Русская армия была плохо подготовлена к войне. Она уступала противнику по качеству стрелкового оружия и артиллерии. Но самым тяжелым по последствиям для судеб армии и войны было отсутствие в России независимого Генерального штаба. Большие числа были созданы, а система эффективного управления ими — нет. Этот недостаток проявился уже на этапе планирования военных действий. Первый вариант плана войны против Турции был составлен в октябре 1876 г. ген. Н.Н. Обручевым. Он был основан на идее молниеносной войны, для чего армия должна была избежать ошибок прошлых русско-турецких войн: медленной переправы через Дунай и осады крепостей, под стенами которых русская армия всегда несла большие потери. Генерал предлагал не штурмовать, а блокировать турецкие крепости в низовьях Дуная.

Иван Шилов ИА REGNUM
Николай Николаевич Обручаев

Качественно новым был выбор основного операционного пути русской армии. В предыдущих войнах он пролегал через низовья Дуная — Добруджу, с ее нездоровым климатом и турецкими крепостями. Теперь ситуация изменилась. Обручев писал: «У нас нет флота, море в чужих руках, чем мы далее от него, тем безопаснее; приморская часть Болгарии (за исключением Бабадага, вся Добруджа и вся возвышенность Странжеи) крайне скудна всеми средствами и даже водой; местность, хотя и не представляет больших гор, но зато в высшей степени пересечена, наконец, здесь мы натыкаемся на самую сильную турецкую позицию с тремя крепостями: Силистрией, Шумлой, Варной, — и с преобладающим турецким, а частью и черкесским населением, способным к упорной обороне». Эта способность была уроком, извлеченным из опыта предыдущих войн с Турцией. Как отмечал обзор осад и штурмов турецких крепостей, оборонявшиеся «…сражались с таким упорством, что часто требовалось неимоверных усилий, чтобы овладеть ими».

В марте 1877 г. был завершен окончательный вариант плана Обручева, основанный на тех же принципах. Основные силы турецкой армии — около 93 тыс. чел. — были растянуты вдоль Дуная, и еще 65 тыс. чел. были разбросаны от Ниша до Варны и от Софии до Константинополя. Генерал предлагал использовать это обстоятельство и сосредоточить в Румынии 303 тыс. чел. при 774 орудиях. Армия должна была перейти Дунай не в его низовьях, в болотистой и угрожавшей эпидемиями Добрудже, у Силистрии или Рущука, как это было раньше, а на среднем течении реки, где у турок не было крепостей, в районе, преимущественно населенном дружественно настроенными к России болгарами.

После переправы предполагалось развернуть армию в т.н. «стратегический веер», фактически разделив ее на три приблизительно равные по силам самостоятельные группировки, одна из которых должна была блокировать турецкие крепости в низовьях реки, вторая — действовать против турецких сил в направлении Видина, и третья — численностью в 114 тыс. чел. — перейти через Балканы и двинуться на Константинополь. Таким образом, наступление на турецкую столицу было бы обеспечено с флангов, а на каждом из направлений русские войска существенно превосходили бы противника, что позволяло надеяться на окончание войны к исходу лета, в одну кампанию. План был принят за основу, после чего переработан. В отличие от Германии, он составлялся не независимым от военного министра Генеральным штабом, а всего лишь одним из сотрудников военного министра, и поэтому никоим образом не был обязательным к исполнению. В исправлении проекта приняли участие сам император, военный министр, главнокомандующий великий князь Николай Николаевич-старший, его начальник штаба ген. А.А. Непокойчицкий, помощник начальника штаба генерал-майор К.В. Левицкий.

Великий князь Николай Николаевич Старший

Великий князь пытался воплотить пожелание Александра II — война должна была стать быстрой и наступательной. Но в результате от первоначальных предложений не осталось практически камня на камне. «Если бы кампания началась (как она закончилась) с 375 000 чел. вместо 200 000, — отмечал американский военный наблюдатель при русском штабе лейтенант Френсис Грин, — вполне возможно, что этот план был бы выполнен с весьма незначительными отклонениями (пока его не остановило бы иностранное вмешательство); но с незначительными силами, оставшимися под рукой после перехода Дуная, захвата перевала на Балканах и выделения чувствительной части войск на каждый из флангов, было нечего отправить за Балканы; и ко времени, когда подошли подкрепления, дела приняли совершенно другой оборот». Весьма критически отнесся к недооценке противника и выделению незначительного числа войск для действий за Дунаем Тотлебен. Единственной частью плана Обручева, не подвергшейся переработке, была оценка Закавказского направления как второстепенного.

Прежде всего, численность Дунайской армии из соображений экономии сил и средств была сокращена до 258 573 чел. К 1(13) января 1878 г. ее пришлось увеличить до 410 882 чел., и это несмотря на потери под Плевной, Горным Дубняком и на Шипке. Основные силы армии после переправы через Дунай должны были быть направлены против турецких крепостей в низовьях реки, за Балканы вместо 114-тысячной армии направлялся 12-тысячный отряд, правый фланг армии оказался совершенно оголенным, резервов на случай непредвиденных обстоятельств не было. Этот план оставлял без наблюдения корпус Осман-паши в Видине, что сделало неизбежным самое трагическое для русской армии развитие событий. Последствия же его для исхода войны не поддаются переоценке, тем более, что даже в мае 1877 г., т. е. начале кампании на Дунае, в окружении императора и Николая Николаевича-старшего рассчитывали на молниеносную войну, которая должна была закончиться за Балканами в конце июля 1877 г.

Штаб великого князя, да и сам он, более всего боялся поставить под угрозу переправу, единственную точку, на которой замыкалась линия снабжения русской Дунайской армии. Переоценив опасность со стороны турецких крепостей в низовьях Дуная, главнокомандующий оголил свой правый фланг и тем сделал неизбежным реализацию своих худших опасений. Ничего не могло повлиять на упорное и последовательное выполнение великим князем своей программы действий. По данным его штаба, на 2(14) апреля 1877 г. турки имели в Добрудже и Бабадагской области — 12 425 чел. при 30 орудиях, в восточной Болгарии от Рущука до Варны — 58 450 чел. при 150 орудиях, и в западной Болгарии от Систова до Виддина — 58 600 чел. при 96 орудиях. При этом в Виддине находилось 50 100 чел. при 90 орудиях, т. е. даже по данным собственного штаба Николая Николаевича было очевидно, откуда может исходить угроза русскому правому флангу, ничуть не меньшая по силе, чем то, что имелось у турок на других направлениях. В центральной Болгарии у турок было 6 500 чел. без артиллерии, из них в Плевне 1 950 чел., за Балканами — 27 260 чел. и в Константинополе — 13 450 чел.

Видин не вызывал опасений. И не только в окружении главнокомандующего. Накануне объявления войны свою точку зрения на боевое развертывание Дунайской армии, и, следовательно, на ее ближайшие цели изложил и военный министр: «Сколько могу судить о настоящем расположении армии на Дунае и предстоящих военных действиях, мне кажется, что отвлечение сил к правому флангу, т. е. в Малую Валахию, представляет важное неудобство в том отношении, что по всем правилам стратегии неприятель должен обратить главные свои усилия на левый наш фланг. Расположение турецких сил в Видине может быть только демонстрацией, главные же силы свои неприятель легко может стянуть к стороне Бабадагской области». Как видно, и Милютин недооценивал важность Видина, но не как позиции для обороны (ею в этом отношении и не пользовались), а как позиции для маневра, приведшего Османа к Плевне. Прошлое тяготело над русским командованием, притягивая его внимание к низовьям Дуная, к крепостям, где традиционно разворачивались решающие сражения русско-турецких войн.

Николай Дмитриев-Оренбургский. Захват Гривицкого редута под Плевной. 1885

Основным театром военных действий этой войны были Балканы, но путь русской армии туда преграждал Дунай. 9(21) апреля 1877 г. адъютант главнокомандующего полковник Д.А. Скалон отметил в дневнике: «Великий князь начинает кампанию в самых трудных условиях: воды не в наших руках; Дунай сильно укреплен; турки сформировали сильную армию; крепости вооружены и снабжены. Вооружение пехоты и артиллерии далеко превосходит наше. У нас много недостатков, но главный — плохое вооружение: переделочные ружья Крнка с 4-х фунтовыми пушками и плохой обоз и, наконец, отсутствие металлических денег и плохое интендантство». Обозы действительно никуда не годились, они были тяжелыми и неповоротливыми, и некоторые части увидели их только в феврале 1878 г. на Мраморном море. Между тем они перевозили не только продовольствие, но боеприпасы и шанцевый инструмент.

К организационным проблемам прибавились еще и природные. Летом 1877 г. разлив Дуная был особенно широким. «С ночи льет дождь. — Записывает в дневнике 4(16) июля Игнатьев. — Это — истинное бедствие. Совпадая с таянием верхних снегов с Карпатов, дождь способствует возвышению воды в Дунае. Мы сидим у реки и ждем, пока спадет вода настолько, чтобы мосты наши хватили с одного берега на другой. Теперь разлив страшный, а турки пользуются сим и подводят войска, строят укрепления и пр. Беда, да и только». Уровень воды в реке был на 16 футов (4,867 м) выше обычного, между Браиловым и Мачиным ширина Дуная составила 14 верст. Ширина реки поразила русских офицеров — в ряде мест с румынского берега реки не был виден болгарский. Из-за проливных дождей широким был и разлив Прута и прочих рек в тылу русской армии. Потоки срывали переправы и постоянные мосты, что чрезвычайно усложнило состояние тылов, перевозку тяжелых грузов и делало невозможным быстрое движение к Дунаю.

Второй, летний паводок не был единственным препятствием. Турки имели на Дунае речную флотилию. Перед началом войны ей предсказывали самую выдающуюся роль в будущей войне. В ее состав входили 2 канонерки с 80-мм броней и двумя 26-фунтовыми армстронговскими орудиями на каждой, 2 канонерки с 65-мм броней и таким же вооружением, 3 монитора с 80-мм броней и двумя 120-мм крупповскими орудиями, 4 деревянных канонерских лодки с 4 орудиями на каждой, 6 военных пароходов по 4−6 орудий на каждом, паровые и гребные лодки. Глубины в низовьях Дуная позволяли войти в реку морским броненосцам турок. Ударной силой флотилии были мониторы, они были построены во Франции в конце 1860-х годов.

Для обеспечения переправы через Дунай от этой опасности по железной дороге из Кронштадта и Петербурга в Румынию были перевезены паровые катера, получившие на вооружение шестовые мины. Впервые это оружие, представлявшее собой мину на шесте, которая взрывалась при контакте с бортом корабля противника, было использовано во время Гражданской войны в США южанами. Тогда же была одержана и первая победа — 27 окт. 1864 г. был потоплен броненосец северян «Албемарл». Теперь эти шестовые мины решили задействовать на Дунае. В мирное время часть катеров использовалась для прогулок по Неве, теперь они выставляли минные заграждения и атаковали турецкие корабли. Каждый из них имел по 2 шестовые мины на носу и на корме, и кроме того, имел еще 4 мины разных конструкций.

В результате русская «флотилия» состояла из 10 паровых катеров и 8 гребных шлюпок, личный состав, составленный из чинов Гвардейского экипажа, л.-гв. Саперного батальона, Черноморского флотского отряда — был вооружен стрелковым оружием — винтовками и револьверами. Собственно быстроходными катерами были только «Мина» и «Шутка», остальные 8 — шлюпками с небольшими паровыми двигателями. Отряд был вооружен 300 гальваническими, 170 гальвано-ударными, 300 шлюпочными и 5 самодвижущимися минами. Рубки для безопасности были обложены мешками с углем — во время атаки в них укрывался экипаж. «Конечно, эти средства составляют почти ничто по сравнению со средствами турецкой флотилии, — докладывал императору 16(28) января 1877 г. Николай Николаевич-ст., — но я надеюсь на смелость и распорядительность наших моряков, которые, я уверен, не остановятся ни перед каким, самым рискованным предприятием, чтобы противодействовать неприятелю». 20 шестидюймовых орудий, снаряды которых могли пробивать броню до 4-х дюймов, должны были стать дополнительным средством обороны от кораблей противника.

Иван Айвазовский. Минная атака катерами парохода «Великий князь Константин» турецкого броненосца «Ассари-Шевкет» на Сухумском рейде 12 августа 1877 года

Быстро захватить инициативу на реке с такими силами, даже с учетом героизма и самоотверженности русских моряков, было всё же невозможно. Тем временем противник стремился использовать дарованную ему природой передышку на Дунае для того, чтобы нанести окончательное поражение Черногории. Имея против 17 тыс. черногорцев около 52 тыс. штыков и сабель, турки активно наступали на черногорцев с трех сторон, прорываясь в центр страны, заполненной беженцами из Герцеговины (около 60 тыс. чел.). Положение маленького княжества было трагическим — с беженцами пришел голод и эпидемии, в ноябре 1875 г. в Черногории было 2 собственных врача, которым помогали 5 докторов из Австро-Венгрии — 4 чеха и 1 выходец из Далмации. В случае успеха турецкое командование планировало перебросить освободившиеся войска — до 70 тыс. чел. вместе с обеспечивавшими тыл штурмовавших Черногорию войск — против русских.

Вместе с оживлением военных действий активизировали свои действия австро-венгерский и итальянский дипломатические представители. Они предлагали князю Николаю заключить мир при посредничестве и под покровительством Вены и Рима. Эти попытки полностью провались — князь при полной поддержке армии, т. е. вооруженного и воюющего народа, решительно отказался вступать в какие-либо переговоры. 14 (26) апреля 1877 г., извещая свой народ о начале русско-турецкой войны, князь говорил: «Черногорцы! Помните славные битвы, где отцы наши сражались бок о бок с нашими братьями русскими против врагов нашей свободы и нашей веры! Покажите себя достойными ваших предков, превзойдите их даже геройством, славой, успехом! Черногорцы! Да ни один из вас не пожалеет, что ему придется умереть в час давно ожиданный. Из новых могил возродится старинная национальная свобода. Я всегда буду с вами, всегда во главе вас». Ни туркам, ни австрийцам, ни итальянцам не удалось реализовать свои планы. Прежде всего, потому, что они были рассчитаны на ожидании долговременной обороны дунайских берегов.

29 апреля (11 мая) 1877 г. русская батарея потопила на Дунае турецкий монитор «Люфт-и Джелиль» — шестидюймовая бомба прошила его незащищенную броней палубу и взорвалась в крюйт-камере. Броненосец мгновенно взорвался и ушел под воду. После этого активизировали действия катера, также потопившие 14(26) мая монитор «Хирза Рахин». Атаку отражал винтовочный и артиллерийский огонь монитора и еще трех турецких пароходов. На четырех катерах не было ни убитых, ни раненых. «Только волею Всемогущего Проведения, — докладывал командовавший нападением лейтенант Ф.В. Дубасов, — что мы вышли невредимыми из того неистового огня, который турки в поспешности ли, или в испуге открыли по нам и поддерживали в течение, по крайней мере, 20 минут». Инициатива действий на реке была прочно перехвачена русскими моряками. Для укрепления обороны района будущей переправы на Дунае было выставлено 25 минных заграждений — 415 мин разного образца. Часть заграждений была выставлена под огнем противника, которому так и не удалось сорвать действия русских моряков.

Минирование стало причиной гибели турецких пароходов, пытавшихся активизировать свои действия в устье Дуная. Турецкая речная эскадра была деморализована и не смогла помешать переправе русских войск. Мониторы и вспомогательные суда по большей части стояли на приколе, всего в результате их обстрелов в русской армии было ранено 5−6 человек. В начале июня она насчитывала 188 815 пехотинцев (14 пехотных дивизий, 1 стрелковую бригаду, 5 резервных батальонов, 2 сотни пластунов и болгарское ополчение), 32 837 кавалеристов (6 кавалерийских, Донская казачья дивизии, Кавказская казачья бригада, 10 казачьих полков и 1 сотня, 1,5 жандармских эскадрона), 29 293 артиллеристов (14 артиллерийских бригад, 1 скорострельная, 2 пеших, 19 конных батарей и осадная артиллерия) и 6970 инженерных войск (1 саперная бригада) — всего 257 215 чел.