«Проблема северных территорий» — американский продукт холодной войны

Первая серьезная попытка поставить под сомнение окончательность решения о возвращении Южного Сахалина и Курильских островов Советскому Союзу была предпринята США при составлении мирного договора с Японией.

Хотя в текст договора было внесено положение о том, что Япония «отказывается от всех прав, правооснований и претензий» на Курильские острова и южную часть острова Сахалин, американцы сознательно не указали в тексте договора, в чью пользу производится отказ. Не были и перечислены острова Курильской гряды, от которых Япония отказывалась. Это было, конечно же, не случайно. В результате японское правительство отказывалось от указанных территорий как бы вообще, без указания государства, к которому эти территории переходят. Целью подобной казуистики было создать ситуацию, когда Япония могла бы оспорить принадлежность утраченных территорий, что впоследствии и было сделано.

Директивами советского руководства делегации на Сан-Францисской мирной конференции (1951 год) предусматривалось добиваться внесения поправок по территориальному вопросу. СССР выступил против того, что американское правительство вопреки подписанным США международным соглашениям фактически отказывалось признать в мирном договоре суверенитет СССР над территориями Южного Сахалина и Курильских островов. «Проект находится в грубом противоречии с обязательствами в отношении этих территорий, взятыми на себя США и Англией по Ялтинскому соглашению», — заявил на Сан-Францисской конференции глава советской делегации Андрей Громыко.

Было предложено изложить соответствующий пункт договора в следующей редакции: «Япония признает полный суверенитет Союза Советских Социалистических Республик на южную часть острова Сахалин, со всеми прилегающими к ней островами, и на Курильские острова и отказывается от всех прав, правоснований и претензий на эти территории». Однако делегация США при поддержке стран-сателлитов отвергла это предложение, отказавшись вносить в американский проект какие бы то ни было изменения и поправки. Отвергнуты были и другие предложения советской делегации по тексту договора. В результате СССР и ряд других стран отказались поставить свои подписи под Сан-Францисским договором, определив его как сепаратный. Кроме территориального вопроса, еще одним важным обоснованием отказа СССР подписать договор было то, что американцы не пригласили на мирную конференцию основного участника и жертву войны — Китайскую Народную Республику.

Тем не менее, подписав Сан-Францисский мирный договор и официально зафиксировав отказ от Южного Сахалина и Курильских островов, Япония еще раз подтвердила свое согласие с условиями безоговорочной капитуляции. В начале 1950-х годов в Японии существовало понимание необоснованности предъявления СССР территориальных претензий. Пограничное размежевание, хотя и не было оформлено в виде отдельного советско-японского договора, тем не менее считалось вопросом решенным. Именно при таком понимании японские парламентарии ратифицировали в октябре 1951 года Сан-Францисский мирный договор.

18 октября 1951 года премьер-министр Японии Сигэру Ёсида, выступая в парламенте, заявил: «Согласно положению, содержащемуся в Сан-Францисском договоре, Япония отказалась от суверенитета и правооснований на Курильские острова, Сахалин и другие. Следовательно, я думаю, что в отношении того, как с ними поступать, Япония не имеет теперь права вмешиваться». МИД Японии при ратификации Сан-Францисского договора разъяснил депутатам парламента, что «понятие Курильские острова, содержащееся в договоре, истолковывается как означающее, что оно включает Северные Курильские острова и Южные Курильские острова». Вместе с тем японскими политиками высказывалось мнение, что у Токио есть основание ставить вопрос о принадлежности Японии острова Шикотан и группы островов Хабомаи, рассматривая их не как Курильские острова, от которых произошел отказ, а как «часть Хоккайдо».

Не признавал право Японии претендовать на Курилы и премьер-министр Итиро Хатояма, начавший в 1955 году переговоры с СССР о прекращении состояния войны и восстановлении дипломатических отношений. В январе 1955 года он заявил, что, поскольку Япония отказалась от Курильских островов и Южного Сахалина по Сан-Францисскому договору, у нее нет оснований требовать передачи ей этих территорий. Вместе с тем премьер открыто говорил перед началом переговоров о заключении советско-японского мирного договора, что «Япония будет настаивать во время переговоров на передаче ей островов Хабомаи и Шикотан».

По законам торга на начавшихся в Лондоне переговорах японская делегация сначала выдвинула претензии на все Курильские острова и Южный Сахалин. В действительности же, как свидетельствовала секретная директива МИД Японии, переговорщики должны были добиваться от СССР «возвращения» лишь Хабомаи и Шикотана. Однако и это было неприемлемо, ибо эти острова уже официально входили в состав нашей страны и на них распространялся суверенитет СССР. В этой ситуации их «возвращение» выглядело бы как пересмотр итогов войны, чего необходимо было избежать. Переговоры затягивались. Тогда склонный к волюнтаризму руководитель Советского Союза Никита Хрущев лично приказал главе советской делегации на переговорах Якову Малику предложить передать японцам Хабомаи и Шикотан, но не как «возвращение», а как жест доброй воли, оговорив, что передача может произойти только после заключения между двумя странами окончательного мирного договора. В Москве полагали, что правительство Хатоямысогласится на предложенные условия и договор будет подписан.

Однако то, что было выгодно Японии, не устраивало американцев. Они «незримо» присутствовали на переговорах в Лондоне. Дело доходило до того, что чиновники госдепартамента США заставляли руководство японского МИД знакомить их с советскими нотами, дипломатической перепиской, с докладами делегации и инструкциями Токио о тактике ведения переговоров. На это в доверительных беседах с советскими дипломатами сетовали японские переговорщики. Советские участники переговоров сообщали из Лондона, что «Сюнъити Мацумото (глава японской делегации на переговорах — А.К.), члены и советники японской делегации давали понять, что территориальный вопрос, вопрос о международных обязательствах и военных союзах Японии, а также пункт проекта мирного договора о режиме прохода военных судов через японские проливы — всё это были области, по которым Япония не могла принимать самостоятельных решений без согласования с США. Эти вопросы фактически были изъяты Соединенными Штатами из ведения правительства Японии».Подобная «откровенность» японцев, с одной стороны, преследовала цель возложить ответственность за возможный срыв переговоров на американцев, а с другой — убедить советское правительство в том, что заключить мирный договор возможно лишь на условиях, которые будут устраивать не только японцев, но и США.

Сообщение о готовности советского правительства на передачу Японии находящихся поблизости от Хоккайдо островов Хабомаи и Шикотан было сделано 9 августа 1955 года в неофициальной обстановке в ходе беседы Малика с Мацумото в саду японского посольства в Лондоне. При этом не менее существенным было заявление советского посла о том, что «советская сторона не ставит условием нормализации советско-японских отношений и заключения мирного договора отказ Японии от ее обязательств, вытекающих из имеющихся у нее международных договоров». В переводе с дипломатического языка советское правительство соглашалось не связывать проблему заключения советско-японского мирного договора с союзническими отношениями Японии с США, в частности с вопросом об использовании японских проливов американскими военными кораблями.

Столь серьезное изменение советской позиции весьма удивило японцев и даже вызвало растерянность. Как признавал впоследствии глава японской делегации Мацумото, когда он впервые услышал предложение советской стороны о готовности передать Японии острова Хабомаи и Шикотан, то «сначала не поверил своим ушам», а «в душе очень обрадовался». И это неудивительно. Ведь, как показано выше, возврат именно этих островов ставился в задачу японскому правительству. К тому же, получая Хабомаи и Шикотан, японцы на законных основаниях расширяли свою зону рыболовства, что было весьма важной целью нормализации японо-советских отношений. Казалось, что после столь щедрой уступки переговоры должны были быстро завершиться успехом.

Но это не входило в планы американцев, не заинтересованных в полной нормализации и последующем развитии японо-советских отношений. США открыто воспротивились заключению между Японией и СССР мирного договора на предложенных советской стороной условиях. Оказывая сильное давление на кабинет Хатоямы, американское правительство не останавливалось перед прямыми угрозами. Госсекретарь США Джон Даллес в октябре 1955 г. в ноте правительству Японии предупреждал, что расширение экономических связей с СССР «может стать препятствием для осуществления программы помощи Японии, разрабатываемой правительством США». Впоследствии он «строго-настрого наказал послу США в Японии Аллисону и его помощникам не допустить успешного завершения японо-советских переговоров».Известна и угроза Даллеса навечно сохранить за США оккупированный остров Окинаву, если Токио согласиться с советскими условиями.

Вопреки расчетам Хрущева, вывести переговоры из тупика не удалось. Линия премьер-министра Хатоямы на то, чтобы «сначала прекратить состояние войны, а затем решать неурегулированные вопросы», встречала упорное сопротивление со стороны не только американцев, но и антисоветски настроенных сторонников бывшего премьера Ёсида, которые, кроме всего прочего, вознамерились превратить так называемую территориальную проблему в средство политической борьбы за власть в стране.

С другой стороны, несвоевременное и недостаточно обдуманное решение Хрущева пойти на территориальные уступки Японии привело к противоположному результату. Как это бывало и раньше в российско-японских отношениях, Токио воспринял предложенный компромисс не как щедрый жест доброй воли, а как сигнал для ужесточения предъявляемых Советскому Союзу территориальных требований. Принципиальную оценку самовольных действий Хрущева дал один из членов советской делегации на лондонских переговорах академик РАН С. Л. Тихвинский: «Я. А. Малик, остро переживая недовольство Хрущева медленным ходом переговоров и не посоветовавшись с остальными членами делегации, преждевременно высказал в этой беседе с Мацумото имевшуюся у делегации с самого начала переговоров утвержденную Политбюро ЦК КПСС (то есть самим Н. С. Хрущевым — А.К.) запасную позицию, не исчерпав до конца на переговорах защиту основной позиции. Его заявление вызвало сперва недоумение, а затем радость и дальнейшие непомерные требования со стороны японской делегации… Решение Н. С. Хрущева отказаться в пользу Японии от суверенитета над частью Курильских островов было необдуманным, волюнтаристским актом… Уступка Японии части советской территории, на которую без разрешения Верховного Совета СССР и советского народа пошел Хрущев, разрушала международно-правовую основу ялтинских и потсдамских договоренностей и противоречила Сан-Францисскому мирному договору, в котором был зафиксирован отказ Японии от Южного Сахалина и Курильских островов…» Свидетельством того, что японцы решили дожидаться дополнительных территориальных уступок от советского правительства, было прекращение лондонских переговоров.

Дипломатические отношения Японии и СССР были восстановлены лишь в октябре 1956 года подписанием советско-японской Совместной декларации, в которой были сформулированы условия разрешения проблемы территориального размежевания двух стран и заключения между ними мирного договора. В 9-м пункте Декларации СССР соглашался на «передачу Японии островов Хабомаи и острова Шикотан с тем, однако, что фактическая передача этих островов Японии будет произведена после заключения Мирного Договора между Союзом Советских Социалистических Республик и Японией». 27 ноября 1956 года Совместная декларация единогласно была ратифицирована палатой представителей японского парламента, а 2 декабря — при трех «против» — палатой советников. 8 декабря ратификацию Совместной декларации и других документов утвердил император Японии. В тот же день она была ратифицирована Президиумом Верховного Совета СССР. Затем, 12 декабря 1956 г., в Токио состоялась церемония обмена грамотами, что означало вступление Совместной декларации и прилагаемого к ней протокола в силу.

Однако США в ультимативной форме потребовали от Японии отказаться от заключения советско-японского мирного договора на условиях Совместной декларации. После отставки кабинета Хатоямы новый кабинет министров Японии возглавил Тандзан Исибаси, а спустя три месяца его сменил проамерикански настроенный Нобусукэ Киси — дед нынешнего премьер-министра Японии Синдзо Абэ. Хотя сначала Киси заявлял в парламенте о намерении заключить мирный договор с СССР, затем, уступая давлению США, стал уходить от переговоров по этому вопросу. Для «обоснования» такой позиции вновь были выдвинуты требования «вернуть» Японии все южнокурильские острова — Итуруп, Кунашир, Шикотан и гряду Хабомаи. Это был явный отход от положений Совместной декларации.

Выдвижение необоснованных и очевидно нереалистических территориальных требований до сих пор не позволяет заключить между двумя соседними странами полноценный мирный договор. Так как поддерживаемая США позиция Японии в этом вопросе не меняется, и на сегодняшний день перспективы подписания этого документа не просматриваются. Вины в этом России нет. Мяч, как говорится, на японской стороне…