Washington Post: Трамп – худший переговорщик в истории Белого дома

В начале мая президент США Дональд Трамп стоял во главе нескольких дипломатических процессов, которые могли дать триумфальные результаты для его администрации, но не прошло и месяца, и из-за главы Белого дома на переговорах по ядерной сделке с Ираном поставлен жирный крест. Из-за него же непонятно, что будет дальше с процессом на Корейском полуострове.

Более того, политика Трампа привела к обострению отношения США с их основными союзниками, а также обострила риск военных конфликтов на Ближнем Востоке и в Азии. Иными словами, он в короткое время превратился из потенциального лауреата Нобелевской премии мира в главнокомандующего по хаосу, пишет Джексон Дил в статье для американского издания The Washington Post.

Безусловно, отчасти в этом заслуга и советника по национальной обороне США Джона Болтона, и главы Государственного департамента США Майкла Помпео: оба предпочитают открытую конфронтацию с противниками США более детальному подходу, которого придерживались их предшественники. Тем не менее, по сути, прошедший месяц стал демонстрацией неготовности — или, скорее, неспособности — Трампа понять всю сложность международных отношений. Этим недостатком руководства США уже активно пользуются противники Вашингтона, в частности Китай, что может привести к катастрофе прежде, чем закончится срок правления нынешнего президента.

Так, Трампу удалось определить несколько наиболее серьезных внешнеполитических вызовов, с которыми столкнулась страна, когда он возглавил Белый дом. В ходе единственной встречи Трампа с его предшественником Бараком Обамой уходивший президент предупредил преемника о том, что Северную Корею и ее ядерную программу больше нельзя игнорировать. Было очевидно, что политика Обамы по сдерживанию стремления Ирана к гегемонии на Ближнем Востоке оказалась безрезультатной.

Хотя Тегеран и соблюдал подписанный в 2015 году Совместный всеобъемлющий план действий (СВПД), ограничивающий его ядерную программу, он стал вдвое активнее проводить свою стратегию в Сирии, Йемене и других местах, используя имеющие в СВПД лазейки для развития баллистических ракет.

В течение какого-то времени казалось, что грубый и прямой поход Трампа может дать определенные результаты. В частности, руководство стран ЕС, опасаясь выхода США из «ядерной сделки», приложило усилия к тому, чтобы подготовить пакет мер, отвечающих на беспокойство Трампа. Они пообещали принять многосторонние меры для предотвращения развития ракетной программы Тегерана и его вмешательства на Ближнем Востоке, а также разработать подход, в рамках которого исламская республика не смогла бы возобновить процесс обогащения урана после окончания действия СВПД,

Кроме того, казалось, что давление Трампа на северокорейский режим дало свои результаты, когда в январе Ким Чен Ын решил сделать свой первый за шесть с небольшим лет у власти дипломатический шаг, а в марте через Южную Корею сообщил о своем желании провести саммит с Трампом, что сопровождалось смутным обещанием ядерного разоружения.

Как в случае практически с любым дипломатическим процессом, сначала переговоры с Ираном и Северной Кореей не сулили никаких решающих побед. Одним махом проблемы регионального авантюризма исламской республики и недостатки в «ядерной сделке» решить было нельзя. Эксперты же по КНДР почти в один голос указывали на низкую вероятность того, что в краткосрочной перспективе возможен отказ Ким Чен Ына от потенциала ядерного оружия.

В сложившейся ситуации Трамп должен был стремиться взять от переговоров все, что можно, и использовать это себе на благо. Так, Вашингтон мог бы достигнуть частичных, но значительных успехов по обоим вопросам: и сформировать более жесткую позицию Запада по отношению к Ирану вместе с более надежным трансатлантическим сотрудничеством, а также добиться длительного замораживания испытаний или разработки ядерного оружия и баллистических ракет Северной Кореей вместе с переговорами по заключению долгосрочного мира.

Вместо этого Трамп поставил крест на обеих возможностях, и сделал он это характерным образом. В частности, он не стал погружаться в дебри соглашения вместе с лидерами ЕС и пришел к выводу, что предлагаемый ими вариант недостаточно жесток. По всей видимости, он серьезно его не изучал вообще. Как отметил один высокопоставленный чиновник одной из стран ЕС, который предлагал Трампу европейский вариант решения проблемы с СВПД, Трамп во время общения с ним создавал впечатления человека, совсем не знакомого с деталями документа. Как оказалось, Трамп стремился лишь выполнить предвыборное обещание, уничтожив основное внешнеполитическое достижение Барака Обамы.

Аналогичным образом Трамп не стал серьезно относиться к тому, что Ким Чен Ын хочет не быстрой сделки, а лишь готов начать сложный многоступенчатый процесс переговоров, в рамках которых ядерное разоружение является лишь отдаленной точкой в будущем. Вполне могло оказаться, что Пхеньян не пошел бы на те или иные стоящие уступки Вашингтону или же попросту хотел, как и прежде, снять сливки с предложений Белого дома, при этом нарушая данные ему обещания.

Тем не менее Трамп так и не стал проверять, в чем заключаются намерения Ким Чен Ына. Вместо этого он импульсивно отменил переговоры, после того как Пхеньян выступил с заявлением, которое не понравилось главе Белого дома, — в обход южнокорейского президента Мун Чжэ Ина и других союзников США.

Теперь Трамп утверждает, что саммит с КНДР, возможно, все же состоится, хотя и нет признаков того, что Ким Чен Ын изменил свою позицию относительно ядерного разоружения. Все-таки прошедший месяц стал уроком для всех о Трампе, если кто-то еще этого не понял: он не готов к серьезным переговорам.

От него нельзя ожидать, что он будет серьезно взвешивать все потери и приобретения или идти на непростые компромиссы. Он хорош в том, чтобы бушевать, нагнетать ожидания и делать яркие жесты, но не больше. Иными словам, Трамп, возможно, является наихудшим переговорщиком-президентом в современной истории.