Петербург попрощался с «незаметным» губернатором

Отставку Георгию Полтавченко в последние годы предрекали так часто и регулярно, что ее наступление было воспринято многими почти как будничный факт. Надо признать, ярких эмоций губернатор и его семилетнее правление у горожан практически не оставили, но в иные моменты казалось, что именно такой незаметный, сливающийся с ландшафтом градоначальник наиболее адекватен нынешнему состоянию Петербурга и его жителей. Жители города еще могут пожалеть о том времени, когда большинство из них не могли вспомнить фамилию губернатора или то, как он выглядит.

Назначенный врио губернатора Петербурга бывший полпред президента Александр Беглов в целом представляет собой такой же, как Полтавченко, типаж профессионального чиновника, особая индивидуальность которому вообще противопоказана. И в этом смысле уже прозвучавшие фразы про шило и мыло, хрен и редьку имеют вполне понятные основания. Способен ли Беглов опровергнуть этот скепсис, покажут предстоящие 11 месяцев, оставшиеся до выборов полноценного губернатора. Беглов имеет все основания в них участвовать. Однако, после известных событий в ряде регионов, новый назначенец не может рассчитывать на инерцию привыкания. Именно на нее, судя по всему, уповал Полтавченко, собиравшийся, до своей отставки, еще шесть лет руководить Петербургом.

…Сразу после выборов президента в марте 2018 года опрошенные ИА REGNUM политологи в один голос говорили о том, что высокий результат Владимира Путина в родном городе фактически дал Георгию Полтавченко иммунитет от досрочной отставки, и он останется в Смольном до конца своих полномочий.

Но Петербург — не провинциальный, а столичный город, и его локальная лояльность центру уже не является поводом оставить в покое руководящих им чиновников. А в свете последних сенсаций в регионах риск получить в Петербурге новую «точку сборки» протестных настроений оказался слишком велик. Тем более что вместе с губернаторскими выборами в Петербурге в сентябре будущего года пройдут и выборы муниципальные, усиливающие противостояние власти и оппозиции. Поэтому Полтавченко был отставлен не за какие-то конкретные провалы или скандалы, а просто как потенциально «слабое звено».

Чтобы помнили

Уход предыдущих руководителей города постсоветской эпохи, как правило, знаменовал собой определенный поворот истории и сам по себе становился занимательным сюжетом. Так, проигрыш Анатолия Собчака своему «завхозу» Владимиру Яковлеву в 1996 году был воспринят городской элитой и значительной частью горожан как катастрофа, путч в масштабе города, который во что бы то ни стало надо остановить, переиграть назад. Вскоре же стало понятно, что это не случайность, а результат глубокого разочарования людей в «демократах», помноженный на интересы олигархов и опыт политтехнологов.

Не менее яркой страницей была растянувшаяся на три года операция Кремля по удалению Владимира Яковлева из Смольного. Отказавшись убраться добровольно еще в 2000 году и дерзко выиграв выборы, с которых тогда снялась Валентина Матвиенко, в июне 2003-го Яковлев вынужден был склонить голову перед сильно укрепившейся под началом Владимира Путина президентской властью. Кстати, о «добровольной» отставке Яковлева тогда тоже было объявлено в Эрмитаже, на совещании у президента по итогам празднования 300-летия Санкт-Петербурга. Теперь «эрмитажной отставки» удостоился и Георгий Полтавченко.

После ухода Яковлева на три месяца и.о. губернатора впервые стал Александр Беглов, в то время глава канцелярии Смольного. То есть его вчерашнее новое назначение — это буквально второй раз в ту же воду. Впрочем, в 2003 году оно воспринималось как исключительно техническое решение, на время до избрания Валентины Матвиенко. Правда, легкой прогулки к избирательным урнам тогда не получилось, и Матвиенко смогла взять власть только во втором туре выборов.

Ее правление стало заметным и в целом положительным для города периодом, не только благодаря личной харизме и неиссякаемой комсомольской энергии, но и в силу полной поддержки со стороны федерального центра и удачной экономической конъюнктуре, при которой город и горожане почувствовали себя увереннее. Эта уверенность вскоре привела к всплеску гражданской активности, кристаллизовавшейся в ходе нашумевшей борьбы против «Охта-центра». Наверное, это самое важное, что оставила после себя в Петербурге Валентина Матвиенко: неравнодушных горожан, которые поверили в свои силы и отвергли пассивность, когда, казалось бы, «всё решили без нас».

Отставка Матвиенко также стала свидетельством этого важного внутреннего изменения. Оно вылилось в недовольство жителей состоянием городского дорожно-коммунального хозяйства после двух очень снежных зим. Это недовольство невозможно было игнорировать, несмотря на высокую степень доверия к Смольному той поры со стороны Кремля. И досрочная отставка губернатора, еще до ее фактического оформления, выглядела абсолютно неизбежной для всех, кто интересовался политической жизнью города.

Плюс на минус

В первые годы своего правления Георгий Полтавченко проявил умение пожертвовать менее значимыми вещами ради достижения наиболее важных целей. Один за другим были тихо положены под сукно амбициозные дорогостоящие проекты, реализация которых требовала слишком больших финансово-организационных усилий. Не состоялись Орловский тоннель, Ново-Адмиралтейский мост, был надолго отложен аэроэкспресс, застопорились программы реставрации и реновации исторического центра. Во многом Смольный тогда предвосхитил кризисную ситуацию, возникшую после известных событий 2014 года и наступления эпохи санкций, вовремя сэкономив деньги городской казны.

Зато были активизированы и завершены другие крупнейшие проекты — достроен Западный скоростной диаметр, несколько новых развязок, введен в строй очень дорогой, но современный и нужный городу стадион на Крестовском острове, преодолен многолетний застой в развитии городского метрополитена. Освоены новые городские территории, появились новые портовые и логистические мощности. На три четверти удалось спасти предмет гордости предыдущего губернатора — автокластер, который после нескольких кризисных лет вновь пошел в рост, и фармацевтический кластер, также получивший импульс к развитию от импортозамещения. Практически ежемесячно стали закладываться и спускаться на воду новые суда, корабли и подлодки на городских верфях, промышленность в целом пошла в рост, что продолжается без перерыва уже почти три года.

Осталось и множество нерешенных задач. Прежде всего, сильно осложнилась, по объективным причинам, транспортная ситуация в городе — «взрывная» автомобилизация превратила все дворы и улицы в сплошные стоянки, сузив и без того слабую пропускную способность городских дорог. А новых строится слишком мало. Комплексного ответа на этот вызов так и не сформулировано: наземный транспорт остается слабо развитым и стоит в пробках, «дикие» маршрутки не изжиты, новых станций метро остро не хватает, а проекты транспортно-пересадочных узлов, линий легкорельсовых трамваев и «открытого метро» остаются пока только на бумаге.

Нарастает конфликтный потенциал на границе Санкт-Петербурга и Ленобласти. В одном из своих посланий Заксобранию Георгий Полтавченко жаловался на «каменный лес», возникший по периметру городской черты, но что делать с перенаселенностью петербургского мегаполиса, как учесть интересы жителей сразу двух неразрывно связанных субъектов Федерации, как развивать город, не превращая его в совокупность «гетто», понятнее не стало. Тем временем жители почти всех городских районов жалуются в органы власти на произвол со стороны строительного бизнеса, который давно уже «уплотняет» горожан не отдельными домами, как было при предыдущем губернаторе, а огромными ЖК, возводимыми без транспортной и социальной инфраструктуры.

Нерадостной оказалась ситуация и в социальной сфере. Помимо упавшей по всей стране рождаемости, Петербург столкнулся с заметным ростом смертности, хотя в городе есть немало медучреждений высокого уровня и соответствующих специалистов. Сейчас Смольный готовит реформу городской медицины, чтобы попытаться переломить эту тенденцию. Остаются высокими показатели самоубийств, детского травматизма, наркомании. Во всех спальных районах не хватает детских и медицинских учреждений, под возмущенные крики жителей неуклонно ужимаются зеленые насаждения.

Сбой программы

Но главные неудачи поджидали Георгия Полтавченко и его администрацию на общественно-медийном фронте. С определенного момента чиновники вошли в жесткий клинч с общественным мнением, формируемым активной частью горожан, персонами-лидерами, и каждый новый шаг властей воспринимался со всё большим ожесточением.

Так было с не получившей поддержку горожан инициативой о присвоении имени Ахмата Кадырова мосту на юго-западе города, где все окружающие топонимы связаны с именами героев и павших защитников Ленинграда в годы войны. Так было с доской Карлу Маннергейму, повешенной при молчаливом согласии Смольного, который, однако, всячески уклонялся от формулирования своего собственного отношения к факту появления «мемориала» союзнику Гитлера и участнику удушения Ленинграда блокадой.

Но самым большим провалом стала история с Исаакиевским собором. При ее начале, в январе 2017 года, Георгий Полтавченко поставил телегу впереди лошади, заявил, что «вопрос решён», не дождавшись даже заявки РПЦ на передачу ей здания самого успешного музея городского подчинения. Нараставший после этого как снежный ком протест городской общественности было уже не остановить ни запретами на митинги, ни попытками успокоить горожан обещаниями «двойного подчинения» Исаакиевского собора. Смольный благополучно наступил на те же грабли, что и в случае с «Охта-центром», своими руками объединив всех разношерстных оппонентов.

Как отмечало тогда ИА REGNUM, после скандала с Исаакием градоначальник фактически стал «хромой уткой», свобода принятия им политически важных решений резко сужается, а база поддержки его и со стороны центра, и в Петербурге — сокращается.

В итоге конфликт пришлось «подмораживать» лично президенту России, Исаакий остался пока что в прежнем статусе, но в РПЦ вновь рассчитывают вернуться к вопросу о «реституции» уже при новом главе городской власти.

Дальше возник эффект домино. Из-за протестных митингов по теме Исаакиевского собора городские власти сначала де-факто ввели запрет на любые митинги в центре города, потом начали разгонять такие акции, с задержанием сотен людей, затем де-юре отменили гайд-парк на Марсовом поле, наконец, начали запрещать гражданам высказывать свою позицию на мирных акциях уже и в спальных районах, даже по далеким от политики вопросам, таким как застройка парковых зон. Запретительная пружина закручивалась и в законотворческой деятельности городского правительства, начиная от регулирования ларечной и алкогольной торговли, заканчивая наказанием музыкантов в метро.

Таким образом, возник серьезный кризис доверия, прежде всего, между городской властью и активно интересующейся положением дел в родном городе частью его жителей. Этот разрыв коммуникаций, безусловно, не мог не отразиться на ходе предстоящей губернаторской кампании, на участие в которой претендовал Георгий Полтавченко. После тревожных звонков в ряде регионов России угрозу повторения подобного во втором городе страны Кремль счел неприемлемой.