Foreign Policy: США теряют свои позиции в Египте?

Бывший президент Египта Камаль Абдель Насер был сторонником жесткой политики с мировыми державами. В 1955 году Насер устал платить дань Вашингтону за долговременные поставки оружия. Он потряс Запад, когда сблизился с СССР, купив военную технику при посредничестве Чехословакии, вызвав опасения по поводу потенциальной гонки вооружений на Ближнем Востоке, пишет Дэвид Вуд в статье для американского издания Foreign Policy.

Шесть десятилетий спустя Каир находится в поиске лучшей политической сделки, совершая дипломатические визиты в Москву и Пекин, одновременно поддерживая свои отношения с США и странами Персидского залива.

Читайте также: The Hill: Трамп сделал правильные выводы из ошибок США в Ираке

Так же как и при Насере, отношения между США и нынешним руководством Египта обострились в период действия администрации экс-президента США Барака Обамы, который отказался пригласить египетского президента Абделя Фаттаха аль-Сиси в Вашингтон на фоне обвинений в нарушениях прав человека. Несмотря на то, что президент Египта совершил государственный визит в Белый дом после прихода администрации президента США Дональда Трампа, долгосрочная стратегия Вашингтона в Египте остается неясной.

В Конгрессе жаловались на то, что многомиллиардная финансовая помощь Египту плохо окупилась. В августе 2017 года Конгресс заблокировал передачу Египту около $100 млн в рамках военной помощи, сославшись на озабоченность по поводу нового закона, ограничивающего работу неправительственных организаций.

Напряженность в отношениях между Египтом и США открыла новые возможности для России и Китая. Москва заключила с Каиром соглашение о военном сотрудничестве и широкомасштабное военное соглашение. На фоне меньшей огласки китайские финансы всё больше проникают в экономику Египта. Пекин также предложил Каиру «всеобъемлющее стратегическое партнерство» в 2014 году.

Египетско-российские отношения приобрели больший военный оттенок после прихода Сиси, бывшего фельдмаршала, в июле 2013 года возглавившего свержение первого демократически избранного президента Египта Мухаммед Мурси, представителя «Братьев-мусульман» (организация, деятельность которой запрещена в РФ). В июне 2015 года начались совместные военно-морские и военные учения. В конце 2017 года появились сообщения о том, что Москва и Каир ведут переговоры о взаимном использовании военно-воздушных баз. Каир обеспечил дипломатическое прикрытие поддержке России осажденного сирийского президента Башара Асада и предположительно предоставил базу для российских войск, чтобы укрепить позиции верховного главнокомандующего ВС Ливии Халифа Хафтара, сражающегося с исламистами.

Временами режим Сиси наносил удары по своим давним союзникам, стремясь к более тесным связям с российским военным истеблишментом. Египет разозлил Саудовскую Аравию в октябре 2016 года, проголосовав за проект резолюции Совета Безопасности ООН по Сирии, разработанный Москвой, и выступил против Эр-Рияда. В мае 2018 года министр иностранных дел России Сергей Лавров дал высокую оценку Египту за то, что он отказал США в развертывании войск в Сирии.

Награда Египта — это поставки российского оружия. Поскольку США сократили военную помощь Египту, Россия восполнила образовавшийся вакуум. Москва подписала соглашение о поставке оружия в Египет на сумму $3,5 млрд в 2014 году, а в 2017 году Россия поставила в Египет военную технику на сумму более $1 млрд.

Россия и Египет также расширили свои экономические связи, взяв на себя обязательства по развитию в Суэцком канале «российской индустриальной зоны». Данный план включает в себя избыток инвестиций из России на выгодных условиях. Во время государственного визита президента России Владимира Путина в Каир в 2017 году было принято решение о финансировании и строительстве АЭС в районе Эль-Аламейн стоимостью около $21 млрд. Проект находится на очень ранней стадии, но египетское правительство прогнозирует, что АЭС начнет функционировать с 2026 года.

Несмотря на эти грандиозные проекты, напряженная ситуация в сфере финансов ограничивает возможности России в плане обеспечения решающего экономического влияния в Египте. Эксперт из Института политики Ближнего Востока Тахрир Тимоти Калдас считает, что попытки Каира наказать США, обратившись к России, потерпели неудачу.

В свою очередь Китай начал вливать денежные средства в экономику Египта. В 2016 году египетские государственные деятели заявили, что КНР занимает 23-е место в списке источников прямых иностранных инвестиций в экономику Египта. Эта тенденция резко изменилась, теперь китайские деньги поддерживают широкий спектр государственных проектов Египта.

Ключевой инфраструктурной инициативой является амбициозный план администрации Сиси по перемещению политического центра страны к востоку от Каира. Огромный строительный проект, озвученный в 2015 году, столкнулся с отсутствием интереса со стороны иностранных инвесторов, однако Пекин пообещал обеспечить финансирование. Китайские банки согласились выделить большую часть из $3 млрд, необходимых на строительство центрального делового района новой столицы. Компания China Fortune Land Development готова инвестировать еще $20 млрд в строительство города. Также Китай выделил миллиарды долларов на реализацию различных проектов в Египте, включая модернизацию текстильной промышленности и строительство системы легких железных дорог в Каире.

Читайте также: Daily Sabah: Мир оказался на пороге глобальных изменений

Однако несмотря на свое финансовое влияние, Китай вряд ли станет доминирующей державой в Египте в ближайшее время. Соединенные Штаты сохраняют широкие рычаги влияния на важнейших египетских лиц, принимающих политические решения.

Руководители Египта обладают высокой квалификацией и способны осуществлять столь сложные дипломатические действия, часто балансируя между конкурирующими интересами своих союзников для достижения максимальной выгоды. Нынешний президент Египта заявил, что его внешняя политика направлена на «укрепление связей между Каиром и мировыми державами при сохранении независимого процесса принятия решений в Египте». Внешняя политика Сиси похожа на политику Насера, который успешно использовал две сверхдержавы периода «холодной войны» для собственной выгоды.