговорах и пресс-конференциях. А именно, что автоматического перехода этих островов по «хрущевскому варианту» быть не может. Еще в марте 2001 года во время иркутской встречи с тогдашним премьер-министром Японии Ёсиро Мори он говорил, что 9-я статья Совместной советско-японской декларации 1956 года о возможности передачи островов Малой Курильской гряды «нуждается в дополнительной работе экспертов для выработки единообразного понимания» ее положений. Суть же «разночтений» состоит и в том, что японская сторона почему-то считает, что эта статья якобы предполагает передачу Японии островов Хабомаи и Шикотан вне зависимости от подписания мирного договора. Договор же, по японской версии, может быть заключен лишь после разрешения в пользу Японии вопроса о принадлежности и островов Кунашир и Итуруп. Это прямое искажение и фальсификация буквы и духа Совместной декларации.
Известно и то, что Путин как юрист обращал внимание японской стороны на отсутствие в 9-й статье декларации указания, на каких условиях может быть осуществлена «передача» и как будет решен вопрос о суверенитете на этих островах. Игнорируя эти указания российской стороны и считая, что Шикотан и Хабомаи у Японии якобы «уже в кармане», японское правительство сознательно вводит свой народ и мировую общественность, включая российскую, в заблуждение. Ибо, согласно декларации, Шикотан и Хабомаи становились объектом передачи в виде жеста доброй воли только после подписания и вступления в силу мирного договора.
Но вернемся к статье в «Джапан таймс». Японский дипломат допускает, что ради мирного договора Путин может согласиться на включение в текст соглашения положения не только о «передаче» Хабомаи и Шикотана, но и о будущем разрешении в пользу Японии вопроса о принадлежности островов Большой Курильской гряды — Кунашира и Итурупа, юридических оснований на владение которыми Токио не имеет. Он пишет:
«Для оценки намерения Путина я хотел бы предложить в качестве лакмусовой бумажки возможный ответ Японии: включить в мирный договор положение, предусматривающее, что окончательный статус островов Куншир и Итуруп должен быть определен на референдуме жителями (видимо, островов — А.К.), скажем, через 50 или 100 лет. И что в случае, если правительства двух стран не договорятся о проведении такого референдума, это положение будет автоматически возобновлено».
Тем самым российской стороне предлагается признать в договоре, по крайней мере, «спорность» вопроса о принадлежности этих земель. То есть выдвигается условие, чтобы Москва, наконец-то, согласилась в мирном договоре с фиксацией японских претензий и на Кунашир и Итуруп.
А для того чтобы курильчане проголосовали на будущем референдуме «правильно» — в пользу перехода их островов к Японии — и замышляется запустить на Курилы под видом «совместной хозяйственной деятельности» японского «троянского коня». Об этом посол Ханабуса пишет открыто:
«Если благодаря заключению мирного договора отношения Японии с Россией стабилизируются, у Японии появится возможность более динамично участвовать в экономической деятельности на этих островах, что может означать более активный переезд японцев на эти острова и более благосклонное отношение к Японии нынешних жителей островов. Вполне возможно, что в этой новой обстановке в течение длительного периода времени, например, в течение 50 или 100 лет, изменится состав населения островов, что, в свою очередь, может повлиять на предпочтения жителей в отношении будущего островов».
То есть они согласятся отдаться Японии.
Удивило, что президент Путин предложил заключить мирный договор без окончательного территориального размежевания. Ведь смысл мирного договора состоит в том, чтобы устранить все нерешенные проблемы послевоенного периода. Объяснить сделанное предложение можно, только если поверить, что мысль о быстром подписании мирного договора с сохранением «территориального спора» посетила президента спонтанно, как бы случайно. Хотя Иосиф Сталин говорил, что «у политических деятелей случайных слов не бывает».
К чему приводят попытки оставлять в подобных договорах «нерешенные проблемы», тем более территориальные, свидетельствует опыт японо-китайского послевоенного урегулирования. При подписании между двумя странами в 1978 году Договора о мире и дружбе тогдашний лидер КНР Дэн Сяопин заявил, что дебаты о принадлежности островов Дяоюйдао (Сэнкаку) «замораживаются». Находясь в Токио, он подчеркнул: «Пусть всегда будет так, как сейчас. Япония может владеть островами 20−30 лет». Тем самым был заведен механизм «мины замедленного действия». И он сработал уже в 2004 году, когда группа китайских активистов движения за возвращение островов Дяоюйдао высадилась на одном из них и пыталась установить флаг своей страны. Японскими пограничниками тот «десант» был арестован. С тех пор спорные острова в Восточно-Китайском море превратились в настоящую «горячую точку». Ситуация вокруг островов время от времени накаляется настолько, что не исключены вооруженные столкновения между двумя странами. И не только между ними. Японское правительство, ссылаясь на военный договор с США, настойчиво требует от Вашингтона и Пентагона подтверждения их обязательств защищать территорию Японии и в районе спорных островов.
Этот опыт убедительно свидетельствует о том, что заключение мирного договора между Россией и Японией стало этакой проблемой «квадратуры круга». Когда японское правительство упорствует, соглашаясь подписать договор только при условии фактической капитуляции Москвы и сдачи южнокурильских островов в полном объеме, а правительство России, понятное дело, не может и не должно идти на ничем не оправданные потери российских земель в угоду, по сути, реваншистским требованиям развязавшего войну и проигравшего ее государства. К тому же достигнутая под давлением и путем уступок дружба не может быть прочной и долговечной.