Схожим образом с Балканами развивались события и в Закавказье, где Главнокомандующий великий князь Михаил Николаевич и его помощник генерал-адъютант князь Д. И. Святополк-Мирский также оказались не на высоте поставленных перед ними задач. По свидетельству Мирского, с началом военных действий великий князь любил повторять одну и ту же фразу: «Решительно теперь вижу, что лучше быть кучером, чем главнокомандующим в военное время». К счастью, в отличие от своего старшего брата, возглавлявшего Дунайскую армию, он предпочитал не слишком активно вмешиваться в руководство войсками. Тем не менее и на этом фронте после первых удач ситуация изменилась к худшему. В начале военных действий в Кавказском Действующем корпусе, собранном на границе с Турцией, насчитывалось 43,5 батальона, 16 эскадронов драгун, 84 сотни и 152 орудия. Против них турки развернули два корпуса — IV и IV резервный, всего 72 батальона, 26 эскадронов, 4 роты сапер и 108 орудий.

М. Шабанов. Провозглашение Мухаммеда-хаджи четвертым имамом. Согратль, 1877 год (фрагмент)

Общая численность противника на театре военных действий, включая и подходящие подкрепления, приблизительно равнялась 65 тыс. чел., из которых наиболее сильными были группировки в Карсе — 20 тыс. чел., Батуме — 20 тыс. чел., и Ардагане — 8 тыс. чел. Солдаты и офицеры Кавказской армии отличались высокой боеспособностью, имели навыки действия в горах, однако вооружение этой части русской армии — артиллерия, винтовки Карле, а также организация её интендантской части оставляли желать лучшего. Турецкая пехота была вооружена винтовками Мартини-Генри и Снайдерса, кавалерия — карабинами Винчестера, артиллерия имела на вооружении вполне современные крупповские орудия.

Несмотря на превосходство противника в качестве вооружения, инициатива при открытии военных действий прочно принадлежала русским. 12 (24) апреля у села Баяндур главные силы Действующего корпуса перешли Арпачай и вторглись на территорию Османской империи. Захваченные врасплох, несмотря на очевидность русских военных приготовлений, турки почти не оказывали сопротивления. В тот же день командующий войсками Действующего корпуса ген.-ад. М. Т. Лорис-Меликов издал приказ: «По воле Государя Императора и распоряжению Его Императорского Высочества Главнокомандующего Кавказскою Армиею, войска вверенного мне корпуса вступают в пределы азиатской Турции. Войска Действующего корпуса! Воля Государя, честь и достоинство России требуют, чтобы, с занятием нами турецких провинций, спокойствие среди населения утверждалось прочно. Никто ни под каким предлогом не должен поднимать оружие на жителей, покоряющихся нашей власти, бесплатно пользоваться имуществом жителей, в чем бы таковое ни состояло и к какому бы вероисповеданию и к какой бы национальности жители ни принадлежали. Врагом нашим будет лишь поднимающий оружие на защиту турецкого правительства вместе с турецкими войсками. Участники прежних войн, воспитанные в боях начальники укажут молодым путь, по которому вели их в свое время боевые руководители».

Великий князь Михаил Николаевич. 1865

Первой серьезной целью русского наступления стала крепость Ардаган. Имея возможность быстро перебрасывать войска по морю в Батум и далее через Артвин усиливать гарнизон Ардагана, турецкое командование всегда могло бы создать угрозу Тифлису. В русских руках эта устаревшая крепость стала бы базой для давления на Батум. В 1865—1877 гг. турки постоянно модернизировали его укрепления, и к началу войны, кроме устаревшего замка, город был окружен 9 вполне современными опорными пунктами, гарнизон крепости состоял из 12 батальонов, 3 эскадронов и 16 полевых орудий. Уже 1(14) мая войска генерал-лейтенанта В.А. Геймана подошли к Ардагану и частично блокировали его, к 4(16) мая было установлено 10 батарей осадной артиллерии. Так как его комендант отказался принять предложение о капитуляции, Ардаган был подвергнут бомбардировке и на следующий день взят штурмом. Русские потери были ничтожны — 69 человек убитыми и 352 ранеными. Турки потеряли всю крепостную и полевую артиллерию — 92 орудия, и около 3 тыс. чел. убитыми, ранеными пленными. В городе были оставлены большие склады с продовольствием, фуражом и пр. Около 5 тыс. чел. сумело вырваться из города небольшими отрядами и уйти в Артвин, но большая часть из них, будучи призванными на службу в военное время ополченцами, разбежались по своим деревням.

Поведение русских военных властей было высоко гуманным даже по мнению тех, кто счел необходимым покинуть город. Раненым и больным была оказана медицинская помощь, из сдавшихся в плен в Россию были отправлены только солдаты низама и ихтията. Редиф (т.е. ополченцы) был только разоружен и распущен по домам, перед уходом эту часть пленных снабдили 5-дневным продовольственным пайком. Захваченные в Ардагане запасы зерна были розданы по пограничным деревням для посева. Продовольствие и фураж для самой армии покупались у местных жителей по свободным ценам, которые успели значительно вырасти с началом боевых действий. Несмотря на дороговизну, эта мера оправдала себя, так как интендантство Кавказского округа не успело обеспечить действующие войска всем необходимым в нужных объемах. Они были вынуждены выступить в поход, имея 8-дневный запас продовольствия в обозе, 4-дневный — в ранцах, а тыловой склад в Александрополе был рассчитан на снабжение на 1,5 месяца. Более запасов у Действующего Корпуса поначалу не имелось.

Алексей Кившенко. Штурм крепости Ардаган в 1877 году. XIX

22 мая (1 июня) наши войска приступили к блокированию Карса. К этому времени в городе проживало около 50 тыс. чел., приблизительно 4/5 из этого числа были мусульманами. Гарнизон составлял 17 400 чел., вместе с ополченцами город защищало около 25 тыс. чел. Перед войной крепость была модернизирована и обеспечена значительным запасом боеприпасов (15 млн. патронов и 3 тыс. пудов пороха) и продовольствия. По расчетам, его хватило бы на 8 месяцев осады. Турецкое командование явно учло уроки предыдущей осады. Поначалу русские войска ограничились постепенным охватыванием ее укреплений с трех сторон, ожидая подхода своей осадной артиллерии.

Для более быстрых и решительных действий, в том числе и для прикрытия четвертого направления — дороги на Эрзерум — не хватало сил. Еще зимой 1876 г. Лорис-Меликов просил об усилении корпуса дивизией пехоты. «Подкрепления эти, — писал он, — сделали бы возможным одновременно обложение Карса и наступление во внутрь страны.» Эта просьбы была оставлена без последствий, и теперь командующему все равно пришлось решать те же задачи с заведомо недостаточным количеством войск. Определенные успехи все же были. 3(15) июня отряд под командованием подполковника князя А.Г. Чавчавадзе нанес под дер. Аравартан существенное поражение попытавшейся совершить вылазку группе из 5 турецких таборов при 6 орудиях. Победа лишила турецкий гарнизон желания проявлять активность и резко упростила задачи осаждающих.

Для того, чтобы обеспечить блокаду Карса от возможных диверсий, Действующий корпус предпринял наступательные усилия и на других направлениях. Образованный для прикрытия русской границы Эриванский отряд — 9,25 батальонов, 28 эскадронов и сотен и 4 батареи (10,5 тыс. чел. при 32 орудиях) имел против себя приблизительно равные по численности силы противника. Однако турки были рассредоточены и неорганизованны. Для того, чтобы упредить возможность сбора иррегулярной конницы и вторжение в пределы Империи, командовавший Эриванским отрядом генерал-лейтенант А.А. Тергукасов предпринял наступление. Поначалу оно развивалось успешно. Количественно и качественно русские войска превосходили противника, который даже не пытался оказывать сопротивление.

Алексей Кившенко. Нижегородские драгуны, преследующие турок по дороге к Карсу в 1877 году. XIX

18(30) апреля был взят оставленный турками без боя Баязет. Находившиеся в городе жители и лазарет с ранеными были оставлены турецкими властями на милосердие русских властей. 28 мая (9 июня) был взят Алашкерт. Этими успехами фактически закончился первый период наступления Действующего корпуса, его ресурсы были исчерпаны. Уже 19(31) мая Тергукасов вынужден был обратиться к командованию с просьбой о подкреплении. Максимумом возможной поддержки был казачий полк. Возникла угроза наступления турок на изолированный и опасно выдвинувшийся вперед отряд Тергукасова. Запас патронов в его частях колебался от 30 до 45 на винтовку. В обозе боеприпасов не было. Это стало причиной решения генерала отступить в Эриванскую губернию. «Я еще могу претерпеть с таким количеством раненых, — заявил он на предложение выждать подхода подкреплений, — но оставаться с одними палками не могу.» В результате подошедшие турецкие подкрепления при поддержке курдских ополчений начали перехватывать инициативу у русских войск. Тергукасову пришлось отходить к Игдырю, где он смог бы сдать раненых и надежнее прикрыть границу. Отступление носило весьма тяжелый характер, но проходило в полном порядке.

6(18) июня в замке города Баязет был блокирован занявший ее в начале войны и изолированный небольшой русский отряд — 6 рот пехоты, 3 сотни казаков с 2 полевыми орудиями — 36 офицеров, 1473 солдат, казаков и милиционеров, 6 медиков. Еще 40 раненых солдат находилось в госпитале. Укрепление было уже устаревшим, оно не могло обеспечить надежного укрытия не только от современной артиллерии, но стрелкового оружия. Внутренние дворы за исключением немногих углов свободно простреливались с окружающих высот, не было собственного источника воды. Вошедшие в город части турецкой пехоты и около 6 тыс. курдов немедленно устроили массовую резню армянского населения. Следует отметить, что любые неудачи курды немедленно вымещали грабежом и резней армян в тылу. Здесь они отметили успех своего наступления. В течение трех дней шло избиение людей и охота за ними и массовые грабежи.

Еще накануне турецкого наступления поступали новости о концентрации сил противника — они приходили после 22 мая (3 июня) из Персии от Макинского хана. Приближение грозы чувствовалось по демонстративной агрессивности спокойных недавно мусульман, сообщения доносила и собственная разведка. Несмотря на это подготовка к осаде не велась. Не был заполнен резервуар с водой, позволявший обеспечить ее гарнизону на месяц. Запас сухарей равнялся всего 324 пудам — на 22 дня это составило примерно по ½ фунта в день на человека, фуража — 326 пудов молотого ячменя. 1,5 тыс. чел. завалили все входы в замок камнями и заняли круговую оборону. Блокада крепости начиналась при весьма неблагоприятных условиях. Турки немедленно отвели воду от крепости, а ее обширный резервуар в спешке боя так и не успели заполнить. Воду и сухари выдавали мизерными порциями.

Лев Лагорио. Оборона Баязетской цитадели 8 июня 1877 года. 1891

14(26) мая Тергукасов получил сообщение о том, что происходит с гарнизоном Баязета от посыльного. Это был служащий канцелярии Самсон Петросов, который, переодевшись курдом, пробрался с запиской командира по тылам противника к своим. 24 мая (5 июня) Тергукасов закончил отступление с боями и закрепился на позициях у Игдыря. Только обеспечив безопасность Эриванской губернии, освободившись от огромного обоза с беженцами, сдав в лазареты раненых (до 600 чел.), генерал смог двинуться вперед на помощь гарнизону Баязета. Турецкие войска, не смотря на превосходство в силах, не могли больше оказывать давление на русский отряд, что позволило его командиру заняться деблокадой осажденной крепости. В немалой степени это объяснялось низкой ценностью курдских ополчений. Их бойцы были мало дисциплинированы, они с большим удовольствием занимались грабежами и резней, чем военными действиями.

Чем ближе подходили русские войска к осажденной крепости, тем больше они встречали по дороге растерзанные и брошенные на солнце трупы. Это были армяне из города и близлежащих деревень. Солдаты торопились на помощь своим. 28 июня (10 июля) после 6-часового боя Тергукасов разбил турок и курдов. Их отступление под напором русской кавалерии быстро превратилось в бегство. Русский отряд проходил через опустошенный город, забитый останками его убитых жителей. Он освободил окруженный в замке этого города гарнизон, положение которого из-за отсутствия воды и продовольствия становилось к этому времени критическим. Последним цитадель покинул старший офицер — полк. Измаил-хан Нахичеванский. В воротах его встретил Тергукасов. Они обнялись. На следующий день русские войска покинули Баязет.

В конце мая 1877 г. в штабе Действующего корпуса получили информацию о том, что турки формируют новые части в Эрзеруме для укрепления своих отрядов, действующих на Саганлугском и Алашкертском направлениях. Одновременно под Зивиным стали накапливаться значительные турецкие силы — 22 батальона, 19 эскадронов и сотен и 18 орудий. 9(21) июня против них была направлена колонна генерала Геймана — 17 батальонов, 8 эскадронов и 34 сотни с 64 орудиями. Офицеры штаба корпуса, зная о силе Зивинской позиции, рекомендовали не атаковать ее во фронт, а обойти оборонявшиеся там силы турок. К этим советам не прислушались. 13(25) июня 1877 г. Гейман проиграл бой у Зивина. Попытка атаковать 19-тысячную группировку регулярной турецкой пехоты, закрепившуюся на горных позициях, была отражена. Потеряв 125 чел. убитыми и 712 ранеными и контуженными, он вынужден был отступить.

Армянский храм, переделанный турками в мечеть в Эрзеруме. 1916

Вновь, как и в боях на Балканах, проявилось превосходство обороны, снабженной высококачественным стрелковым оружием, над наступлением. Потери турок были также чувствительны, и они даже не попытались использовать свой успех, масштабы которого они преувеличили. Турецкий командующий заявлял о том, что русские потеряли от 6 до 7 тыс. чел., но его черкесская кавалерия отказалась пойти в преследование, во всяком случае, до тех пор, пока ей не заплатят 60 тыс. пиастров. 15(27) июня отряд Тергукасова начал подготовку к отступлению. Генерал делал все возможное, чтобы выиграть время и дать возможность эвакуировать обоз и раненых, а также прикрыть отход той части армянского населения, которое решило уйти вместе с русскими войсками. Вслед за их отступлением в Закавказье, как и на Балканах, турки приступили к массовому избиению христианского населения. Систематически уничтожались деревни, городские кварталы, церкви и монастыри. Повезло лишь небольшой группе армян — около 3 тыс. семей — которая ушла вместе с отрядом Тергукасова.

Положение было весьма трудным — под обстрелом турецких орудий в тылах, заполненных беженцами, мгновенно начиналась паника, движение по дорогам превращалось в хаос. Ситуация несколько выравнивало мужество войск, сдерживавших турецкий натиск. Отступление по безводным горам было весьма тяжелым для гражданских лиц, с которыми шли женщины и дети. 23 июня (5 июля) прикрывавший отход этой колонны к русской границе ген.-м. кн. И.Г. Амилахвари записал в своем дневнике: «Боже, какие раздирающие душу сцены и картины представлялись нашим взорам во время этого 20-верстного перехода! Весь путь до самой д. Чарухчи был загроможден арбами переселенцев. Целое народонаселение этих злополучных выходцев из Турецкой Армении, едва уцелевших благодаря нашему прикрытию, от поголовного избиения, теперь подвергалось новой опасности — погибнуть уже в наших пределах от другого бича: зноя, жажды, истощения сил!»

Отходившие войска подбирали отставших и брошенных стариков, женщин и детей и сажали их на передки орудий. В тылу вместе с беспорядком на единственной дороге разыгрывались страшные сцены. Один из офицеров вспоминал: «Много было здесь потрясающих и тяжелых картин, действующих на нервы, что право, куда легче было в арьергарде, где раздавались выстрелы, свистели пули и лопались гранаты.» Беженцы создавали неимоверно сложную ситуацию в русском тылу, обострялись национальные и религиозные противоречия, остро встала проблема их расселения, снабжения и устройства, однако превратности их судьбы совершенно не идут в сравнение с теми бедствиями, которые выпали на долю несчастных, не успевших или не захотевших последовать за русской армией. «Положение армян в стране, по которой прошла армия Исмаила-паши, — сообщал в августе 1877 г. корреспондент «Таймс», — крайне бедственное. Из 122 деревень Алашкертской равнины все, за исключением девяти, полностью разрушены. Те немногие христиане, которые не воспользовались покровительством России при отступлении Тергукасова, варварски убиты, целый ряд деревень сожжен дотла. В Мушском округе некоторые деревни были разрушены, а многие жители вырезаны. Город Баязет и окрестные селения удостоились той же участи. В большинстве этих мест мужчины, женщины и дети были убиты самым жестоким образом.»

Константин Маковский. Болгарские мученицы. 1877

Неудача под Зивиным создала угрозу тылу Действующего корпуса и привела к снятию осады Карса. 26 июня (7 июля) русская осадная артиллерия — 56 орудий — прекратила интенсивный обстрел его укреплений. За 21 день было выпущено почти 25 тыс. снарядов. Вновь, как и под Плевной, с негативной стороны проявилось их низкое качество — результаты обстрела были мизерными. Турки потеряли 85 человек убитыми и 155 ранеными, было подбито одно и повреждено одно орудие. Следует отметить, что обстреливались исключительно военные объекты, чем объясняется низкий уровень потерь среди гражданского населения — 4 чел. В ночь с 27 на 28 июня (с 8 на 9 июля) были незаметно сняты последние орудия на осадных батареях под Карсом, в тылу на огромном костре сжигались штурмовые лестницы, формировались обозные колонны. Армия отступила в полном порядке, но отход сказался на настроении солдат самым тяжелым образом.

Противник не преследовал отступавших, зато турки обстреляли парламентера, отправленного для переговоров о положении нетранспортабельных раненых, оставшийся с ними под защитой Красного Креста врач был зверски убит. Более того, турками было вскрыто кладбище умерших от ран и болезней русских солдат и офицеров, их тела были обезображены и разбросаны. Под влиянием неудач Лорис-Меликов отправил 29 июня (10 июля) письмо Михаилу Николаевичу — Главнокомандующему Кавказской армией: «Война на здешнем фронте приобретает серьезный оборот, могущий, если ею пренебречь, весьма отозваться на силе нашего владычества на Кавказе. Так успели перемениться обстоятельства.» Михаил Тариелович просил подкреплений. Получить их можно было только из России. В Закавказье остались лишь небольшие воинские команды, которые несли гарнизонную службу. Две первоклассные дивизии Кавказской армии — 20-я и 21-я — были направлены на Северный Кавказ.

Еще в 1872 г. при разработке соображений на случай войны с Турцией было принято решение вывести из Терской области большую часть войск — 12 батальонов 20-й и 8 батальонов 38-й пехотных дивизий, 3 драгунских полка и первый комплект терских казаков — 20 сотен. В результате там должны были остаться 4 батальона местных войск, 4 батальона полевых войск (по 1 от каждого полка 20-й дивизии) и два комплекта казаков (40 сотен). Для того, чтобы оттянуть на фронт из горных районов потенциально опасный материал в начале войны было принято решение создать 5 кавалерийских полков по 500 чел. в каждом, однако достичь желаемой цели не удалось. Жалованье было слишком небольшим, и в добровольцы шли в основном наиболее надежные с точки зрения власти люди. Контроль над горными районами Чечни был ненадежным. В апреле 1877 г. в Чечне при деятельном участии турецких эмиссаров началось восстание. Накануне среди горцев стали распространяться нелепые слухи о том, что их будут брать в солдаты, введут налоги на кур, отнимут землю и т.п.

Гази-Магомед. 1861

Причина этих слухов была проста. Еще перед войной, воспользовавшись пребыванием в Константинополе группы влиятельных горцев, следовавших в Мекку на хадж, Мидхад-паша и шейх-уль-ислам провели с ними встречи, убеждая подняться на восстание против русских. После победы над Россией горцам обещали отправить на постоянное пребывание на Кавказе большое количество турецких войск, которые должны были бы защищать новое государство, глава которого стал бы вассалом султана. Члены делегации паломников дали обещание поднять поголовное восстание в случае, если Россия начнет войну против Турции. Активное возмущение в Чечне было кратковременным. Убедившись в этом, старейшины восставших аулов явились к русским властям с изъявлением покорности и готовности верно служить. Их амнистировали, и вчерашние мятежники помогли уничтожить непримиримых абреков в лесах.

Впрочем, для Константинополя и временный успех был достаточным. В мае 1877 года восстание перекинулось и в горный Дагестан. Русские силы в этом районе поначалу были крайне незначительны. На небольшой период был блокирован Дербент, который не имел гарнизона, возникла угрожающая ситуация, которую удалось преодолеть исключительно энергичными мерами военных властей. Подавление мятежа затянулось до конца октября в Чечне и до начала ноября в Дагестане. В результате две лучшие русские дивизии Кавказского округа — 20-я и 21-я — были задействованы в этом районе и не могли оказать поддержки фронту.

В итоге на русско-турецком фронте от Черного моря до границы с Персией действовало всего 46 батальонов русской пехоты, разбитых на несколько отрядов. Турки сумели стянуть против ослабленного Действующего корпуса значительные силы — 53 батальона, 42 эскадрона и сотни, 56 орудий. 6(18) июля они перешли в наступление и заняли стратегически важные Аладжинские позиции, с которых они могли уже угрожать и вторжением на русскую территорию. У Лорис-Меликова оставался лишь один выход — держаться на занятых позициях до прихода подкреплений из России — 40-й дивизии.