Foreign Policy: Необходимо избавиться от «ловушки» миротворческих миссий

Почти два десятилетия назад тогдашний генеральный секретарь ООН Кофи Аннан попросил одного из самых опытных дипломатов ООН Лахдара Брахими возглавить комиссию по рассмотрению миротворческих бедствий 1990-х годов, от Боснии до Сомали и Руанды, чтобы извлечь уроки из печального опыта. Тяжелый доклад Брахими появился в 2000 году. Дипломат стремился «рассказать Совету Безопасности, что ему нужно знать, а не то, что он хочет услышать». Однако с тех пор характер обеспечения мирного процесса сильно изменился, пишет Жана-Мари Геэнно в статье для издания The Foreign Policy.

Читайте также: Foreign Policy: В чём кроются причины неудач США на Ближнем Востоке?

Одна из ключевых рекомендаций доклада Брахими заключалась в том, чтобы не посылать миротворцев туда, где не было мира, который можно было бы поддерживать. Однако большинство миротворческих миссий были направляют именно в такие места, где отсутствует мир. Более того, терроризм, почти отсутствующий в 2000 году, присутствует в нескольких странах, в которые были направлены миротворцы. Терроризм процветает в условиях гражданских войн. Сдерживание насилия и предотвращение распространения терроризма — это задачи, которые оказались намного сложнее, чем ожидалось. Все это увеличивает риск, с которым сталкиваются миротворцы. Вот почему нынешний генеральный секретарь Антониу Гутерреш абсолютно прав, когда требует предоставить обзор миротворческих операций. Международное сообщество должно решить, как необходимо пересмотреть планирование миротворческих операций, учитывая современные условия.

Здесь ООН может столкнуться с дилеммой. Обычно миротворцы занимают беспристрастную позицию. Традиционно в миротворческих операциях участвовали представители стран, которые не имеют никакой национальной заинтересованности в том или ином конфликте. В последние годы страны, особенно те, которые находятся по соседству с конфликтной зоной, выражали добровольное желание участвовать в миротворческих операциях. Это происходило потому, что они заинтересованы в том или ином результате конфликта.

Танзания, например, направила своих миротворцев в Демократическую Республику Конго, точно также, как Эфиопия и Кения направили своих миротворцев в Сомали. В данных ситуациях у миротворцев есть стимул для того, что брать на себя больший военный риск, учитывая политические цели их стран. Здесь возникает вопрос: можно ли одновременно участвовать в боевых действиях и заключать мирное соглашение? Да, можно, потому что у мирного процесса всегда будут свои враги. Террористов необходимо победить, но реальность намного сложнее. Необходимо научится отделять международный терроризм и преступные группировки, процветающие в условиях войны, от оппозиции, которая нуждается в организации политического процесса.

Необходимо создание новой схемы организации миротворческого процесса. В недавнем докладе бывшего командующего силами ООН генерала Карлуса Альберту душ Сантуша Круса было указано, что силы ООН не должны уклонялись от тактических наступательных операций для упреждения враждебных действий, вместо того, чтобы сидеть сложа руки, теряя уважение населения и создавая для себя дополнительные риски. Выводы генерала не противоречат выводам другого недавнего доклада ООН, так называемого отчета HIPPO, в котором поддерживается преоритетность политики, направленной на проведение успешных операций по поддержанию мира. Эти два подхода теперь необходимо объединить в единое стратегическое видение.

ООН не собирается превращаться в военную машину. Большинство стран, направляющие своих миротворцев, не хотят этого. Миротворцам необходимо научиться действовать совместно с силами, которые лучше подготовлены и более мотивированны для проведения наступательных операций. Интересный пример представляет собой контртеррористические операции в регионе Сахеля в Африке, где совместно с миротворцами присутствует французская военная миссия «Бархан». Также недавно было создано учреждение «G5 Sahel», необходимое для координации военных операций сразу в нескольких странах региона Сахель.

Разумеется, сила никогда не должна преобладать в стратегии по поддержанию мира, будь то во имя «противодействия насильственному экстремизму» или «защиты гражданских лиц», как в Демократической Республике Конго. Конечная цель комплексных операций должна заключаться в том, чтобы помочь национальным властям восстановить свой пошатнувшийся суверенитет, однако политические цели миротворческих операций могут потерпеть крах. Страны могут попасть в «ловушку» операций по поддержанию мира — ситуация, при которой присутствие миротворцев может освободить национальных участников от их основной ответственности по укреплению доверия среди населения, поэтому уход миротворцев может привести к возобновлению насилия. В связи с этим стратегия использования миротворческих миссий должна быть продумана с самого начала. Национальные силы безопасности должны выполнять свои обязательства. Необходимо заранее определять продолжительность миротворческой миссии и четкие цели, которые должны быть достигнуты в период пребывания миротворцев.

Читайте также: Washington Post: Чтобы избежать катастрофы, США нужно остаться в Сирии

Независимо от того, идет ли речь о террористах или преступных группировках, только национальные силы безопасности способны дать надлежащий ответ. Роль миротворческих операций заключается в расширении возможностей национальных сил безопасности, а не в замене их собой. Независимо от того какие выводы будут сделаны в ООН относительно миротворческих миссий, вероятно, четкое распределение ролей между миротворцами и национальными службами безопасности займет центральное место в обзоре миротворческих миссий.