Кому и зачем на самом деле нужна Украина

С древности до настоящего времени контроль над ключевой территорией считается главным для обеспечения безопасности геополитических субъектов — государств и их союзов. С этой точки зрения постсоветская Украина являлась санитарным кордоном между Европой и Россией. В таком качестве её стремились использовать все страны, которые были заинтересованы в давлении на Россию, а также Россия, стремившаяся это давление предотвратить. Украина была одним из истоков Руси и всегда была частью Российской империи, испытав на протяжении трёхсот лет татаро-монгольского нашествия на восток Руси влияние стран Запада, изменившее некоторые черты характера местных жителей, оставшихся при этом частью русского этноса, одной из его ветвей.

Украинский (малоросский) диалект отличается от русской речи меньше, чем баварский диалект немецкого языка отличается от кёльнского, саксонского или тюрингского диалекта Но эти отличия не дают основания баварцам считать саксонцев или тюринргцев не немцами. Хотя в окопах Первой мировой войны различия в диалектах немецких земель приводили к тому, что немцы вынуждены были между собой разговаривать по-французски. Не везде знали литературный немецкий (Хохдойч), радио и телевидение, великие объединители нации, ещё не были изобретены, и диалекты были более употребимы, чем общенемецкий язык, существовавший лишь в Библии, переведённой с латыни Мартином Лютером.

Ничего удивительного в этом нет — до сих пор такая же ситуация сохраняется в Китае и Индии. Что вовсе не делает китайцев кантонского диалекта или индийцев Пакистана некитайцами или неиндийцами. Существуют диалекты в Испании и во Франции. При всех сепаратистских устремлениях, каталонцы всё же остаются ветвью испанского народа, а известные нам по Д’Артаньяну гасконцы остаются французами. Арамейцы и самаритяне относятся к одному семитскому народу, называемому иудеями или в современном варианте евреями.

Языки делятся на языковые группы, но сами группы относятся к одному исходному народу, существующему в виде национального целого. С этой точки зрения применение принципа разности диалектов между русскими и украинцами или русскими и белорусами для обоснования их непринадлежности к одной русской нации не выдерживает никакой критики и является насквозь политическим аргументом, созданным врагами исторической России в целях разделения единого русского народа.

Бывает, что единые народы в своём этногенезе расходятся и обосабливаются. И это, конечно, трагедия этих народов. Славяне давно распались на враждующие между собой национальности. Поляки яростно ненавидят русских и украинцев, сербы — хорватов и поляков, хорваты — сербов, чехи не любят словаков, словаки также не любят чехов. Единство языка и вероисповедания не препятствует народам враждовать и принадлежать к разным военным и политическим союзам. Более того — самая яростная вражда существует как раз между представителями одного и того же народа. Внутривидовая конкуренция, как известно, намного более жестокая и сильная, чем межвидовая.

Русь всегда стремилась контролировать как можно более широкие территории на своих границах. Не раз уже это спасало её от военного уничтожения. Включение предполья в свою сферу влияния позволяло расположить там войска и построить инфраструктуру для их обеспечения. Со временем и местное население включалось в жизнь империи как мобилизационный ресурс в случае войны.

Последний пример правильности такой стратегии — Вторая мировая война. Основные бои состоялись на территориях Украины, Белоруссии и Прибалтики, сама Россия была задета лишь до Волги. Центральная, северная и азиатская части России остались неприкосновенны — это и стало базой для Победы. Там располагался стратегический тыл. Именно поэтому Сталин стремился расширить западные границы Украины и Белоруссии, включить Прибалтику в состав СССР. Любой клочок территории в сторону вероятного противника становился плацдармом для каждой из враждующих сторон.

Пока войска двигались на лошадях или на танках, эта стратегия была актуальной. Ситуация изменилась в ракетный век. Когда подлётное время исчисляется минутами, владение той или иной территорией предполья становится второстепенным. Хотя даже в это время остаётся важность вынесенных в сторону противника плацдармов. Но это имеет смысл в локальной войне. Глобальная война делает вынесенные плацдармы бессмысленными. После 2014 года некоторые сенаторы в США предлагали захватить Калининград, компенсируя утрату Крыма. Использовать для этого были намерены всякие НКО. Они явно надеялись уцелеть в ядерной войне.

Даже не обсуждая реальность этой затеи, понятно, что Калининград, как база ядерных сил, имеет значение, когда собираются воевать не насмерть, когда хотят что-то оставить. Если воевать по настоящему, Калининград для НАТО бесполезен. Ракеты на США и Европу пойдут из глубины океанов и из стратегического тыла России и в любом случае достигнут своей цели. Разница в 6 или 20 минут ничего не изменит в судьбе инициатора ядерного нападения. Он гарантированно будет уничтожен в ответ даже в случае успеха своего внезапного нападения.

Ракетно-ядерные реалии превращают тему владения предпольем во второстепенный инструмент влияния. Для уничтожения противника этот критерий уже не годится, но вполне может отравить ему жизнь и позволить добиться от него каких-то уступок в текущей политике. Это значит, что при всей болезненности от утраты Прибалтики и Украины, для России это уже не является смертельной угрозой. Это осложнит жизнь Газпрому, на какое-то время напряжёт ВПК, но, как говорится, от этого не умирают.

ВПК построит другие схемы снабжения, Газпром найдёт другие пути для газопроводов, но существованию нашего государства чужое предполье уже не угрожает. Да, важно, когда ракеты стоят не в Варшаве, а в Харькове. Несколько лишних минут. Но решает ли это в принципе судьбу НАТО в случае нападения на Россию? Не решает никак. Ответный удар всё равно состоится, и он уничтожит НАТО как субъекта, а США как государство. Так что торг тут идёт о деталях, а не о целом. В таком случае владение предпольем России для Запада не является уже причиной безоговорочной победы.

С учётом реалий нового времени США на Украине сражаются за ресурс, потерявший две трети своей ценности. То, чем Запад влияет на Россию, захватив Украину, сводится к нескольким позициям, где каждая из них по отдельности вполне нейтрализуема. Война на границе Украины с Россией остановлена. Крым НАТО не достался. Альтернативные газопроводы строятся. Российский ВПК давно адаптировался к разрыву связей с украинскими поставщиками. НАТО в Прибалтике под колпаком РВСН. Эффект пропагандистской войны локализован — то, что работает на Украине, никак не работает в России. Возникла ситуация позиционного равновесия. На Западном фронте без перемен.

Война спустилась на семь этажей ниже. Украина стала обременяющим активом для Запада. Нафтогаз за 250 тысяч долларов нанял лоббистов в США, которые стараются помешать «Северному потоку — 2». Они пишут исследования, статьи и колонки против этого проекта. Зачем это делать в США — непонятно. Логично это делать в Германии, но там этой работой заниматься бесперспективно по понятным причинам. В любом случае это деньги на ветер. Лучше бы их украли сами нафтогазовцы. Но они захотели их отдать писателям статей и колонок. Их дело. На судьбу «СП-2» это повлияет так же, как укус мухи на движение слона.

Россия дала знать разведке США, что успешно испытала гиперзвуковые ракеты комплекса «Кинжал», слетавшие точно в цель на 800 километров. Понятно, это далеко не предел дальности. На вооружение «Кинжалы» встают в 2020 году. Это не межконтинентальные ракеты, это оружие против авианосцев и эсминцев. Всего навсего. Но это означает выпадение морской составляющей из ядерной триады США. Для чего в такой ситуации США нужна Украина — совершенно непонятно, с учётом нулевых перспектив включения её в НАТО.

Без газопроводов Украина не нужна Европе. Без Крыма Украина не нужна США. Самое интересное, что Украина сейчас уже ни в каком виде не нужна России. Вопросы безопасности и газовых поставок Россия решила без фактора Украины. В этих условиях Запад может сколько угодно продолжать содержать бесполезную русофобскую Украину, но теперь из средства геополитического шантажа это превращается в простое, но довольно дорогое хобби. Кормить бандеровских зверёнышей можно ещё хоть 100 лет, но зачем?

Самое неприятное для Запада, что Россия утратила интерес к Украине. Нет никаких вариантов, когда Россия может согласиться в обмен на что-то принять Украину на свой баланс. России достаточно устранить факторы угроз, связанные с оккупацией Украины Западом. Устранив эти факторы, Россия решила свои насущные задачи. Сейчас для России Украина в составе общего государства не нужна. Более того — нежелательна. Для России идеальна Украина нейтральная, демократическая, то есть такая, где есть прозападные и пророссийские силы, но при этом Украина сама себя содержит и не доставляет никому проблем. Увы, такой Украины больше нет, и навряд ли когда уже будет.

Поэтому ни в каких российских планах нет идеи вернуть Украину и Белоруссию в состав единого федеративного государства. Это немедленно ослабит Россию. Всё влияние на постсоветской территории Россия будет строить исключительно на экономическом фундаменте. Нет лояльности — нет доступа к рынку и нет денег. Есть лояльность — есть и место на рынке, и дешёвые нефть и газ, и гарантии безопасности. И с ростом экономических возможностей России будут возрастать и её военно-политические возможности. Но на место единого государства придёт система союзов. Все «региональные хозрасчеты» навсегда станут проблемой местных элит. Они обязаны навести у себя порядок, а потом рассчитывать на зрелые отношения с Россией.

В нынешнем виде Украина никому не нужна. Она больше не решающий военный плацдарм, она не причина стратегических убытков России, она просто клоп в диване, кусающий и мешающий спать. Кормить соседского клопа как слона в зоопарке ради того, чтобы он доставлял и дальше всякие мелкие пакости геополитическому конкуренту — это выгодное для России решение Запада. Его ресурсы связаны Украиной. Чем больше денег они потратят на содержание этой распадающейся геополитической чёрной дыры, тем меньше им останется на собственную экономическую и военную модернизацию. Россия готова терпеть эту ситуацию десятилетиями. Готов ли на это Запад — большой вопрос. И ответ на этот вопрос с каждым годом всё более неутешителен для нынешних властей на Украине.