Севастопольский фронт: война между ветвями власти безальтернативна

Новости с севастопольского фронта — знаковое выражение. Выдержав две героических обороны в 360 и 250 дней, город вошёл в историю как символ мужества и воинской славы. Именно в Севастополе впервые появилась военная журналистика.

Сегодня в городе-герое тоже идёт война. Вот только бьются в ней свои со своими. Война между ветвями власти — исполнительной и законодательной.

Каждый день — свежие фронтовые сводки. Губернатор Севастополя Дмитрий Овсянников отозвал своего представителя из Законодательного собрания. А ранее Руслан Осташко сообщил, как команда губернатора хотела нанять его для организации митингов и кампании против Алексея Чалого. А ещё ранее Дмитрий Овсянников подал в суд на спикера Заксобрания Екатерину Алтабаеву.

Ранее, ранее, ранее — можно говорить бесконечно. Потому что пробегись не самым пристальным взглядом по любому севастопольскому СМИ и увидишь: война идёт полным ходом. Фабрика хулы и крамолы работает на максимальную мощность. Две стороны клеймят друг друга жуткими эпитетами, засыпая обвинениями, как конфетти на детском празднике.

Это тем очевиднее, что в Севастополе фактически не осталось объективных СМИ. Все они принадлежат или непосредственным участникам конфликта, или их соратникам. И журналисты данных СМИ ангажированы соответствующим образом: ничего личного — только работа. А между властными и информационными батареями, которые ежечасно просят огня, мечутся так называемые общественники, ищущие, к какой бы примкнуть кормушке. Качество этих общественников, меняющих своих благодетелей чаще, чем танцовщицы в стрип-клубе, такое, что в приличное время их бы не пустили даже в бордель.

При этом центр старается утихомирить враждующие стороны: то шикнуть на них, отвесив кнута, то успокоить, подарив пряник. Этим Кремль занимается часто. Вот и на днях Валентина Матвиенко пообещала вразумить враждующие стороны, так как «противостояние идёт во вред делу».

«Теряются возможности для улучшения жизни людей, для принятия оперативных решений. Российская Федерация выделяет Севастополю достаточно средств, есть специальная программа. Но эффективность освоения этих средств низкая, потому что тормозится принятие решений», — так считает Валентина Матвиенко.

Бесконечный конфликт, действительно, вредит общему делу. Стороны заняты войной, а потому силы их направлены не на улучшение жизни севастопольцев, а на очернение друг друга. Кто в кого смачнее плюнет. Бюджет осваивается скудно, развитие тормозится. И главное — разрушен образ Севастополя как точки сборки, консолидирующего центра России. То, что мы чувствовали в 2014 году, ушло. Севастополь — больше не символ объединения, а символ вражды и раздрая.

Однако есть и другая сторона войны законодательной и исполнительной власти. Она является маргинальной, дикой, но тем не менее это форма диалога не только между двумя ветвями власти, но и между несогласными сторонами, имеющими разное видение. А к такому диалогу в России не привыкли. Часто не допускается сама мысль, что кто-то может быть не согласен. Так, Наталья Поклонская одна из «Единой России» проголосовала против убийственной пенсионной реформы. Все выполняют госзадание, но не ищут возможности, как сделать лучше, не отстаивают собственное видение.

Команда Чалого создала прецедент не просто для одного взятого города (неслучайно им оказался Севастополь), а для всей России. Можно воспринять это как угрозу, как вызов, а можно постараться использовать в созидающем ключе. России сегодня не хватает диалога — не только между ветвями власти, но и в принципе. Система требует реформирования, нравится это кому-то или нет.

Меж тем 30 июля премьер-министр России Дмитрий Медведев с визитом посетит Севастополь. Нет сомнений, что он постарается утихомирить воющие стороны. Как это сделать? Можно встать на сторону одной из ветвей власти. Тут у команды Овсянникова больше шансов. А можно постараться выслушать обе стороны, превратив конфликт в диалог. Да, второй путь и опаснее, и труднее, но он единственно правильный. Потому что задавить пусть и такой диалог, ведущийся такими средствами, значит уничтожить севастопольский порыв 2014 года, с которого могла начаться новая Россия — свободная и в хорошем смысле патриотическая, а главное — справедливая Россия; ведь справедливость — это не правота одного.

Есть и ещё одно: как бы ни усердствовали стороны, как бы ни старался Кремль — отодвинуть конфликтующих в сторонку, смирить их не получится. Война продолжится. Севастопольская война — это не противостояние Овсянникова и Чалого, элит и даже не бизнес-интересов (не только их), это непонимание роли Севастополя и Русской весны в истории России, это проблема интеграции русских севастопольцев в российское общественное поле, это собственно разное понимание двух Россий, из которых надо сделать одну — лучшую.

Я говорил это с первого дня конфликта. А он начался не с Овсянникова и Чалого, а с Чалого и Меняйло, первого губернатора российского Севастополя после 2014 года. Когда Меняйло отправили на повышение, я сказал: подождите, и вы станете свидетелем куда большего конфликта. Это было очевидно. Да, сперва Чалый и Овсянников договорились, после их договорили через центр, выборы губернатора прошли, но дальше началось то, что должно было начаться, — война. И она будет длиться бесконечно, пока не начнётся глобальный диалог.

У Овсянникова есть лобби в Кремле, пусть его и не слишком уважают в самом Севастополе. Но он будет в городе-герое в ближайшее время. Однако он не понимает, что есть на самом деле Севастополь. Может быть, Овсянников и эффективный управленец (может быть), но не в севастопольском контексте, где совершается одна ошибка за другой и стирается самость, идентичность города. Никуда не исчезнет и Чалый, он плоть от плоти города. Вышел бы кто-то иной на митинге 23 февраля 2014 года — и у него не было бы столь мощной поддержки. Чалый севастополец, есть его музей на 35-й батарее, есть его дела для города, и они весомее любых слов. Алексея Михайловича уважают и любят, но беда в том, что он сам дистанцируется от кардинальных решений, он хочет оставаться в стороне, но управлять при этом тоже хочет. Согласись в своё время он быть губернатором — севастопольская история, да и российская тоже, пошла бы по иной траектории.

Потому война законодательной и исполнительной власти, война элит не имеет альтернатив. Она будет вестись бесконечно, пока не пересмотрят само понимание роли Севастополя и произошедшего в нём в марте 2014 года. Разобраться в этом — значит решить не только севастопольский конфликт, но и подступиться к новой идеологии России. В равной степени Севастополь может стать как ключом к новому будущему, так и бомбой, взрыв которой пошатнёт страну.