Вашингтон, 18 марта, 2018, 23:31 — ИА Регнум. Если спросить американских ветеранов, чья служба прошла на борту боевого корабля США в Персидском заливе в конце 1980-х и начале 1990-х годов, о том, с какими опасностями им пришлось столкнуться, они бы ответили, что тогда в регионе нечего было бояться. По правде говоря, региональные страны не проявляли дружелюбия по отношению к дяде Сэму, пишет Кристофер Пребл в статье для американского издания The National Interest.

Читайте также: Asia Times: Внешняя политика США перешла в новую фазу

Например, 18 апреля 1988 года в ходе операции «Богомол» американские корабли столкнулись с двумя иранскими фрегатами, несколькими быстроходными лодками и катерами. К концу дня два иранских корабля были потоплены. Однако перед тем как 265-тонный иранский корабль «Joshan» пошел ко дну, он успел выпустить противокорабельную ракету (ПРК) «Гарпун» (американского производства) по крейсеру USS CG-28 «Wainwright». К счастью, иранские военные промахнулись. Однако откуда у Ирана появилось такое современное оружие? ПРК «Гарпун» вместе с истребителями-бомбардировщиками F-4 Phantom II были проданы иранскому шаху, которого свергли в 1979 году в ходе революции.

В 1989 году американские войска выдвинулись против панамского военного и государственного деятеля Мануэля Норьеги. Войска, находившиеся под командованием Норьеги, использовали оружие американского производства.

Через несколько лет, в 1993 году, американским войскам пришлось столкнуться с ракетами класса «земля-воздух», артиллерией, танками и бронетранспортерами, которые были проданы Вашингтоном бывшему президенту Сомали Мохаммеду Сиаду Барре. Когда воюющие фракции свергли Барре в 1991 году, они направили американское оружие против друг друга, страна скатилась в гражданскую войну, от которой она не оправилась до сих пор.

В новом тысячелетии аналогичная ситуация произошла уже в Ираке. В 2014 году боевики ИГИЛ (организация, деятельность которой запрещена в РФ) захватили оружие, проданное иракской армии уже после свержения бывшего президента Ирака Саддама Хусейна. Боевики захватили армейские джипы, танки и огромный объем стрелкового оружия. Согласно данным Совбеза ООН, только в июне 2014 года боевики захватили «транспортные средства, оружие и боеприпасы, которых хватило бы для оснащения трех иракских дивизий», т. е. до 50 тыс. солдат. Террористы направили это оружие против граждан Ирака, граждан Сирии, курдов, езидов и всех тех, кто попадался на их пути.

Другими словами, американское оружие уже не в первый раз оказывается не в тех руках. Согласно закону о контроле за экспортом оружия (Arms Export Control Act), все поставки оружия должны подвергаться анализу и оценке рисков. По мнению экспертов Тревора Трола и Кэролайн Дормини, тот факт, что оружие США попадает в очевидно тиранические и опасные страны, может свидетельствовать о том, что «процесс оценки рисков сфальсифицирован».

Читайте также: Foreign Policy: Как Турция и США могли бы решить курдский вопрос?

Если произвести оценку рисков по пяти ключевым показателям на основе индекса нестабильных государств (Fragile States Index), индекса глобального терроризма, уровня свободы в мире (Freedom in the World), уровня политического террора, определяемого государственным департаментом, и данных о местоположении горячих точек (UCDP/PRIO Armed Conflict Dataset), то окажется, что в мире существует огромное количество проблемных клиентов, которым США всё же поставляют оружие. Ливия, Ирак, Йемен, Демократическая Республика Конго и Судан «не удовлетворяют ни одному из пяти пунктов», однако «после терактов 11 сентября 2001 года они приобрели американское оружие в среднем на $ 1,8 млрд». По мнению экспертов:

«Политика Соединенных Штатов заключается в том, что они продают оружие практически любой стране, которая готова за него заплатить, не проявляя особого беспокойства по поводу возможных последствий».

По словам экспертов, США должны переориентировать политику своих военных продаж, чтобы гарантировать, что военные сделки «предоставляют стратегические выгоды и не содержат негативных непредвиденных последствий». Как минимум, процесс продажи оружия нужно пересмотреть «для установления более тщательного контроля». Данное предложение кажется очень разумным.