Не оплаченный долг Рогозина — надёжный космос и независимое Приднестровье

В марте 2012 года в Приднестровье царило воодушевление. В значительной мере это было связано с высокими ожиданиями после победы Е. Шевчука на президентских выборах в декабре 2011 года и сохранением иллюзий у многих приднестровцев относительно «молодого и независимого лидера» и «профессиональной команды».

Вместе с тем основным поводом для оптимизма приднестровского населения стало появление поста специального представителя президента Российской Федерации по Приднестровью, на который был назначен хорошо известный в Приднестровье Дмитрий Рогозин. Важным было и то, что Д. Рогозин совмещал посты заместителя председателя правительства России, а также сопредседателя Межправительственной комиссии по торгово-экономическому сотрудничеству между Российской Федерацией и Республикой Молдова. Таким образом, Рогозин стал самым высокопоставленным российским чиновником, который в последние годы отвечал одновременно за отношения и с Приднестровьем, и с Молдовой.

Совмещение ключевых постов на молдавском и приднестровском направлении открывало перед Д. Рогозиным широкие возможности для активных и эффективных действий. Он сосредоточил в своих руках полномочия по двусторонней повестке всего спектра российско-приднестровских и ключевых аспектов российско-молдавских отношений. Пост вице-премьера являлся гарантией того, что возникающие вопросы могут оперативно доводиться до высшего руководства Российской Федерации, а их решение профильными федеральными ведомствами может успешно координироваться в рамках вице-премьерских полномочий. Фактически и приднестровский, и молдавский «файлы» были переданы Рогозину, а за российским МИДом остались только вопросы переговорного процесса между ПМР и РМ, в первую очередь формата «5+2», хотя и в переговорном процессе влияние Д. Рогозина было значительным, а представители его аппарата, как правило, участвовали в различных форумах и переговорных раундах.

После инаугурации президента Российской Федерации В.В. Путина в мае 2012 года статус Д. Рогозина не изменился, он сохранил полномочия на приднестровском треке, которые были предоставлены ему Д. Медведевым.

В Приднестровье хорошо помнили патриотическую риторику Дмитрия Рогозина 1990-х, его участие в Конгрессе русских общин, громкие заявления во время различных избирательных кампаний, жесткие «месседжи» в период, когда Д. Рогозин представлял Россию во взаимоотношениях с НАТО. Рогозин воспринимался как последовательный защитник российских соотечественников за рубежом, как сторонник неукоснительной, подчас жесткой защиты интересов Российской Федерации на внешнем периметре.

Забегая вперед, отметим, что громкая патриотическая риторика г-на Рогозина действительно не разочаровала ни приднестровцев, ни, судя по всему, российское руководство. В то же время реальные действия Дмитрия Олеговича и его команды были не столь убедительными.

С самого начала своей деятельности на приднестровском направлении Д. Рогозин обозначил в качестве одного из приоритетов социально-экономическую повестку, включая развитие социальной инфраструктуры Приднестровья, защиту малообеспеченных групп населения и иные подобные сферы деятельности.

Вполне предсказуемыми были трудности в части прямой работы с Приднестровьем, прежде всего в части прямого финансирования соответствующих расходов на поддержку приднестровского населения из средств федерального бюджета.

Дабы избежать обвинений в прямом финансовом содержании Приднестровья и связанных с этим имиджевых и политических издержек, российская сторона приняла решение о создании специальной структуры — автономной некоммерческой организации «Евразийская интеграция» (АНО «ЕА»). Ее учредителем выступил А.А. Журавлев — лидер партии «Родина», депутат Государственной думы России и близкий политический соратник Д. Рогозина.

«Евразийская интеграция» (ЕА), учрежденная в ноябре 2012 года, стала заказчиком работ по строительству объектов социальной инфраструктуры Приднестровья. На официальном сайте АНО «ЕА» указывается, что АНО «по сути, является многоцелевой службой заказчика, осуществляющей свою деятельность в форме благотворительности». Финансирование деятельности организации в Приднестровье, по официальным сообщениям, началось уже в середине апреля 2013 года. Для всех участников проектов «ЕА» были предусмотрены налоговые и таможенные льготы на основе договоренностей «ЕА» с тогдашним президентом и правительством Приднестровья.

Первоначально план работы АНО «ЕА» предполагал два этапа: на первом этапе, в 2013—2014 гг., должен был быть возведен ряд объектов — детских садов, школ, учреждений здравоохранения. На втором этапе, примерно в 2015—2016 гг., «ЕА» планировала заняться кадровым вопросам — профинансировать профподготовку, переподготовку, повышение квалификации для работников системы образования, здравоохранения и т.п.

Нетрудно заметить, что изначально планирование работы АНО «ЕА» осуществлялось в привязке к сроку президентских полномочий Е. Шевчука, который завершался в 2016 г. Впрочем, политические симпатии г-на Рогозина не были секретом: взаимодействие с Е. Шевчуком и его командой было носило подчеркнуто приоритетный характер, даже после катастрофических просчетов Е. Шевчука и его окружения во внутренней и внешней политике, стоивших ему в итоге президентского кресла.

Выбранная схема финансирования социальной сферы Приднестровья с самого начала вызывала ряд вопросов. В Приднестровье хорошо знали опыт Абхазии и Южной Осетии, которым также пытались навязать взаимодействие через разного рода «дирекции», выступавшие, по сути, посредническими структурами со значительной коррупционной составляющей. Кавказские республики смогли изменить ситуацию и добились прямой работы непосредственно с федеральными органами власти; приднестровская сторона и ее российские собеседники не смогли или не захотели отказываться от посреднической схемы (к слову, опыт такого «посредничества» был весьма востребован Е. Шевчуком и его окружением при создании целого ряда «серых схем» вокруг деятельности Рыбницкого металлургического завода, Приднестровской железной дороги, Молдавской ГРЭС, где основная роль в «освоении» и выводе за пределы Приднестровья финансовых средств принадлежала именно «посредническим» структурам).

По прошествии пяти лет после начала работы АНО «ЕА» результаты ее работы могут быть оценены следующим образом.

Во-первых, первоначальный объем работ, планировавшийся к завершению к началу 2015 г., так и остался невыполненным. Не были введены в эксплуатацию перинатальный центр в Тирасполе, противотуберкулезная больница в Бендерах, школа в Рыбнице и некоторые другие объекты. Представители АНО «ЕА» нередко ссылаются на то, что запланированный объем средств в российских рублях был выделен, однако строительство объектов не было завершено из-за падения курса российской валюты. При этом «евразийцы» забывают упомянуть о том, что строительство велось всё же за пределами России, поэтому девальвация российского рубля в регионе имела принципиально иное значение, чем на территории Российской Федерации и, соответственно, обусловило необходимость изменения цен на строительные материалы и т.д.

Во-вторых, именно АНО «ЕА» выбирало генерального подрядчика строительных работ, которым в 2013 г. стала российская компания «НЭТ» (ООО «Новые энергетические технологии»). Однако уже в 2015 году стала формироваться значительная задолженность генподрядчика перед субподрядчиками, а в январе 2016 г. заказчик АНО «ЕА» был вынужден разорвать договорные отношения с генподрядчиком ООО «НЭТ». К концу мая 2016 г. в Арбитражном суде Москвы рассматривалось порядка 12 исков к генподрядчику со стороны заказчика и субподрядных организаций. При этом представители АНО «ЕА», по заявлениям организации, организовали «бесплатную юридическую помощь» для пострадавших от «безответственного генподрядчика» как в Приднестровье, так и в России. Стоит, однако, отметить, что соответствующая реакция появилась только тогда, когда ситуация со сроками выполнения работ и оплатой труда строителей стала критической. Кроме того, вряд ли вызывает сомнения то обстоятельство, что заказчик, с учетом особого внимания к финансируемым работам, мог бы внимательнее относиться к выбору генподрядчика.

В-третьих, недоумение вызывало то обстоятельство, что к строительным работам привлекались преимущественно строительные организации Молдавии и Украины, в то время как приднестровским строителям, как правило, отказывали в возможности участия в строительных работ по заказу АНО «ЕИ». Представители заказчика объясняли такую позицию тем, что приднестровские строительные организации якобы представляли завышенные сметы, поэтому победителями становились субподрядные организации из сопредельных государств. Хотя впоследствии оказывалось, что строители Молдавии и Украины не в состоянии соответствовать предложенным ими же самими условиям, поэтому для них требовались дополнительные скидки / льготы / преференции, или же они привлекали те же приднестровские стройорганизации, но уже с существенной «маржой» в свою пользу.

В итоге АНО «ЕИ» фактически финансировала экономических агентов Молдовы и Украины, помогая им соответствующими налоговыми платежами финансировать антироссийский курс данных государств.

Нам неизвестно, в какой мере связано с арбитражными процессами последнее сообщение на официальном сайте АНО «ЕИ» относительно того, что данная организация «срочно уступает право на получение долга в размере 86 604 442 руб. РФ», причем готова уступить данное право требования за 50—60% от стоимости долга.

В любом случае, даже если такая срочная уступка права требования не связана с неадекватным выбором генподрядчика, российский налогоплательщик потеряет как минимуму около 40 млн. руб. из-за того, что структуры, которые непосредственно курировал Д. Рогозин, не смогли адекватно освоить предоставленные им средства — ведь указанные суммы не были заработаны ни Рогозиным, ни Журавлевым, ни «Евразийской интеграцией». Они были заработаны всеми гражданами России и затем бездарно потрачены (или, опять же, удачно освоены) ее отдельными представителями.

В-четвертых, к середине 2015 г. стала очевидной прямая увязка графика строительных работ с избирательным циклом в Приднестровье. АНО «ЕИ» (по-видимому, по согласованию с учредителем А. Журавлевым и прямым куратором Д. Рогозиным) стремилась «привязать» ввод в эксплуатацию наиболее значимых объектов к приднестровскому избирательному циклу — естественно, с расчетом на поддержку Е. Шевчука и его команды. К примеру, осенью 2015 г., с явным «прицелом» на Единый день голосования по выборам в Верховный Совет ПМР и местные советы (29.11.2015), в поддержку Е. Шевчука и его кандидатов в депутаты Верховного Совета ПМР, в Приднестровье был открыт новый корпус медицинского факультета Приднестровского Государственного университета им. Т.Г. Шевченко, а в телемосте по этому поводу участвовал Д. Рогозин, всячески подчеркивавший роль действующего приднестровского руководства в реализации совместных проектов).

Естественно, что такие работы проводились в ущерб качеству возводимых объектов, которое, как утверждалось руководством АНО «ЕИ», должно быть «на века». Заказчик также утверждал, что сам инспектирует строительство социальных объектов. Тем удивительнее (или закономернее, если учесть конъюнктурные аспекты при сдаче объектов в эксплуатацию) было увидеть новости о том, что в октябре 2017 г. возникли вопросы к «герметичности кровли социальных объектов, построенных и переданных Приднестровью в рамках российской гуманитарной программы», причем на первом месте оказалась кровля медицинского факультета Приднестровского госуниверситета. Исправляя спешку 2015 г., российский заказчик был вынужден в октябре 2017 г. признать необходимость «предупредительно-профилактического ремонта» кровли медфака ПГУ, на что были затрачены дополнительные средства (пришлось даже проводить «исследовательский демонтаж» верхнего и нижнего слоя кровельного материала, стяжки, водосточных воронок и др. работы, а также устранять последствия некачественных работ при сдаче объекта в эксплуатацию «на века»; перечень иных работ также приводится на сайте АНО «ЕИ»).

Избирательная кампания 2016 г. в Приднестровье, завершившаяся сокрушительным поражением Шевчука, с которым было так комфортно работать российским «евразийцам», привела к неожиданным результатам. В частности, в Тирасполе рассчитывали, что российская программа социальной поддержки Приднестровья рассчитана на всех приднестровцев, независимо от политической конъюнктуры и прочих внешних факторов.

Однако представители АНО «ЕИ» решили показать своеобразную «фронду», несмотря на то, что победа нынешнего президента Приднестровья В. Красносельского была признана высшим российским руководством. «Фрондеры» из «ЕИ» стараются всячески избегать контактов с приднестровским нынешним руководством, невзирая на то, что помощь Приднестровью традиционно не связывается в России с конкретными политическими силами, которые могут находиться в Приднестровье у власти.

Достаточно вспомнить визит номинального директора АНО «ЕИ» в июне 2017 г. на открытие нового корпуса химиотерапии в Республиканской клинической больнице Приднестровья. Как свидетельствуют информированные источники, российский представитель уклонился от контактов с новой приднестровской властью. Как после этого можно говорить о «взаимной координации», остается большим вопросом.

Но социально-экономическая проблематика не была и не является самым проблемным аспектом деятельности Д. Рогозина. Куда значимее политические нюансы его «активности».

Выше неоднократно отмечено, что политические предпочтения Дмитрия Олеговича были связаны исключительно с его ключевым приднестровским собеседником в лице тогдашнего президента ПМР Е. Шевчука. Рогозин не останавливался в поддержке Е. Шевчука, даже когда провалы последнего во внешней и внутренней политике стали вредить не только интересам Приднестровья, но и России.

Об этом мало вспоминают, но высшее руководство России во время приднестровской избирательной кампании 2016 года приняло решение о нейтралитете в отношении приднестровских выборов. Тем не менее Рогозин со своей «командой» пошел наперекор официальным установкам российского руководства, негласно поддержав Е. Шевчука (Рогозин помогал Шевчуку с приездом известных российских артистов, делавших безответственные заявления, прямо не советовал депутатам Госдумы РФ, поддерживавшим оппонентов Шевчука, приезжать в Приднестровье, и пр.).

Но избирательная кампания закончилась. А Д. Рогозин с его политическими предпочтениями остался.

Приходится констатировать, что в значительной степени именно на уровне российского вице-премьера происходит торможение практической работы с Приднестровьем. Российский Совбез еще в мае 2017 г. одобрил выделение Приднестровью значительного кредита («цена вопроса», между прочим, по российским меркам не так уж высока, однако «благодаря» действиям Рогозина соответствующие кредитные линии Приднестровью так и не открыты).

В итоге российская сторона из-за действий структур Рогозина получает как политический, так и имиджевый ущерб. Тирасполь вынужден искать иные источники финансовой поддержки в условиях недружественного политико-географического окружения (Молдавии и Украины), а также вынужден встраиваться в навязываемые извне правила торговли с Европейским Союзом. Особо отметим: это проявилось не при нынешнем приднестровском руководстве, а еще при Шевчуке, который, при попустительстве его российских кураторов, был вынужден принять жесткую модель работы Приднестровья с евросоюзовскими структурами, по сути — на условиях, продиктованных Брюсселем.

Действующие власти ПМР оказались перед сложным выбором: или отказаться от диктата ЕС в расчете на российскую поддержку, или согласиться с евро-атлантической доминантой, как это было предусмотрено договоренностями 2005 года. Отсутствие гарантий успешной реализации первого сценария привело к тому, что Тирасполь вынужден ориентировать свой экспорт на различные, в т.ч. политически мотивированные, требования Евросоюза.

Таким образом, блокирование рогозинским окружением минимальной помощи для Приднестровья приводит к куда более значительным убыткам для России — и в части финансового обеспечения приднестровских убытков, и в части обеспечения российских граждан, проживающих в ПМР, хотя наиболее значимые финансовые и политические затраты могли бы быть минимизированы, если бы они не блокировались на уровне уважаемого специального представителя президента РФ по Приднестровью.

Еще одним важным политическим аспектом региональной активности Рогозина могут считаться его шаги на треке взаимодействия с Республикой Молдова. Напомним, что Рогозин одновременно является Сопредседателем российско-молдавской межправительственной комиссии по торгово-экономическому сотрудничеству. Однако неадекватные действия нынешней молдавской исполнительной власти обусловили тот факт, что с августа 2017 г. Рогозин объявлен персоной нон-грата в Молдове.

Естественно, что в условиях очевидного антироссийского курса молдавских властей (парламента и правительства) такой статус — это, скорее, бонус для российского политика.

С другой стороны, остаются вопросы.

К примеру, было ли достаточно дипломатичным отписываться в соцсетях так же резко и жестко, как это сделал Дмитрий Олегович после того, как борт с его присутствием развернули в воздухе и заставили приземлиться вне воздушного пространства Украины, Молдавии и Румынии. Мы признаем, что по сути российский вице-премьер был абсолютно прав, но он ведь не только гражданин России, но и должностное лицо.

Кроме того, было ли уместным с российской стороны в лице российских «кураторов» молдаво-российских двусторонних отношений делать ставку исключительно на декоративного президента Молдавии Додона. Своими реальными действиями действующий президент Молдавии подтвердил антироссийскую сущность своей внутренней и внешней политики. Напомним, что он отказался подписывать совместное обращение с президентом Приднестровья В. Красносельским к действующему председателю ОБСЕ относительно необходимости скорейшей встречи в формате «5+2», хотя такая инициатива была выдвинута приднестровской стороной еще в середине весны 2017 г. Более того, именно подконтрольная И. Додону Партия социалистов РМ (позиционируемая как главная «пророссийская сила РМ») поддержала инициированный Демпартией РМ во главе с местным «владельцем заводов, газет, пароходов» В. Плахотнюком переход к смешанной системе парламентских выборов, что, в сочетании с парламентской моделью госустройства РМ, неизбежно приведет к сохранению власти именно за Плахотнюком, в отношении которого в Москве не столь давно возбуждено уголовное дело. Теперь ничто не помешает нынешним молдавским «проевропейцам» зафиксировать европейский вектор развития страны в Конституции РМ, а вот их последователи вряд ли смогут на что-то повлиять из-за того, что нынешний состав парламента, при участии «пророссийских» социалистов», перешел на смешанную избирательную систему.

Наконец, кто ответит за итоги нынешней российской политики на молдавском и приднестровском направлениях. Если приднестровское направление имеет хотя бы выраженный финансовый аспект, в первую очередь состоящий в уже построенных социальных объектах, то молдавская составляющая дает, скорее, поводы для пессимизма. Популяризация Додона, его попытки связать себя с молдаво-приднестровским урегулированием не выдерживают никакой критики, ведь реальные решения в данной сфере принимаются без его участия. И это тоже большой вопрос к российским кураторам — почему их «подведомственное» лицо не может и не пытается ничего сделать, в то время как другие лица весьма предметно реализуют предоставленные им функции и возможности.

Кто знает, возможно, ответ на этот вопрос состоит в том, что американское посольство традиционно работает со всеми политическими силами, присутствующими в Молдове, в то время как их российские коллеги всё еще рассчитывают на неких абстрактных «пророссийских» политиков, которых в РМ не было и нет.

Заметим еще и то, что всё идет по предсказуемому сценарию. С российских взлетно-космических площадок с завидным постоянством с трудом взлетают и падают спутники, которые могли бы ретранслировать в космическом пространстве в том числе и российские передачи / интересы. В Молдавии и Приднестровье тоже проблемы со спутниками, которые могли бы обеспечивать российское вещание в регионе. Или от этих спутников отказываются. Или не дают им права на взлет. Кто за это отвечает — вопрос риторический. Ведь этот человек всегда всё делает правильно. Или нет?