ДНР: Республика Захарченко. 2

Вне всякого сомнения, и для жителей Донбасса, и для жителей России первый глава Донецкой Народной Республики Александр Захарченко, прежде всего, воин. Защитник. Александр — в переводе с греческого — защитник людей, оберегающий муж. Это точно про Захарченко. Так его и воспринимали. Нет ничего естественнее, чем человек в форме во главе воюющего государства, даже если он запускает завод.

При этом, несмотря на то что война продолжается и люди гибнут на линии фронта и около неё почти каждый день, жители Донецка говорили о Захарченко, что при нём чувствовали себя спокойно. И в этом нет парадокса. Дончане чувствовали себя при Захарченко спокойно на войне не потому, что Захарченко один мог их физически защитить, а потому, что в нём чувствовали готовность встать на защиту своих земляков. Он готов был и сам защищать с оружием в руках, и организовывать других на защиту. То есть жители Донбасса видели в Захарченко волю — ту волю к борьбе, которая организовывает как защиту, так и победу.

Ещё одну вещь все жители ДНР, как и все друзья Захарченко, знали на тысячу процентов. Он никогда не предаст. И слово Захарченко — об этом знали даже его враги, на всех фронтах — дорогого стоило.

Многие, впервые познакомившись с Захарченко и зная понаслышке его биографию, удивлялись. Как в донецком парне с шахтёрским образованием и предпринимательским прошлым вдруг проснулся воин, военачальник, Батя? Тут многое сошлось. И то, что гражданская война сама призывает из народа своих героев. И то, что Захарченко прошёл до этого через две войны (но эта часть его биографии пока остаётся за скобками). И то, что он из казачьего рода. Наследственность сыграла определённо большую роль. Все предки Захарченко воевали: в Отечественную, в Первую Мировую, в XIX веке, вплоть до Отечественной войны 1812 года. И Захарченко это наследство осознавал, гордился предками, старался их не подвести.

Важно отметить ещё одну черту Захарченко-воина. Он всегда, даже став верховным главнокомандующим Республики, ощущал себя солдатом. Именно поэтому он во всех боях был рядом с товарищами. Поэтому он во время Дебальцевско-Углегорской операции, ни на секунду не задумавшись, лёг рядом с пулемётчиком вторым номером. Я несколько раз заставал его утром в кабинете, когда он снимал с себя мокрую и перепачканную форму и одевался в свежую. Значит, опять ночью уходил к пацанам на передовую. Может, в разведку, может, в снайперской дуэли поучаствовать.

Помню очередной выезд с ним на передовую, в район Ясиноватского блокпоста. Как только мы приехали, он сразу с винтовкой Мосина с оптическим прицелом (считал эту винтовку великолепным оружием) и одним из пацанов через зелёнку и высокую траву уполз ближе к украинским позициям. Практически один — настоящий пластун. Нас в это время накрыло знатным обстрелом, в том числе из 120-х. Все живы, машины в хлам. И после этого возвращается Захарченко. Оказывается, их с товарищем тоже накрыло минами. Захарченко был весь как на пружинах, собран и жёсток. У него в бою менялся взгляд. Сохранилась фотография, на которой Захарченко сфотографирован практически сразу после боя. Это зима 15-го года.

Конечно, мы понимаем, что для Захарченко война имела и другое измерение. Он строил во время войны государство. И это принципиальная позиция. Строил государство — во время непрекращающейся войны. Захарченко никогда не обманывал людей и не говорил, что война закончилась и всё будет хорошо. Первые годы он осознавал сам и говорил людям, что вся Республика делится на две большие зоны — прифронтовую и тыловую. Он и рабочим на заводах объяснял, что они не просто работяги, а труженики тыла. Что они не просто деньги зарабатывают, а воюют, хотя и на своём — трудовом фронте. Эта риторика из времён Великой Отечественной войны была для Захарченко естественной. И люди его понимали. Это показывает хотя бы тот факт. что, несмотря на все трудности, жители стали возвращаться в Донбасс. В сентябре 14-го года в Донецке проживало 400 тысяч человек, а летом 18-го — более 900 тысяч.

Поэтому Александр Захарченко войдёт в историю не только как воин, но и как строитель, который всё больше времени уделял экономике. Хотя саму экономику он строил как военную экономику. А у такой экономики есть свои особые черты.