Лидер Народно-республиканской партии, главной турецкой оппозиционной силы, Кемаль Кылычдароглу обрушился с резкой критикой на президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана. Поводом послужили высказывания Эрдогана в отношении подписанного в 1923 году Лозаннского договора. Напомним, что президент потребовал чуть ли не изменения его, хотя именно этим актом были определены современные границы Турции.

«Они (противники Турции в Первой мировой войне — С.Т.) вынудили нас к подписанию Севрского договора 1920 года и уговорили подписать Лозаннский договор в 1923 году, — говорил Эрдоган. — Кое-кто пытался обмануть нас, представляя этот договор как победу. Но всем всё понятно. Многие проблемы возникли из-за тех, кто сидел за столом в Лозанне и не смог защитить наши права. Мы являемся потомками той нации, чьи территории достигали 22 миллиона километров. До основания Турецкой Республики у нас было 3 миллиона километров, а сегодня у нас всего 780 тысяч. Согласно Лозаннскому договору, наши 3 миллиона километров стали 780 тысячами. Они увели земли прямо из-под нашего носа и гордятся этим. После всего этого они заявляют, что мы вышли победителями из этого договора. Как может передача земель считаться успехом?».

Кылычдароглу напротив считает, что «Лозанна — результат нашей кровавой борьбы». Он обратился к Эрдогану с риторическим вопросом: «Ты что, соскучился по Севрскому договору?». И снова напомним. Севрский договор был подписан 10 августа 1920 года с Турцией странами Антанты и государствами, присоединившимися к ним. Он официально оформлял разделение Османской империи, которая теряла ¾ территории. Восточную Фракию с Адрианополем, весь Галлиполийский полуостров, европейское побережье Дарданелл и Измир передавали Греции. Турецкое правительство лишалось контроля над территориями Сирии, Ливана, Месопотамии, Палестины (над ними устанавливалось мандатное управление). От Турции отняли ее владения на Аравийском полуострове. Признавалась независимость Армении и ее границы (должны были устанавливаться по третейскому решению американского президента Вильсона). И появлялся Курдистан (статус его предполагалось определить на Совете Лиги наций).

Колонна армян движется под вооружённой охраной. Апрель 1915 года

Были и другие условия, касающихся иных территорий, финансовой и политической системы, защиты этнических меньшинств Турции. Особо выделим: 22 ноября 1920 года Вильсон внес на рассмотрение союзников арбитражное предложение, по которому Турция должна передать Армении территорию площадью 103 599 кв. км: две трети вилайетов Ван и Битлис, почти весь вилайет Эрзурум, большую часть вилайета Трапезунд, включая и порт. Но, как известно, правительство Кемаля Ататюрка в Анкаре категорически отвергло положения Севрского договора, а султан Мехмет VI не решился его ратифицировать. Лозаннский договор 1923 года был ратифицирован всеми его подписантами, кроме США. В чем тогда смысл острой полемики между Эрдоганом и Кылычдароглу? И почему они, рассуждая о Лозаннском договоре, увязывают его с Севром?

Кылычдароглу прав в том, что Севрский договор формально не денонсирован Лозаннским договором. Он также прав в том, что «Лозанна — результат нашей кровавой борьбы». Дело в том, что на Лозаннской конференции обсуждался армянский вопрос, хотя делегации Республики Армении (А. Агаронян, А. Хатисян) не было разрешено официально участвовать в Лозаннской конференции, поскольку к тому времени в Армении была установлена Советская власть. Тем не менее на саммите был представлен меморандум с тремя вариантами возможного решения армянского вопроса: создание «армянского национального очага» на определенной Вильсоном территории Армении; расширение Советской Армении путем присоединения к ней части Западной Армении с выходом к Черному морю; создание «армянского национального очага» в Киликии. Турецкой делегации, которую возглавлял Исмет-паша, с большим трудом удалось отбиться от этих проектов. В Лозаннском мирном договоре армяне и Армения не упоминались вовсе. Для турок это была победа.

В то же время и Эрдоган не совсем кривит душой, заявляя, что «нас пытаются обмануть, представляя этот договор как победу». Сохранившая переписка дипломатических представителей московских большевиков в Анкаре начала 1920-х годов свидетельствует, что еще накануне Лозаннской конференции Мустафа Кемаль стал дрейфовать в сторону Запада. Не вдаваясь сейчас в детали, отметим следующее. Москва рассчитывала, что после подписания Карского договора 1921 года, устанавливающего пограничное размежевание между Турцией и советскими республиками Закавказья, турки будут настаивать на участии советской делегации в работе Лозаннской конференции. Однако, как сообщал из Лозанны нарком иностранных дел Георгий Чичерин, «кемалисты в своей двуличной политике спекулируют на нашей изолированности, ведут сепаратные переговоры с Англией и Францией». В том же донесении отмечается, что «отсутствие единого русско-турецкого дипломатического фронта в Лозанне привело к тому, что Москву допустили к участию в только в работе «Комиссии по проливам».

И это тогда, когда большевики выступали за сохранение Турции чуть ли не в границах Османской империи, даже рекомендовали турецкой делегации идти на срыв работы Лозаннской конференции. История не любит сослагательного наклонения, но ясно, что если бы турецкая делегация покинула Лозанну, события как в Турции, так и на Ближнем Востоке развивались бы по иному сценарию. Однако у Исмета-паши были другие инструкции. Из опубликованных документов британского Форин-оффиса становится очевидным, что Турция готова была «порвать с Советами», если бы Англия согласилась на передачу ей Мосульского вилайета. Поэтому когда Эрдоган говорит о том, что многие «проблемы возникли из-за тех, кто сидел за столом в Лозанне и не смог защитить наши права», он не очень далек от истины.

Обращение политиков к историческим сюжетам, особенно трагическим — прием распространенный и характерен не только для турок. Но Эрдоган своим историческими заявлениями готовит какие-то важные решения в Турции, пытается нащупать для них мотивы, объясняющие их через апеллирование к формирующемуся новому историческому сознанию граждан страны, сформированному в духе неоосманизма. В разных вариациях эта тема не сходит со страниц работ современных турецких авторов и политиков. Непонятно только то, что именно готовит Эрдоган, атакуя оставленное историческое наследие Ататюрка: наступление в духе неоосманизма или отступление, как это ему рекомендуют в Европейском союзе? Вот почему его острая дискуссия с Кылычдароглу в условиях резко обострившейся ситуации на Ближнем Востоке приобретает многозначительный и многоплановый характер.