Гражданские войны двух столетий: попытка исцеления
Гражданские войны — это войны, которые никогда не заканчиваются с последними выстрелами. Причем это не зависит от времени и места, это, похоже, общее правило. Выражаясь словами поэта Константина Симонова, сказанными по другому поводу, это «болезнь, похожая на ТБЦ. Уже все зарубцовано, по году уже врачей мы не пускаем в дом, и вдруг весной, в ненастную погоду опять, как рыбы, ловим воздух ртом». Все мы помним недавний рецидив прошлого в таких вроде бы благополучных и учащих всех вокруг миролюбию и толерантности Соединенных Штатах, когда падали наземь памятники и развевались музейные флаги. Двести прошедших лет лекарством не стали. Маленькую и сугубо мирную ныне Финляндию прошумевший над нею век не смог исцелить тем более, не говоря о куда более сложно живущей России. А где-то гражданская война — не болящие на погоду шрамы, а кровоточащая зияющая рана.
13 августа на кинофестивале «Окно в Европу» в городе Выборге произошло, может быть, не очень заметное, но яркое событие. В Военном музее Карельского перешейка гости фестиваля смогли прикоснуться к болезненно чувствительному нерву сразу двух братоубийственных войн, разделенных столетием, — гражданской войны в Финляндии в 1918 году и гражданской войны в Донбассе.
Директор музея, энтузиаст военной истории, писатель Баир Иринчеев рассказал об ужасах лагеря для военнопленных, настоящего концлагеря, который находился в 1918 году на территории выборгского военного городка. Когда потерпевшие поражение финские красноармейцы не смогли вырваться из города и оказались в плену, их — пять тысяч человек — разместили в страшной тесноте в бывших казармах. Передача еды с воли прекратилась почти сразу — охрана сослалась на тайком переданное кому-то из пленников оружие. Заключенные получали одну селедку и три кружки воды в день на человека. Они умирали от голода и болезней, но это было еще не все.
«Каждое утро заключенных строили на плацу, и лютеранский священник выбирал нескольких человек, которых уводили и расстреливали за замком, — рассказывает Иринчеев. — «Красные» пленники называли этого священника «посланником Люцифера». Здесь не расстреливали — пальба в центре города могла вызвать панику среди жителей. Расстрелянных зарывали рядом с местом, где закапывали мертвых животных. Всего по разным причинам живыми из концлагеря не ушли около восьмисот человек».
Баир Иринчеев представил проект памятника этим людям — стелы из хромированного металла с прорезанными лазером и подсвеченными красным светом именами жертв, которые будут разделены по причинам гибели. Памятник планируется создать и установить на народные средства на территории военного городка. Это должно стать восстановлением справедливости. Тем более, что в Финляндии занимаются установлением имен всех погибших во время гражданской войны, как «красных», так и «белых», и сбором правдивой статистики — создаются порталы в интернете, издаются книги. Это попытка уврачевать раны той войны, но исцеления по-прежнему нет. Общество Финляндии все еще расколото на две противоположные позиции, просто война переместилась в интернет, но ничего не кончилось. Памятник генералу Карлу Густаву Маннергейму, установленный на высоте у города Тампере, то и дело обливают красной краской, надпись «Убийцы и каратели» появилась и на мемориале «белых», штурмовавших город. Ведь даже по официальной статистике «белый» террор был в разы масштабнее, чем «красный», и потомки жертв помнят это.
«К сожалению, у нас очень часто вообще не знают о финской гражданской войне, — говорит Баир Иринчеев, — А те, кто знают, не понимают, что белые финны, они не просто были за независимую Финляндию, они были правые радикалы, они реально были как «Правый сектор» (организация, деятельность которой запрещена в РФ) на Украине сейчас. И в Выборге, когда они сюда вошли в конце апреля, это вылилось в уничтожение русского населения. То есть, когда они вошли в город, они стучали в двери и спрашивали: «Русский, не русский? Если русский, то пошли с нами». И 400 человек как минимум были расстреляны за замком во рву. Выборгский расстрел был самым массовым расстрелом в истории независимой Финляндии».
Переход от праворадикального террора в Выборге и гражданской войны столетней давности к современным событиям был логичен и неизбежен. Завершил вечер памяти гражданских войн показ документального фильма «Прошлой осенью в Донецке» бельгийского журналиста Бенуа Муше. Этот фильм — попытка прорвать информационную блокаду, которая окружает на Западе правдивую информацию о конфликте на Украине.
Фильм Бенуа Муше интересен тем, что это взгляд человека из Евросоюза, который тем не менее занимает вполне определенную позицию, идущую вразрез с главенствующей в западных СМИ мифологией.
Фильм Муше сопровождается его собственной музыкой, создающей атмосферу лирического и философского размышления. Это ни в коем случае не «батальное полотно», сцен на позициях совсем немного. Нет и каких-то жестоких, шоковых моментов. Огромное место занимают просто картины опаленной войной земли. Разрушенные храмы, иссеченные осколками могильные плиты, одинокие старики, жители, чьи отчие дома превратились в руины, бездомные животные… Изображение подрагивает, смещается, один пейзаж резко, словно поворотом граней кубика, сменяет другой, что создает ощущение непрочности, шаткости жизни в реалиях гражданского конфликта, существования словно в смутном сне. Но фильм не является и пацифистским плачем о бедствиях войны. Центр повествования занимает рассказ о героизме защитников Саур-Могилы. Позиция автора вполне определенная. Важно, что он не единственный иностранец в кадре, поддерживающий непризнанные республики. Здесь и русский волонтер, живущий в Женеве, и голландец, боец армии ДНР, сражающийся вполне сознательно, отнюдь не как наемник, а по убеждениям и планирующий остаться жить в Донбассе, получить здесь паспорт и работать после окончания войны. Местные бойцы — тоже отнюдь не какие-то опьяненные кровью отморозки, они мечтают о скорейшем окончании боев, о восстановлении заводов, о мирном труде. Несмотря на войну, им удается не ожесточиться, не превратиться в бездомных собак, агрессивных или трусливых, — образы этих животных вновь и вновь возникают в кадре. Пожалуй, это самое важное — остаться людьми. Фильм, несмотря на печаль и сожаление о вставшей дыбом жизни, полон надежды. Разумеется, война в Донбассе вряд ли окончится быстро и уж тем более порожденные ею вражда, ненависть, мстительные чувства вскоре забудутся. Никто не питает иллюзий насчет того, что враги попросту пожмут друг другу руки и обнимутся в обозримом будущем. Но на мир и на то, что попытки взаимопонимания будут предприниматься обеими сторонами, в Донбассе надеются. А залогом понимания является правда. Чем скорее и в Киеве, и в Брюсселе, и в Нью-Йорке, и вообще повсюду люди захотят узнать всю правду об этой войне, услышат жителей Донбасса, готовых умирать за свою землю, за свой выбор, при этом не желая войны, тем скорее эта рана сможет закрыться и начать подживать. Если яд лжи, однобокости, пропагандистской истерии не будет извлечен, она не сможет затянуться никогда.